13 Дочь демона (СИ) - Орлова Алёна

В свете полной луны, что заливала призрачным, холодным сиянием все вокруг, было хорошо видно каждого воина. Лунный свет отражался на их доспехах, мечах и щитах, придавая им сверхъестественный, нереальный образ. Бойцы сошлись в равном бою, звенели клинки, глухо принимали удары на себя щиты. То там, то тут вспыхивали огненные вихри, воздушные кулаки, что сносили ряды воинов. Это в бой вступали маги. Но как только они себя обнаруживали, их тут же сокрушали, ценой многих жизней.

Это был бой на полное уничтожение. В кровавой сече не выжил никто. Нет победителя и нет побеждённых. На небе еще не забрезжил рассвет, когда все было кончено. Несколько воинов, что до сей поры оставались на ногах, пошатываясь пытались добраться друг до друга, добить. Но все падали и больше не поднимались. Остался стоять только один, даже не воин. Он шел по полю сгорбившись, еле переставляя ноги. На нем не было доспехов, только черный замызганной балахон. И чем ближе он подходил к защитному пологу, тем очевиднее становилось, что он видит стоянку ребят. В отличие от всего войска.

Ник поднялся с одеяла, на котором так и просидел всю ночь, не в силах оторваться от этого зрелища. Именно он понимал, что ничем не может помочь. Нет смысла вступать в этот бой. Он давно проигран, забыт. Но в фигуре, которая шла к ним он увидел что-то знакомое. Знаете, так бывает, редко, но бывает. Это как чувство дежавю, воспоминание того, что не происходило с тобой, чего ты помнить не можешь. Но оно есть, и ты всматриваешься в ситуацию, человека или в звук, слова, пытаясь уловить ускользающее чувство узнавания.

Вплотную к куполу подошёл мужчина, высокий, статный, но сейчас опустошённый и сгорбленный тяжестью потерь.

— Ник, это сильный некромант, но выложился по полной. Он потратил даже свой жизненный резерв, — неведомо когда на плече парня оказался Снежок, — у него всего пара минут, и он умрет.

— Кто ты? — нервно облизнув, внезапно пересохшие, губы, спросил Ник.

— Меня зовут Мортимер Мор, я потомственный некромант, — каркающим, сиплым голосом проговорил, еще совсем нестарый, мужчина.

— Мор? — в недоумении переспросил Ник, приглядываясь к магу и замечая, как явно светятся зеленые глаза, как непослушно торчат в разные стороны темные волосы.

— Он твой далекий предок, Ник, — влез в разговор лакер, — я вижу и чувствую родство вашей силы, — парень в недоумении посмотрел на зверька и перевел неверящий взгляд на "прадеда".

— Внук? Хвала богам, значит Анабель с сыном выжили, — на секунду встрепенулся мужчина, но тут же пошатнулся и упер руку в защитный купол.

— Сами боги послали тебя ко мне, не иначе, — качнул он головой.

— Останови это! Останови это, безумие! Каждое полнолуние, мы восстаём, чтобы повторять этот бой снова и снова. Мы убиваем друг друга уже много лет! Я не могу это остановить, у меня не хватает сил. Каждый раз я пытаюсь остановить это безумие и не могу, —мужчина говорил быстро, захлебываясь словами и эмоциями, потом резко замер и захрипел, выдавил:

— Останови это, внук, — упал замертво.

Ник так и стоял с протянутой рукой, даже не замечая, что держит раскрытую ладонь там, где недавно была ладонь его далекого предка. Нет, этот кошмар длится не годы, столетия. Перед мысленным взором парня совершенно иначе пронеслись события ночи. Он увидел этот бой абсолютно другими глазами. Ник еще не понял, насколько он повзрослел за пару минут разговора с собственным далеким пра-пра-пра-прапрадедом.

На его плечо легла рука Михи, сжала в жесте поддержки.

— Мы найдем способ ему помочь, — слова упали весомыми булыжниками. Ник ни на минуту не усомнился в помыслах друга.

— Знаешь, Мих, в пекло Сукко с его спором, нам надо в академию за знаниями, — он глянул на приятеля, что стоял рядом и дарил уверенность и спокойствие, — я не смогу помочь, пока неуч.

— А вот и то, ради чего стоит рисковать, — произнёс зверек и похлопал своей лапкой по скуле парня, — цель достойная великих свершений.

— Ник, а это правда твой дед? — под рукой светлого поднырнула Марша и встала между парней.

— В нашей семье рассказывают, как легенду, что во время войны магов, после которой и появилась зона, а мир сильно изменился, именно Анабель с новорожденным сыном вышла из тумана, окутанная черной пеленой. Все, чего касался тот туман, умирало, а она выжила и вынесла сына. Но я всегда думал, что это просто красивая история.

— Ну, если сын потомственный некромант, то, возможно, это была его защита, — задумчиво проговорил Михей.

— Так значит ты, потомственный некромант, Николас Мор, — девушка странно смотрела, на парня, будто увидела его по-новому. Марша потянулась к его лицу и прошлась костяшками пальцев по скуле, именно в том месте, где до этого была лапка Снежка, — очень жаль, что ты узнал так о своем происхождении и что твой предок страдает.

Ник не выдержал, порывисто вздохнув, привлек к себе девушку и накрыл ее губы поцелуем. На этот раз парень вложил в поцелуй все, что накипело, все, что творилось в его душе. Ему было жизненно необходимо почувствовать себя живым и нужным. Ему нужна была уверенность, что он сможет, что у него получится. И Марша ответила на этот поцелуй, даря ту самую уверенность, обещание и немного, совсем чуть-чуть, надежды на большее. Миха же, не стал мешать, только грустно, с затаенной печалью посмотрел на друзей и тихонько ушел собирать вещи.

Маршала Ашурнасаддас.

После этой ночи повисло тяжелое молчание. Ник хмурился и шел всю дорогу, не проронив ни слова. Что творилось в его душе и мыслях было непонятно. Уж больно резко он изменился. Из веселого и всегда встрёпанного, как воробей, парня превратился в молчаливого и хмурого некроманта. Вообще эта ночь стала переломной для нас. Да, я думаю для нас троих. Я не слепая, вижу, как изменился Михей. Отстраненный, холодный и я совсем не чувствую его эмоций, желания, нежности.

Да и меня, надо сказать, впечатлила эта бойня. Я никогда не была на войне, мы живем сейчас мирно. Конечно, случаются поединки, вопросы часто решаются по старинке. Кто сильнее тот и прав. Но это бой один на один, а ночью я смотрела на бойню. Люди умирали с фанатичным блеском глаз, унося с собой сотни и тысячи жизней. И вы знаете, нет в войне романтики, нет там и чести, и доблести. Это смерть, смерть от более ловких, умелых, а в большинстве своем, от более подлых и беспринципных.

Вот и шли мы все молча, у каждого было о чем подумать. Только мои мысли все больше возвращались к поцелую. Что на меня нашло? Но я не жалею. Он столько мне сказал. Ник будто открылся, показал какой он настоящий и какие чувства его обуревают. Не было в них ни похоти, ни вожделения, только нежность и что-то новое для меня. Как описать ощущения, даже не знаю. Это была и горечь, боль за предка, но к ней примешивалась жгучая терпкая надежда, пряное упрямство и что-то освежающее. Что-то неведомое мне до сего дня. Что-то очень настоящее и манящее.

Как-то незаметно за этими мыслями мы дошли до Академии, эта стена и башни за ней, точно была она. И только у этого серого камня, что тянулся вокруг академии, сплошной стеной, без признаков потайной калитки, я поняла, насколько устала. Я просто валилась с ног. Парни, похоже, тоже вымотались знатно, потому как мы рухнули, даже не поужинав и уснули мертвым сном. И нет ничего удивительного в том, что утро для нас настало в полдень. Да еще как... Лично я, захлебывалась от запаха жареного мяса. Преисподняя и все ее котлы, я так давно не ела свежего мяса. Прикрыв закапанное слюной место на одеяле я посмотрела на костерок. А там, тихо переговариваясь, сидели личи и крутили над углями кусочки свежего мяса на шпажках.

— Откуда такое богатство? — гулко сглатывая слюну, проговорил рядом сидящий Миха.

— Мимо пробегало, — пожал плечами скелетон, продолжая флегматично крутить прутик.

— Как удачно для нас и неудачно для мяска, — с другой стороны от меня сел взъерошенный Ник.