Под звуки сагатов (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

— И что? Как я его по твоему еще снять должна была? — возмутилась несправедливому упреку. Ящерица фыркнула, насколько позволяла анатомия морды, и отвернулась. Порывшись в сумке, выудила ворох собственных юбок, определив их вместо подушки для одного весьма увесистого воина. Наскоро осмотрев мужчину, заметила всего пару красноватых укусов и тонкую царапину на шее, которая уже практически затянулась. Вот это регенерация! Завидую.

Затем повернулась к ящеру.

Обработав покусанную лапу куджана, развела небольшой костер, пытаясь отогреть замерзшие ноги. Теплый яшериный бок согревал мою спину. Глядя на огонек, думала о том, как же странно все оборачивается. Как ни крути, меня все равно пихает в сторону желтоглазого. Сатулано не может так подстраивать события. Наверное, стоило переговорить с бабулей.

Выцарапав ямку в песке, я уложила ее большими листьями в несколько слоев. Наносить воды в импровизированную чашу оказалось не просто, но сил разговаривать через дым у меня сегодня не было. Опустив на дно мутного водяного зеркала амулет в виде лягушки, стала ждать. Вода в этих болотах пропитана энергией настолько, что должно получиться без особых хлопот. Так оно и оказалось. Пожилая женщина с суровым лицом и яркими, живыми глазами появилась в отражении буквально через пару минут.

— Ну здравствуй, проказница. — Голос передавался глухой, как из банки, но отражение было четкое и цветное. Вот что значит, хорошее качество.

— Привет, ба.

— Вижу ты жива. Здорова?

— В целом. Только кушать хочется.

— Ты где сейчас?

— Ризатные болота. Очень красивое место.

— Да, мне доводилось бывать. Маму тоже твою хотела когда-нибудь свозить, но не сложилось.

Бабуля покивала головой, немного помолчав и готовясь к серьезному разговору. Взгляд жрицы стал колючим цепким.

— Одна? — на этот вопрос я не смогла не скривиться, отдавая дань своей мягкосердечности и глупости.

— С ажгжаром. Ба, я его сама спасла. Честное слово, не хотела. Оно само как-то. — Старшая женщина моей ветви покивала головой, против ожидания не рассердившись.

— Мы тут с настоятельницей переговорили, и должна сказать, что во всем происходящем не только Сатулано воду мутит. Я бы сказала, что в событиях твоей жизни одним пальцем принимает участие сама Мать. Чива определенно желает, чтоб ты отправилась вместе а ажгжаром. Так что подумай, но я прошу пока ехать с ним и посмотреть, что от тебя требуется. И уже после того принимать решение.

— Я не стану помогать никому и выполнять волю Чивы, пока Сатулано не вернет мне Анейшу, — упрямо вздернув подбородок, глянула на бабулю.

— Это мы решим. Сейчас вопрос обсуждается и все зависит только от того, насколько дело важное для Первой жрицы. Но судя по всему, Эта цена не будет слишком большой за ожидаемую работу. Мы говорили об этом с настоятельницей. М, да. По поводу Рема и Иннат. Твоя подруга отказывается выполнять свои обязательства. Говорит, что так не может. Теперь я окончательно убедилась что это было не ее собственное желание. Хочешь что-то передать?

— Да. Скажи ей, что линии моей жизни сплелись узлами в далеких местах, так что это больше не мое дело. Пусть делает как нужно, и не вредит себе. У меня одна подруга.

— Хорошо. Я передам, что ты ее благословила. И еще, к настоятельнице приходил Бенир. Сказал, что если тебе не вернут право на Анейшу, его потомки больше не будут участвовать в отборе. — Глаза бабули лукаво и самодовольно блестели.

Бенир, мужчина, когда-то выбранный моей матерью. Будучи отцом ее детей, он все же не имел права вмешиваться в дела Обители. Уже много лет он жил полной семьей с простой женщиной, выполнив свой долг перед жрицами Чивы. Его жена, маленькая добрая женщина, родившая двух сыновей с огненной кровью, никогда не возражала, если Бенир приносил нам подарки или приходил на праздники. Это был не принято, но большой бородатый мужчина, не встревая в наши дела, тем не мене постоянно присутствовал на важнейших событиях жизни своих дочерей, на которых не имел прав.

И вот сейчас, мой отец, которого нельзя было так называть, явился с угрозами и требованиям к настоятельнице Обители. В груди потеплело. Мать когда-то сделала достойный выбор.

— Передай ему мою благодарность, и скажи, что все хорошо. Не стоит идти на конфликт из-за меня.

— Я передам, только он меня никогда не слушал. Хорошо, что он мне не зять. — Бабуля ворчала, но по блеску глаз было ясно, она очень довольна действиями мужчины. — Этна передает тебе привет и тоже просит подумать, перед тем, как принимать решение. Я не могу видеть, но у меня очень стойкое ощущение, что ваши с ажгжаром жизни уже переплелись. Но пока не понятно, как и для чего. Будь здорова, будь мудра, моя хорошая. Мне пора.

— И я была тебе рада, ба.

Вода в импровизированной чаше пошла рябью и почти тут же в исчезла. Даже листья, которыми были выложены края, остались сухими.

Вернувшись к огню, я в первый раз внимательно рассматривала ажгжара, спящего на земле. Пепельные волосы странно контрастировали с загорелым лицом. Брови были прямые, на скулы падали тени от длинных ресниц. На левой стороне лба виднелась тонкая белесая полоска старого шрама. Еще одна была на правой скуле. Сейчас, когда желтоглазый не ёрничал и его вечная усмешка не кривила тонкие губы, в уголках глаз таилась едва различимая сеть морщинок, делая его старше, чем мне казалось раньше. На нем не было никаких украшений, хотя в ухе явственно была различима дырка для серьги, а на пальцах все еще не стерлись следы колец, оставаясь более светлыми, чем остальной тон кожи. Опять вернувшись к лицу, я разглядела короткую светлую щетину. Не удержавшись и пользуясь тем, что мужчине спать еще часа три, осторожно, одним пальцем едва коснулась небритой щеки. Ощущение было забавное. Жесткие волосинки цеплялись за пальцы, вызывали необычные ощущения на коже. Ажгжар глубоко вздохнул во сне, заставив сердце подпрыгнуть к самому горлу. Подождав с минуту, убедившись, что воин все еще спит, я рискнула вернуться к исследованию. Будучи совершено безнаказанной, и исключительно в целях самообразования, провела но щеке желтоглазого еще раз, с интересом прислушиваясь к зуду в ладошке. Что я знаю про него? В итоге не так чтоб и много. Почти ничего, если подумать. Вот! Имя знаю. Как же его? Забыла во всей этой суматохе. Кокчу, Шмокчу? Нет, как-то…

— Кирчу! — глядя на ажгжара сверху вниз, вспомнила я. Имя вырвалось само собой, от чего желтые глаза неожиданно распахнулись. Ни единого намека на сон я не разглядела в этих ясных цепких глазах. Перепугавшись, будь-то меня в голом виде на площади застукали, стремительно отскочила назад, неприятно шлепнувшись на попу и едва не угодив в костер.

— Вредина, — тихо произнес ажгжар, закрыв глаза и повернувшись на бок. Несколько минут посидев и ожидая дальнейших действий, я пыталась успокоиться. Вот напугал-то! Уверившись, что меня никто ни в чем упрекать или подозревать, кажется, не собирается, поднялась и медленно прошлепала в сторону желтоглазого. Прислушавшись и присмотревшись я поняла, что он снова спит!

В сердцах плюнув на все это, я решила, что мои нервы нуждаются в срочном лечении. Порывшись в сумке, нашла лекарство и запалила трубку. Она была маленькая, резная, подарок Бенира на инициацию. Пользовалась я ей весьма редко, больше предпочитая травяные отвары, но здесь чай было не заварить, так что умастившись у костра, накинув на плечи тяжелый ажгжаров плащ, бессовестно снятый с седла, я втянула теплый ароматный воздух, выпуская вверх первое облачко розовато-серого дыма.

Я находился в какой-то полудреме, то просыпаясь, то опять проваливаясь в забытье. Помнил легкий зуд в шее, который предшествовал потере сознания. Признаться, в тот момент была мысль, что мелкая-таки окажется права, и меня, явно чем-то отравленного, сегодня поделят на порции. Но интуиция подвела. В этом месте она вообще срабатывала весьма пагано, сбиваясь и отвлекаясь на окружающее. Это была всего лишь одна вредная ведьма. Совершенно не удивился, если бы меня бросили посреди болота. Кто знает, какое у вредины ко мне на самом деле отношение. Но нет, она подлатала Усну, что я уловил краем уха, распалила костер и даже положила что-то мягкое мне под голову. Правда, то, как мое вялое тело спустили на землю, было отдельной темой. Чудом не напоровшись на собственный клинок, порадовался, что спускать меня она стала в момент временного полу-бодрствования. А затем начались интересности.