Баба Люба, давай! (СИ) - Белецкая Наталья

Конечно, Люба знала, что демоны занимали тела людей, но, откровенно говоря, не задумывалась, что это значило. Каково это убивать тех, кто тебе дорог, даже, если ты понимаешь, что это только оболочка занятая демоном? Все равно глаза видят другое. Люба представила, чтобы чувствовала, если бы ей надо было убить подругу Машу. Или брата, отца или мать. Подумала и содрогнулась.

— Если бы Гел тогда не успела вмешаться, я бы погибла, как и несколько девушек, которые обучались вместе со мной, — продолжала Оника.

— А как так получилось, что тебе пришлось убивать своих?

— Во время войны существовали небольшие отряды, которые находили ведьм, инициировали их и отправляли на обучение на секретные объекты. Обычно это были небольшие поселения, запрятанные ото всех. В нашем было всего шесть небольших домиков, двенадцать ведьм, две наставницы и несколько человек обслуги. Демоны как-то узнали о нас… — губы Оники сжались в тонкую линию, — и обычный поход за травами закончился трагично. Когда мы вернулись, людей в нашей деревеньке уже не было.

Страшные слова, тяжелые. Люба осознала, что должна была чувствовать Оника по отношению к демонам. Она вспомнила лютую ненависть в желтых глазах и растерянность, после того, как выяснилось, что Вильена не одержимая. Теперь она понимала причину этой ненависти.

— Геллария узнала, что на нашу деревеньку напали, именно она вовремя вмешалась и убила демонов, вселившихся в тела наших подруг и наставниц. И, хотя обучение еще не закончилось, я попросила Гел взять меня с собой, — продолжала рассказ Оника, — не сразу, но она согласилась. Вместе мы прошли через многое. Через полтора года нас разделили, двух сильных ведьм с магическими способностями расточительно держать вместе. Но много лет после этого, мы с Гел по-дружески общались. Я считала, что должна отдать ей долг жизни, но судьба сложилась так, что когда Гел угрожала смертельная опасность, меня рядом не оказалось. Зато я смогла отомстить за неё. Именно я убила Тхавора.

— Ох, ни хрена ж себе! — вырвалось у Любы.

Тхавор — королевский маг, признанный героем, убийца королевы-ведьмы! Люба вспомнила памятник на площади рядом с храмом. Зачем ведьма поселилась именно тут? Смотрит на памятник своего врага и вспоминает убийство?

— Но что произошло? Если Геллария не воздействовала на короля, то почему он решил на ней жениться? Знаешь, я допускаю, что они могли понравиться друг другу, но принцы женятся на принцессах и королевах, на худой конец на герцогинях, но никак не на ведьмах-телохранительницах, — Люба, конечно, читала историю про Золушку, но отчетливо понимала, что это сказка.

А жениться на ведьме, которая воевала вместе с мужчинами, скорее всего, спала с ними, которая, к тому же, старше принца — нет, такое бывает только в фильмах и книгах, но никак не в реальности.

— Ты права! Не женятся, — кивнула Оника, — но женщины и на войне не сражаются. Не убивают демонов, не устраивают им ловушки, не спорят с мужчинами. Это было другое время. Геллария была героиней. О ней слагали песни, воспевали её красоту, смелость и справедливость. А сколько у неё было поклонников! Толпы! Правда, о её личной жизни доподлинно никто не знал. Но для его высочества главным была её сила и опыт. С её помощью он хотел найти заказчиков убийства, искоренить всех демонологов. Но иногда чувство приходит внезапно…

— Ну да, любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь, — процитировала Люба известную песню, — но неужели никаких проблем у влюбленных не было?

— Почему же не было? Были, но тут совпало сразу несколько фактов. Во-первых, Геллария — аристократка, пусть и захудалого рода, но все же. Во-вторых, у эльфов — а мать Силариэна была эльфийкой — не положено вступать в брак без любви. По их традициям, влюбленные должны сначала проверить свою любовь, лет десять примерно, а потом уже вступать в брак. В-третьих, отец Силариэна женился исключительно по любви и счастливо прожил с супругой двадцать лет. Конечно, он хотел видеть сына счастливым. Да и, откровенно говоря, — Оника поморщилась, — у всего королевского рода есть крайне неприятная черта — они упрямы, как бараны. Силариэн, как и его отец, выбрал женщину, и даже слышать не хотел о том, чтобы жениться на другой.

— О как! — удивилась Люба, — а ты не хотела, чтобы Геллария выходила замуж за принца?

— Не то, чтобы не хотела… — протянула ведьма, а потом, помолчав, пояснила, — я понимала, что прежде всего, это — влияние и возможность сделать жизнь лучше для всех ведьм. Но во дворце количество наших девушек ограничивалось. Придворные аристократы боялись и ненавидели таких, как мы. Среди простых людей, многие из которых сами воевали и видели пользу от ведьм, жить гораздо легче. Из напыщенных придворных лизоблюдов не воевал никто, и они до сих пор видели в нас только зло. Во дворце Гел оставалась практически без прикрытия со стороны ведьм в атмосфере ненависти и недоверия.

— А Геллария это понимала? — осторожно спросила Вильена.

— Конечно! Но она любила. Сначала все и, правда, складывалось довольно хорошо. Постепенно к необычной королеве привыкли придворные. Не обошлось без некоторых эксцессов, — Оника мстительно усмехнулась, — но, в целом, мы ожидали подобного. Постепенно жизнь менялась к лучшему, страна восстанавливалась после войны, и ведьмы во главе с королевой способствовали этому. Гелларию любили в народе, мы сами активно создавали и поддерживали её образ. Гел была символом свободы, свободы не только для ведьм, но и для всех женщин. После того, как девушки и женщины, маги и ведьмы, сражаясь на войне вместе с мужчинами, принесли победу, загнать их обратно под железную руку к покровителям, стало затруднительно. Наоборот, инициировались новые ведьмы, создавались школы, где девочки обучались владению силой. Некоторые законы отменялись, в другие вводились послабления. Маги поняли преимущества, и многие заключали с ведьмами долгосрочные договоры. У Гелларии и Селариэна родилось трое детей: две старшие девочки и мальчик. Мы расслабились…

Оника замолкла и уставилась в одну точку. Во время разговора с ведьмой сумерки опустились на город, и в беседке стало темно, откуда-то подул холодный ветер. Пауза затягивалась, и Вильена решила нарушить молчание:

— И что произошло потом?

— Мятеж, — выдохнула Оника, — и мы его пропустили. Не всем нравились новые порядки. Некоторые маги, хоть и понимали полезность ведьм, не хотели видеть в нас личность. Нас рассматривали, как придаток к мужчинам. Глядя на ведьм, многие женщины захотели больше самостоятельности, но появились и те, кто сопротивлялся изменениям. Маги и священники объединились, стали распускать слухи и накалять атмосферу. Самостоятельные женщины выставлялись гулящими и развратными. После того, как вышел закон об отмене покровительства, некоторые начали роптать. Ковен разросся, контролировать всех ведьм стало сложно. Все чаще случались преступления по вине ведьм. Каждый такой случай расследовался, виноватые наказывались, но наши противники передергивали факты и очерняли образ ведьм. А потом случился мятеж. Все было спланировано и организовано разумно. Нас услали искать одержимого, ведьм из дворца под разными причинами удалили, а потом напали на Гел. Мятежники хотели убить короля, королеву и наследника, а на трон посадить своего ставленника, но все пошло не так. Геллария защитила детей и смогла вызвать подмогу, но сама погибла. Одновременно с нападением во дворце, во множество школ для ведьм ворвались люди, и … часть девочек изнасиловали и убили, а часть похитили. Были и те, кто смогли отбиться и скрыться. На всех известных и уважаемых ведьм были совершены покушения, некоторые из них увенчались успехом. Оставшихся ведьм объявили вне закона. Многие из нас скрылись у эльфов, владыка Иллирион пообещал защиту, но вмешиваться в дела Жистралии не решился. Он прекратил дипломатические отношения с убийцами Силариэна, отозвал посольство и закрыл Лес для посетителей. В один день, всё, что создавала Гел, перестало существовать, все её мечты о том, чтобы жить, не скрываясь, пошли прахом. Именно поэтому ведьмы скрываются, именно поэтому мы предпочитаем оставаться в тени, но пусть это тебя не обманывает. Ковен сейчас силён, как никогда.