Кресли Коул - Наслаждение Темного Принца
— О, сломай что-нибудь для меня!
В его кабинете Люсия пнула ногой дорогую лампу, заставив ее со звоном разбиться об пол.
— Еще есть пожелания?
— Конечно, так как статус подруги означает, что ты имеешь право на половину его имущества, принеси мне домой все виниловые пластинки, которые найдешь, какое-нибудь оружие и, конечно, всё блестящее.
— Принято.
— По-любому МакРив последует за нами.
Да, но Люсия обязательно защитит себя, приложит все свои силы. Другого выбора у неё нет.
— Тогда давай начнем наши игры.
Лаклейн МакРив и его брат стояли за пределами поместья Вал Холла, распивая на двоих передаваемую друг другу бутылку легкого пива перед предстоящим отъездом Гаррета.
— Ты уверен, что не можешь остаться? — Лаклейн неохотно воспринял уход брата. Он так испугался за Эмму, буквально потерял голову, что едва заметил время, которое провел за решеткой с Гарретом.
— Я должен идти за Лаушей.
К сожалению, Охотница Люсия исчезла. Лаклейн слышал, что она «отправилась на отдых» со своей «сообщницей» Реджин Лучезарной. Непривычный жаргон этого времени всё еще озадачивал его, но он усвоил достаточно информации, чтобы понять, что Гаррет оказался прав насчет своей подруги: Люсия действительно беглянка.
— Да, конечно же, ты должен идти за ней. Но, может быть, ты мог бы сделать это и после моей свадьбы?
Завтра Лаклейн женится на Эмме. Несмотря на то, что ликаны считали, что соединяются с подругой навечно, и не нуждались в свадьбе как таковой, валькирии настаивали на официальной брачной церемонии. Или, как процедила Анника: «Что-то немного более респектабельное, чем простой укус».
Что более важно, моя малышка в восторге от этого.
Меньше чем через двадцать четыре часа он возьмет свою сладкую Эмму уже в качестве жены. Эти часы будут тянуться для него невероятно медленно.
— Я не могу, — Гаррет сделал глоток. — Нет, если только не нужен тебе для того, чтобы помочь… акклиматизироваться.
Его лицо потемнело.
Хотя Гаррет принял вампирскую сущность Эммы — и даже тот факт, что Лаклейн кормит ее и наслаждается этим процессом, — он никак не мог примириться с бесконечными десятилетиями заключения и агонии Лаклейна. И это при том, что Лаклейн скрыл самое худшее.
— Нет, я с этим справлюсь, — произнес Лаклейн. — Особенно сейчас, когда угроза от вампиров стала меньше.
Его крошка Эмма нашла способ уничтожить Деместриу, а сам Лаклейн убил Иво Жестокого.
Гаррет отозвался:
— Уменьшилась, но не ушла.
Лотэр всё ещё жив. Было что-то в этом вампире, что-то, терзавшее Лаклейна на подсознательном уровне. Некая опасность, несравнимо большая, чем казалось на первый взгляд.
— Когда ты вернешься, мы выработаем стратегию, что делать с Врагом Древних.
— Ага, — согласился Гаррет. — Сейчас тебе нужно сосредоточиться на нашей королеве. И займись уже малышами, старик. Надоело числиться твоим наследником.
Лаклейн сделал большой глоток.
— Попридержи коней. Ты же видел, какая она хрупкая, не могу даже мысли допустить, чтобы сделать ей ребенка.
— Хрупкая? — Гаррет вскинул брови. — Все остальные в Ллоре и особенно ликаны видят в ней жестокую королеву-воительницу, убившую короля Орды. А ты всё ещё считаешь её неженкой.
Лаклейн нахмурился.
— Сказывается первое впечатление. Во всяком случае не беспокойся — тебе с лихвой хватает проблем с собственной женщиной. Для начала ты выяснил, чего так перепугалась Люсия?
— О, да. Она узнала, что является моей подругой, хотя я не признавался в этом.
Лаклейн потер затылок. Он точно так же поступил с Эммой. Подруги, которые были другими, не часто встречали подобную новость с радостью.
— Как ей стало известно?
— Я заставил близнецов поклясться, что они никому не скажут об этом. Но, когда парни подумали, что, освобождая меня и прикрывая твое нападение, развяжут войну с валькириями, они отдали приказ, запрещающий причинять вред Лауше. Её надлежало беречь ценою жизни. Я оценил инициативу по достоинству, но клан быстро всё понял.
— И куда ты думаешь, она отправилась?
— Надеюсь, кое-кто мне подскажет.
— Никс?
— Да.
Сумасшедшая прорицательница Никс. Лаклейн был в долгу перед ней. В первую очередь за то, что именно она уговорила Эмму отправиться в Париж. Если бы она не убедила Эмму совершить ту поездку, Лаклейн никогда бы не нашел в себе силы вырваться из плена вампиров, лишивших его свободы и мучивших больше ста лет…
Подавив воспоминания, Лаклейн произнес:
— Прежде чем ты уйдешь, я хочу передать тебе совет. Эмма говорит, что ты должен принять Лучезарную, если хочешь завоевать Люсию. Этих двоих водой не разольешь. Издавна. С тех самых пор, как они были детьми.
— Значит, рассчитывать на помощь Реджин, этой чертовой сверкающей извращенки, в моем деле не следует? И это сверх того, что я врал? Боги, я все испортил.
— Но ты говорил, что Люсия не способна сопротивляться тебе. Ты сможешь её добиться.
Решительно кивнув, Гаррет пообещал:
— Да, так я и сделаю. Я пошел, — он обнял Лаклейна, хлопая его по плечу. — Хорошо, что ты вернулся, брат.
Когда они, наконец, отступили друг от друга, Лаклейн закашлялся, прочищая горло:
— Верно.
Смутившись, Гаррет уставился на бутылку с пивом, бормоча:
— Что-то попало в глаз, — уходя, он повернулся и добавил: — Позаботься о нашей королеве.
— Только будь осторожен. — Братья всегда защищали друг друга, потому Лаклейну было неспокойно, что никто не прикроет спину Гаррета. — И держись подальше от неприятностей, — Гаррет был первоклассным бойцом, но иногда нуждался в наставнике.
Через плечо Гаррет бросил:
— Не беспокойся. Попомни мои слова: самое большее через пару недель она станет моей.
Глава 17
Год спустя, Скандинавия. Северные земли.
Возможно, горы Крепости Трюмхейм, но, скорее всего, нет.
— Я не вовремя? — радостно прощебетала Никс.
— Ты прекрасно знаешь, что чертовски не вовремя! — ответила Люсия. — Прямо сейчас я болтаюсь на горном уступе в четырех тысячах футов над землей.
Она зацепилась кончиками пальцев одной руки за трещину в скале. Другой — воспользовалась, чтобы нажать кнопку наушника спутникового телефона. В данный момент Люсии как никогда хотелось, чтобы спутниковая связь работала не всюду на земле.
— Голос у тебя ужасный, — заметила Никс. — Ты смирилась с отсутствием своей Флинстоун[22]?
Мышцы Люсии горели. Она не спала сутками. Игре, казалось, не будет конца. И Люсия так устала находиться в состоянии постоянного цейтнота из-за своей запутавшейся подруги.
