Чертовка в Академии магии (СИ) - Черная Мстислава
Я усмехаюсь. Хотела улыбнуться насмешливо, но получается горько. Отрицательно качнув головой, поясняю:
— Она жива. Насколько мне известно.
— Тогда я ничего не понимаю.
Способность сознательно управлять магической энергией сродни любому другому таланту, будь то исключительная пластичность и гибкость тела, музыкальный слух или художественное чутьё. Одарённый может родиться в абсолютно любой семье, хоть у богатого купца, хоть у нищего крестьянина, но чаще всего дар ярко вспыхивает у кого-то одного, потомкам не передаётся, и следующий раз дар проявляется через несколько поколений. То есть дети такого одарённого в девяноста пяти случаях из ста рождаются уже без способностей. И некоторые особо предприимчивые безродные маги отказываются мириться с естественным порядком природы и пытаются «выводить породу», обращаются к целителям, чтобы те помогли вычислить идеального партнёра для продолжения рода. Порой вполне успешно. Ведь именно так появились старые династии.
В древних родах дети почти всегда рождаются со способностями к магии, но, как водится, за всё надо платить. Проявление дара стабильно в каждом потомке рода обернулось хрупкостью энергетических структур. Если ребёнок в младенчестве получает молоко матери, то вырастает абсолютно здоровым, полноценным. Но если по каким-то причинам мать не смогла кормить, то энергетические каналы нормально не развиваются, и получается почти то, что получилось у меня. Только у меня ещё хуже:
— Мама кормила меня первую неделю моей жизни, а потом… Я знаю эту историю только с папиных слов. Если коротко, они рассорились, и мама ушла, оставив меня папе. Она и родила-то меня, чтобы взять папу, что называется, «на живот». Папе пришлось буквально за несколько часов найти для меня кормилицу, но она отказалась ехать в колонию, и незадолго до отплытия папа заменил её на другую.
— Прости, но неужели было трудно подождать несколько месяцев? По крайней мере не усугублять травму…
Я пожимаю плечами:
— Откуда мне знать? Папа тот ещё гордец. Каким взрывным он был в молодости, представить боюсь. Он не мог смириться с тем, что все вокруг видят в нём лишь сына рода Андрас, как будто сам по себе он пустое место, ничего не стоит. Он мечтал о собственных достижениях, которые будут связаны не с семьёй, а только с его именем, пусть и на благо семьи. Возможно, если бы дома его поддержали… Но глава семьи требовал, чтобы он бросил глупости. Папа решил, что единственный шанс выйти из тени семьи — отправиться в колонию, здесь свой мир, и древность фамилии ничего не значит.
— Пока ни слова о тебе.
— Угу. Папа купил билет на океанический лайнер, но не воспользовался, потому что встретил мою тогда ещё будущую мать. Он верил, что встреча случайна. На самом деле встречу подстроили. Мать урождённая Килото. Род и вполовину не настолько древний, как Андрас, но достаточно старый, чтобы быть уверенным — способности к магии в роду закрепились. Прежде династических браков между двумя семьями не было, Килото не дотягивали по уровню. Андрас согласились на союз при условии, что мать родит не менее троих детей. По расчётам целителей свежая кровь пошла бы роду на пользу. Тогда папа об этом не подозревал, он влюбился. Я не знаю, сколько они встречались, месяц или два. Папа сделал предложение. Мать согласилась, но поставила условие, что брак должен быть скреплён магическим ритуалом, простая регистрация её не устраивала. Требование она обернула в романтический пафос, так что и тогда папа ничего не понял. Он бы и согласился, но всё ещё был не готов вернуться в семью. Наоборот, он уговаривал её вместе отправиться в колонию.
Я замолкаю.
Что было в голове у этой женщины? Неужели пара ступеней социального статуса того стоили? Я бы поняла, если бы так поступила нищенка, на руках которой больные родители, голодные дети и безногая собачка в придачу. Но мать из состоятельной семьи, что такое нужда ей неведомо. Ради статуса она… жертвовала свободой и даже самоуважением? Пусть для окружающих она была бы супругой молодого Андрас, внутри семьи ей бы вечно пришлось подчиняться главе семьи, полное бесправие.
Не понимаю…
— Она его соблазнила?
— Подозреваю, что ей особо и напрягаться не пришлось. Папа говорил, что был влюблён по уши. Мать забеременела. Мной.
— Но ведь во время беременности магический брачный ритуал строго противопоказан?
Кажется, Рамис предположил, что меня покалечило ритуалом. Нет, такого бы никто не допустил. Хотя… Кто знает? Матери, как выяснилось, плевать на меня, я для неё всего лишь средство. Глава семьи вполне мог пожертвовать мной в расчёте не других, удачных детей. Только папе я верю. Он бы не допустил.
— Да, поэтому им пришлось ждать. Мать ведь в прямую не отказывалась плыть, на словах соглашалась. Но в положении на океаническом лайнере делать нечего. Папа рассказывал, он порывалась плыть, он её останавливал. А она всего лишь хотела привязать папу мной.
Вроде бы ко мне история не имеет никакого отношения, меня тогда ещё на свете не было, а рассказываю будто сама в грязи пачкаюсь.
— Мирта, тебе не обязательно…
Нет, он же хотел услышать.
Я опускаю взгляд на чашку. Надо же, про кофе забыла. Делаю глоток остывшего, но по-прежнему безумно вкусного напитка и продолжаю:
— Мать как то пошла за женскими мелочами, от помощи категорически отказалась, ещё и нервничала заметно. Папа ни в чём её не подозревал, просто беспокоился и решил проследить. И стал свидетелем её встречи с главой рода Андрас. Дед выговаривал ей за то, что она долго возится и никак не добьётся, чтобы папа вернулся. Он верить не хотел тому, что слышат его уши. Ушёл оттуда, напился. Когда я родилась, он напомнил матери о её обещании отправиться в колонию, принёс три билета, на неё, на себя и на меня. Вот тогда и грянул скандал. Моя мать… ушла, поняв, что папу ей не свернуть. И представь, ситуация. Либо сдаться, похоронить мечты и связать себя с женщиной, теперь вызывающей только отвращение. Или найти кормилицу. Знаешь, я уверена, если бы папа успокоился и немного подумал, он бы ради меня пошёл на компромисс. Но я же говорила, что в молодости он вспыльчивый был? Он нашёл кормилицу. Первую попавшуюся. Когда ребёнок на руках кричит от голода, не до энергетической совместимости.
— Мне жаль, Мирта.
Я пожимаю плечами:
— Есть повод жалеть? Мать не успокоилась и решилась на последний самый грязный ход. Сказала, что заберёт меня себе. Сперва бросила, теперь заберёт, ага. Закон был бы на её стороне. Папа со мной просто сбежал от неё сюда. А кормилицу пришлось менять, потому что первая ехать отказалась. Рамис, не надо смотреть на меня так, а?
— Как?
— Как на ущербную. Тысячи тысяч людей рождались, рождаются и будут рождаться без способностей управлять магической энергией. Не всем быть магами. Знаешь, вечно преследующее сочувствие, иногда искреннее, чаще ложное по-настоящему донимает и бесит. А вот проблемы с резервом жить не мешают.
— Не мешают, — повторил Рамис.
— Жить не мешают. Если ты намекаешь на трудности с учёбой, то это не с магией проблемы, а с финансами. Рациональнее было бы продолжить учёбу в колледже и получить немагическую специальность, но госпожа Олвис была готова оплатить только учёбу в Академии, вот мне и приходится выкручиваться. Если бы не она, я бы сейчас не с тобой разговаривала, а полы в каком-нибудь кабаке драила.
— Прости, Мирта.
— Прощу, как только ты дашь материалы полиции по пропавшим студентам. Если конкретно, меня интересует, с кем они встречались.
Глава 29
Рамис отвечает не сразу, забирает у меня пустую чашку, ненадолго выходит, возвращается и заново заваривает кофе. Гостиную заполняет терпкий аромат измельчаемых зёрен. Рамис неспешно крутит ручку кофемолки. Он собирается молчать, пока не приготовит новую порцию? Нет.
— Мирта, честно говоря, я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Я проверял, нет никакой закономерности. Во-первых, далеко не все из пропавших встречались. Во-вторых, те, кто встречались, встречались с разными девушками. Никакой закономерности. У Дженны ни с кем из них контактов вне клубной деятельности не было, я специально проверял.
