Аня Сокол - Первый ученик

Парни сменяли друг друга у носилок каждые двадцать минут, и все равно к исходу третьего часа у Макса гудели руки и плечи. Изменение маршрута пришлось по душе не всем. Особенно возмущался Тимирязев, к которому с утра должен был кто-то приехать. Его неожиданно поддержала Светка. Но остальные поверили не столько Игроку, сколько Самарскому.

Начало темнеть, оранжевое солнце коснулось склона Великой, чуть задержалось и нырнуло за склон, погружая округу в ранние сумерки. К Хутору Степанова вышли в почти в полной темноте. Макс с Даном положили носилки на землю, парень заставил себя осторожно выпустить, а не выронить из рук самодельные ручки. Ладони покраснели и болели, кожа давно стерлась от соприкосновения с грубым деревом.

Дом местного отшельника Ишки походил на детский конструктор. Два квадратных блока и два вытянутых прижимались к каменистому отвесному склону, словно поставленные друг на друга кубики, сходство усиливалось разным цветом. Темное дерево сруба, выкрашенная зеленой краской дощатая пристройка, голубая будка туалета и неопределенной расцветки сарайка, почти перегораживающая тропу в горы. Мало кто пользовался этим путем, слишком здесь крутой подъем. До ближайшей горизонтальной площадки, где можно хотя бы поставить палатку, неделя пути. И ни одного жилья до самого перевала.

Дверь была не заперта, чему удивились как-то вяло. Мысли у всех были очень далеки от сантиментов и правил приличий. Самарский с Кузнецовым втащили Соболева в дом и помогли перебраться на диван. Дан уселся прямо на пол, потирая зудящие руки. Игрок щелкнул выключателем, лампа под потолком осталась темной. Девчонки, непривычно молчаливые и тихие, оглядывали широкую комнату, обставленную старой и (большей частью) самодельной мебелью.

— Где Иш? — спросил Самарский.

— Хрен его знает, — ответил Игрок, — к свояку в Некропольский подался, в толчке сидит, на охоту пошел, — парень пожал плечами, — Макс, — он махнул рукой, — пошли, генератор проверим.

— Думаешь, ему понравится, что мы тут хозяйничаем? — Самарский бросил рюкзак на стол.

— Мы в горах, — серьезно ответил Игроков, выходя вслед за Грошем на улицу. — Здесь принято помогать друг другу.

Генератор нашелся в зеленом сарае. Грошев мало понимал в таких устройствах. Баллон, соединенный с вытянутым блоком, плюс нечто, напоминающее мотор от мотоцикла — все выглядело внушительно.

— Газа нет, — констатировал Леха, глядя на циферблат. — Странно, — парень переключил рубильник туда сюда.

— Что не так? — Грош подошел ближе. Так несвойственная Игроку серьезность не нравилась парню куда больше всего происходящего.

Света сумерек едва хватало, чтобы не натыкаться на предметы, и Алексей подсвечивал себе экраном телефона. В его рассеянном свете загорелое лицо парня казалось пепельно-серым.

— То, что он ушел, не выключив генератор, и тот работал, пока не кончилось топливо.

— Мог забыть.

— Исключено. Повторяю, мы в горах, здесь порой жизнь зависит от наличия у тебя топлива, теплой одежды и ружья.

— Значит, сидит в сортире, — пожал плечами Макс.

— Несколько суток? — Алексей в последний раз щелкнул рычагом и вышел на улицу.

— Куда? — догнал его Грош.

— В сортир, — огрызнулся тот. — Искать хозяина.

Воняло в будке туалета прескверно, больше минуты там не выдержал бы никто. Ишки не было, если не брать в расчет, что он мог провалиться в овальную дыру и тихо потонуть в отходах. Игрок захлопнул дверь, дощатое полотно с грохотом впечаталось в косяк и отскочило обратно.

— Тебя сегодня переполняют мрачные предчувствия, — сказал парень. — Иди к Натке, глядишь, отпустит.

— Ты не понимаешь, — сокурсник направился вверх по тропе.

У последней постройки стояла кособокая собачья будка. Макс почувствовал первый ледяной укол тревоги. Он помнил дворнягу Иша по прошлой практике, пес бы не пропустил незваных гостей. Игрок без опасения нагнулся и заглянул внутрь.

— Мы год здесь не были. Хрум мог сдохнуть зимой, — Грош и сам не понимал, почему говорит все это, почему не хочет видеть ничего особенного ни в открытой двери, ни во включенном генераторе, ни в отсутствии хозяина и его пса.

Леха достал из будки погнутую с края железную миску, понюхал и отбросил в кусты.

— Что у вас там? — крикнул с крыльца Самарский. — Плевать на генератор, девчонки свечки нашли…

Его прервал отчаянный тонкий визг. Артем бросился в дом, оставив дверь распахнутой. Макс с Игроком отстали от него секунд на десять. Но когда он вбежали внутрь, визг перешел в тихое беспомощное всхлипывание.

Все собрались во второй комнате, отгороженной от первой светлой занавеской. Неизвестно, что искала в спальне хозяина Светка Коса, но находке не обрадовалась. Девушка тихо плакала, уткнувшись Самарскому в плечо.

Между кроватью и полированным шифоньером стояла громадная кастрюля, с которой местами успела облететь эмаль. У Грошева бабка в таком белье кипятила, пока не померла. Внутри лежал Хрум.

Некогда поджарый пес дворовой породы с небесно-голубыми глазами, единственным достоинством которого была абсолютная преданность хозяину. Кто-то превратил зверя в кровавое месиво из меха и костей, завернул в мутный целлофан, затолкал в бак и задвинул за шкаф. Из-за этого запаха почти не ощущалось.

— Ну и куда вы меня притащили? — спросил Сенька Соболев и уцепился за Ленку Афанасьеву, едва не упав вместе с ней.

Стоя над изувеченным телом собаки в темной комнате с телефонами в руках, они напоминали адептов секты. Молчун нагнулся, поднял крышку и с громким «дзанг» закрыл бак. Натка схватила Игрока за руку, но (впервые на памяти Макса) тот не обратил на нее внимания. Дан сжал кулак, ударив по шифоньеру, выговорил:

— Черт знает что!

И все словно очнулись, зашевелились, светлые пятна экранов разошлись в разные стороны.

— Там в кастрюлях еще… — слабым голосом сказала староста, стараясь устоять сама и удержать Сеньку. Васька шагнул вперед и подставил Соболеву плечо, за что получил полный благодарности взгляд рыжей.

— Что? — спросил Тимирязев. — Кошка в маринаде? Волнистый попугайчик с травами?

— Нет, — мотнула головой Афанасьева и побледнела, хотя казалось, куда уж больше. — Там еда: суп, котлеты — все испорчено.

— Иш пропал, — констатировал Леха, и стоявшая рядом с ним Наташка вздрогнула.

— Хватит! — Артем отстранил от себя Косу. — Решили страшную историю на ночь глядя придумать? Степанов мог уйти по сотне причин. Мог сломать ногу и попасть в больницу, мог встретить женщину, мог уйти кому-то на помощь. Да мало ли ситуаций, когда не до кастрюль.