Анна Завгородняя - Помощница Ведьмака. Навь. Том 3
Небо надо мной стало темнеть. Откуда-то потянулись темные тучи, исчезло солнце и за какие-то считанные мгновения ясный погожий денек стал пасмурным и ветреным. Словно на смену лету неожиданно пришла поздняя осень.
Я все бежала. Ветер сбивал меня с ног своими порывами, швырял в лицо первые капли начинающегося дождя, небо гремело над головой раскатами, разгоралось тонкими росчерками молнии.
- Роланд! – что есть сил снова закричала я.
Мара не предупредила, что будет так тяжело! Почему она не сказала мне, что свет так просто не отпускает тех, кто пришел к нему? Почему? Побоялась, что я отступлюсь?
- Роланд! – снова из горла крик. На разрыв легких.
Еще издалека я увидела, как из печной трубы повалил сизый дым – семья растопила печь и, наверное, та, вторая Ульяна, сейчас грела ужин или готовила своим близким что-то вкусное, а меня удерживала Навь. Не пускала.
Я остановилась, уронив руки вдоль тела. Они повисли плетьми, как и мои волосы, обильно намокшие от дождя.
- Роланд! – вложила всю свою силу, всю свою любовь в этот крик и Навь меня пропустила. Не знаю, что произошло, но я смогла сделать шаг, затем другой и следующий – домик стал приближаться, словно мой вопль, полный отчаяния и безвыходности, разрушил незримую стену.
И вот я уже стою на пороге у двери. В сердце тревожные стуки.
Подняв руку, набралась решимости и постучала. Затем еще и еще, почти забарабанила по деревянной поверхности кулаками. Кажется, нервы сдали.
Несколько минут за дверью царила тишина, а затем она легко качнулась мне на встречу и открылась без малейшего скрипа – да и разве могло быть иначе? Чтобы в том доме, где живет ведьмак, царил непорядок! Только не с ним.
На пороге стояла я.
Странно, но девушка совсем не удивилась мне и напротив, кажется, даже обрадовалась и шагнула навстречу, подняв руки, словно в стремлении обнять. Я отшатнулась было назад, но все та же незримая сила, что пропустила меня вперед, теперь и дальше толкала меня на встречу себе самой.
Я почти упала в объятия Ульяны, но вместо упругого тела и крепких рук, провалилась в пустоту. Едва успела выставить ладони, чтобы не удариться о деревянный пол.
- Уля! - раздался вскрик.
- Мама! – испуганное детское. И меня обступили со всех сторон. Любимые глаза Роланда и наших детей.
- Ты можешь остаться! – произнес в голове странно знакомый голос.
«Агнешка!» - поняла я. Как только эта ведьма смогла пробиться сюда? Разве это возможно?
Я качнула головой. Роланд поспешил обнять меня, прижал к своему сильному телу, и я заплакала, уткнувшись в его плечо, вдыхая родной запах любимого мужчины. Как долго я шла к нему! Как сильно соскучилась!
Слезы полились дождем из глаз. Ведьмак, кажется, испугался моему странному поведению. Подхватил с легкостью на руки и понес в смежную комнату, где усадил на кровать, среди расшитых подушек.
У ног присели дети и все смотрели на рыдающую меня с испугом и явным желанием помочь. А я продолжала плакать.
- Подумай о том, зачем тебе земная жизнь? – снова вопрошал голос. – Здесь есть все, что тебе необходимо для счастья, а там, внизу, на земле вас ждут невзгоды и тяготы? Не лучше ли подождать оставшихся два дня и остаться в Нави навсегда? В мире, который соединит вас обоих навек.
- Ульяна! – Роланд потянулся к моей щеке. Осторожно коснулся кожи. – Что произошло? Отчего ты испугалась и главное – чего?
Я покачала головой, глядя в его карие, бездонные глаза. Сама потянулась к ведьмаку, ладонями обхватила его лицо и поцеловала так, как целовала в своих снах – бесконечно долго с привкусом соли от пролитых слез.
- Это все – ненастоящее! – прошептала, когда смогла оторваться от его желанных губ.
- Что с тобой? – его голос взволнованно захрипел.
- Я пришла за тобой, чтобы вернуть назад! – сказала я. – Я не могу без тебя! Я не живу без тебя! – и посмотрела в глаза.
Роланд хотел было что-то возразить, но я покачала головой, останавливая его слова, готовые сорваться с губ.
- Я – еще живая! И я пришла за тобой! Меня прислала Мара, дала мне возможность вернуть тебя назад! – взяла его за руку и с силой сжала. – Почувствуй мое тепло! Вернись ко мне!
- Уля! – ведьмак покачал головой, а затем все вокруг стало таять. Заколебалось, словно горячий воздух в жаркий летний день. И наши дети, и домик с выбеленными стенами и заботливо развешенными шторами на окнах, с расписной печью, украшенной алыми цветами маков… все это стекло, будто нарисованное умелым художником и вокруг нас с Роландом остался только свет. Яркий, ослепительный и тропинка под ногами, тающая в завихрениях облаков.
Никакой поляны. Никакого дома. Ничего. Только я и Роланд, в руку которого я вцепилась, словно клешнями.
- Уля? – снова повторил ведьмак. Его взгляд впился в мое лицо.
- Я нашла тебя, - прошептала я в ответ и потащила мужчину за собой назад по тропинке. Я не совсем была уверена, что иду правильно. Роланд на удивление послушно следовал за мной, не отпуская моей ладони, а я всматривалась в тропу, что петляла под ногами, то вырываясь из облаков, то исчезая под ними.
«Мара, помоги!» - взмолилась мысленно.
Сначала ответа не последовало, а затем я почувствовала, словно легкое дуновение коснулось моего лица.
- Иди! – раздалось в голове. Голос принадлежал богине. – Я жду вас!
- Скорее! – дернула мужчину за руку и сорвалась на бег, лишь иногда замедляя ход, когда тропа полностью покрывалась облаками, а свет застилал глаза. Он разрастался, обретая очертания огромной двери, а затем я услышала и голос. Сперва это было далекое бормотание, но чем ближе мы с Роландом подходили к солнечной двери, тем отчетливее я различала непонятные слова.
Это Мара открыла проход и ждала нас в Нави.
Путь к долгожданной свободе был близок. Ближе, чем я могла мечтать. И уже спустя несколько минут мы вступили в свет.
Агнешка резко села. Ее глаза широко раскрылись, а легкие втянули со свистом воздух. Старуха закашлялась и моргнув, уронила голову на грудь, собираясь с силами.
Возвращение из Нави ей далось очень нелегко. Он едва смогла это делать, мысленно ругая себя всеми возможными словами за эту попытку вмешаться в дела Ульяны.
«Я едва унесла ноги! – проговорила она мысленно и тяжело откинулась на спинку тахты. Ее грудь все еще вздымалась. Женщина никак не могла надышаться.
