Карен Монинг - Рожденные лихорадкой (ЛП)
Джада внимательно следила за Риоданом. «Может, я упустил что-то»? Если бы это и было правдой, что она, откровенно говоря, считала невозможным, он бы ни за что не признал этого.
— Уже исследовал. Просеялся первым делом туда. Ни одно из тел не принадлежит моему дяде.
— Возможно, в ущелье есть раскол из мира Фэйри. Там много пещер и быстрая река. Возможно, ты плохо искал.
Он не из тех, кто разбрасывается словом «возможно». Его допрашивал — допрашивал, представьте себе, что само по себе уже было странно — Келтар, который его в лучшем случае жутко раздражал, и которого в худшем случае он хотел убить, а Риодан ни разу не сказал «нахрен» и ни разу его не спровоцировал. Даже язык его тела демонстрировал, что он спокоен и расслаблен.
— Ты что-то сделал с останками моего дяди? — спросил Кристиан.
— Я ничего не делал с останками Дэйгиса.
Джада мысленно собирала все элементы их разговора воедино и отсутствие таких элементов, как враждебность, которую должен был излучать Риодан. В ее уме все складывалось в определенную картину: слова, язык тела, подтекст, который проскальзывал повсюду. Он сказал: останки. А также он упоминал труп. И каждый его ответ был правдив для детектора лжи.
Между правдой и правдоподобием существует тонкая, но весьма существенная разница. Ответы Риодана казались правдоподобными.
А не правдивыми.
Что-то там таилось… но она не знала что именно.
Она присоединилась к ним, скрестив руки и широко расставив ноги, как и они.
— Ты знаешь, где Дэйгис находится сейчас?
Риодан повернулся и встретился с ней взглядом.
— Нет.
— Ты делал что-то с Дэйгисом в ту ночь, когда мы убили Кровавую Ведьму? — продолжала давить она.
— Конечно. Сражался с ним бок о бок.
— Ты делал что-то с Дэйгисом после того, как мы ушли? — перефразировала она.
— Я попытался вернуть его обратно.
Она посмотрела на Кристиана, который кивнул ей.
Джада овладела искусством лжи в совершенстве, поэтому знает — стоит облечь свою ложь в достаточно правдивую оболочку, и тело само начнёт подтверждать искренность и правдивость твоих слов. Используй неопределенность высказываний — и не к чему будет придраться. Секрет же в том, что, чем проще вопрос, тем выше вероятность выудить правдивый ответ.
— Дэйгис жив? — спросила она у Риодана.
— Насколько я знаю, нет, — ответил он.
— Он мертв?
— Предполагаю, что это так, — он скрестил свои руки, копируя ее позу. — На этом всё.
— О, нет.
— Полагаешь, он сделал что-то с моим дядей, милая? — спросил Кристиан. — Думаешь, он чего-то не договаривает?
Милая. Другие презирали ту, кем она стала. А Темный Принц по-прежнему звал ее милой.
— Я чётко объяснил, — сказал Риодан, — что сделал всё от меня зависящее, чтобы вернуть Дэйгиса. Я вернул твоему клану не то тело. Все мы ошибаемся.
— Только не ты, — ответила она. — Ты никогда не ошибаешься.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Впрочем, так было всегда. Её улыбки были редкими и такими же.
— Даже я.
— Правда, — подытожил Кристиан.
— Я полагаю, — ответила она Кристиану, не отводя взгляда от Риодана, — что штурмом этого мужчину не возьмёшь. И большего из него ты не вытянешь.
— Правда, — передразнил Риодан.
В конце коридора началось неожиданное оживление, раздался резкий крик и сумбурная речь.
— Она здесь, Джада! Та, в которой находится Синсар Дабх! — закричала Миа.
— Дайте ей пройти, — приказала Джада. — В настоящий момент есть более существенные угрозы, чем она.
И хотя ее женщины зароптали и отступили с большой неохотой, тем не менее они подчинились приказу.
Без единого лишнего слова она скользнула в воздушный поток и вернулась в свой кабинет, зная, что они последуют за ней.
Зачастую, выбор поля сражения не менее важен, чем тактика боя.
Глава 11
Не стоило мне начинать войну, но так хотелось к тебе ближе стать…[16]
Я вошла в кабинет, который раньше принадлежал Ровене, и вдохнула легко, но глубоко, готовясь к общению с Джадой.
По-другому на этот раз.
Спешно идя по аббатству, я раздумывала над словами Танцора, пытаясь справиться с эмоциями и перестать смотреть на Джаду как на врага. Мне стоит стать более открытой и попытаться узнать эту хладнокровную незнакомку. Хочется дать себе пинка за то, что кому-то пришлось указать мне на то, что моё собственное чувство вины вынуждало меня желать, чтобы Дэни оставалась такой как прежде, ведь в этом случае мне не нужно было бы казнить себя за то, что преследовала её в ту ночь.
Танцор прав. То, что я отвергала Джаду, было напрямую связано с тем, что я винила себя и, как он справедливо подметил, дело вовсе не в Джаде, а исключительно во мне.
Проблема в том, что нас никто не предупредил и не дал нам времени, чтобы прийти в себя. В один день Дэни была здесь, а несколько недель спустя исчезла, уступив место кому-то совершенно другому, кто, вполне возможно, является её другой личностью, и кто старше неё на пять лет.
Всё, чего я хотела это чтобы Дэни вернулась. Я негодовала на ту, кто её у меня отобрал — на новую Дэни. Это был удар ниже пояса, и я среагировала инстинктивно, ослеплённая болью и горем.
А сейчас, вдохновленная ясностью ума, силой и энергией, которые давала темная плоть, я могла абстрагироваться от своих чувств по поводу этой ситуации и увидеть всё в новом свете.
Я не имела права отвергать Джаду. Нравилась нам эта личность или нет — не важно, ведь это Дэни.
Всеми правдами и неправдами она пять с половиной лет пробивалась сквозь одному богу известно что, чтобы вернутся назад, домой, но никто из нас не обрадовался её прибытию. И её с таким трудом добытое возвращение на родину обернулось полным провалом.
И если Дэни скрывалась в ней подавленной личностью, наши действия просто непростительны. А если она и есть на самом деле Дэни? Вдвойне непростительны. Мы все изменились. Даже моя мама. Но рядом с ней есть несокрушимая скала — Джек Лейн, с которым она может разделить невзгоды, кто облегчит её страдания. А что есть у Дэни?
Я вздохнула, глядя на неё, сидящую за столом. На самом деле посмотрела на неё, наверное, впервые с тех пор, как она вернулась.
Дэни «Мега» О'Мэлли.
Такая взрослая.
Как я и предполагала, она стала настоящей красавицей. Кремовая ирландская кожа, легкая россыпь веснушек, длинные рыжие волосы, собранные в высокий хвост, перетянутый кожаным шнурком. Девичьи черты одновременно заострились и смягчились, и в результате её лицо стало утончённо рельефным, умопомрачительным.
