Татьяна Форш - Ведьмин крест

– Я знаю. Его ищет Стас. Ты где?

– Я у него в квартире!

– И что ты там с утра пораньше делаешь? – В голосе соседки прорезалось жгучее любопытство.

– Скорее с вечера попозже… – Соня подлила масла в огонь.

– Так! Все! Собирайся и приезжай в общагу! Чтобы через час была! – Тоном, не терпящим возражений, приказала Зоя и отключилась.

Соня и сама была готова сбежать отсюда, поэтому восприняла этот звонок как знак свыше. Сунув в карман туники телефон Вика, взяла сумку и критично оглядела себя. Конечно и туника оказалась помятой, и джинсы, но ничего не порвано и не запачкано в крови, в отличие от костюма Вика. Сойдет! В общаге можно будет переодеться!

Посмотрев в глазок, Соня с опаской вышла из подъезда. Она ожидала увидеть все что угодно, начиная с мертвых тел и заканчивая оторванными головами, но, как ни странно, ничего криминального не обнаружила. Единственное, что напомнило ей о происшедшем, – несколько капель запекшейся крови на светло-персиковых стенах и изумрудные осколки, оставшиеся от бутылки из-под шампанского.

Глава 8

Вик вышел из подъезда и огляделся. Стоял конец августа, а деревья уже поспешно скидывали листву, точно ждали скорых холодов. В мозгу свербил навязчивый вопрос. Интересно, замешана Соня в убийствах или ее появление в его жизни и черная полоса просто совпали?

Возле детской площадки несколько бабок и явно нетрезвых мужиков активно обсуждали вчерашнюю драку и приезд полиции. Вик натянул капюшон на глаза и прошел мимо.

Хорошо, что в этом доме его никто толком не знал. Еще начали бы обвинять или, что хуже, сочувствовать. Сочувствие он ненавидел с детства. Когда его семья перебивалась с хлеба на воду, их жалели. Когда врач мамы сообщил ей о диагнозе, а потом ее худенькое тельце поместили в деревянный ящик и забросали землей, им сочувствовали. А вот когда его отец внезапно стал знаменит и богат, сочувствовать перестали. И Вик понял, как же приятно из белой, пушистой, беззащитной овечки превратиться в серого волка. Он стал прожигающим жизнь богатеньким Буратиной. После смерти мамы он помогал отцу с рекламой только-только открывшегося клуба. Работал и за вышибалу, и за зазывалу, искал спонсоров, и вот, когда клуб заметили и оценили, когда он начал приносить приличные дивиденды, Вик поступил в универ, чтобы как следует изучить всю подноготную бизнеса. Проучившись три года, он понял, что зря теряет время. К этому моменту он знал все, чтобы успешно вести дела. И вот теперь Вик понял, что устал. Устал быть правой рукой отца. Устал чувствовать на себе клеймо отверженного, которого все хотят, используют, но не любят. Грязь, накопившаяся в душе от необременительного секса, выпивки, сигарет, друзей на час и незнакомых лиц, которым он всегда был что-то должен, вымотала его настолько, что порой Вик чувствовал себя стариком, которому уже ничего в этой жизни не нужно. И только после встречи с Соней все изменилось. Приобрело смысл…

До набережной Вик дошел быстро. Он уже и не помнил, отчего ему пришла идея открыть мегапопулярный и самый дорогой клуб в городе именно на этой старой посудине.

Может, вспомнилось его прекрасное лето на берегу моря с матерью и отцом. Тогда отец еще был отцом, а не шефом, а мама… Мама просто была.

Вик даже потряс головой, чтобы выбросить эти тяжелые воспоминания. Впрочем, именно черта, разделяющая жизнь на то, что было, и то, что осталось, спасла его, подарив броню, сделав равнодушным циником.

И теперь эта броня дала трещину…

Пришедшая внезапно мысль даже заставила его сбиться с шага. А что, если все эти убийства, угрозы, нападения, все это касается не его отца и не его самого. Что, если все это для того, чтобы уничтожить Соню? Ведь все несчастья начались с того дня, когда она дебютировала в его клубе. Значит, кто-то решил, что Соня теперь под его крылом?

Например, это важно Снежанне…

Полицию он нашел в клубе. Точнее, следственную бригаду из трех человек и девушку-фотографа, что ушла почти сразу же, как он вошел. Полицейские сидели за столиком вместе со Стасом и угощались горячим кофе и свежими круассанами, купленными в кафе у студгородка.

– Добрый день. – Вик подошел и, взяв стул у соседнего столика, подсел к гостям.

– О! А это наш шеф! – Тут же заулыбался Стас и, поднявшись, от души хлопнул Вика по спине. – Вам еще повезло, что я сумел разбудить его. Вообще-то, раньше шести вечера он тут и не появляется.

– Добрый день. – Следователи принялись разглядывать Вика так пристально, словно он был покрыт розовыми перьями.

– Вы, видимо, в курсе того, что произошло вчера в вашем клубе?

– Стас сказал. – Вик пожал плечами. – Только я не обязан отвечать за всех местных маньяков и самоубийц.

– Возможно, и так. Но в связи с участившимися беспорядками на территории вашего клуба мы будем вынуждены его закрыть до выяснения обстоятельств.

– Кстати, где вы были вчера, примерно в пять вечера? – Тут же насели на него следователи.

– Со своей подругой! – Вик поморщился. Зря сказал! Не надо было втягивать сюда Соню!

– Но госпожа Снежанна сообщила нам, что вчера вы ушли после разговора с нашими коллегами около трех часов пополудни.

– И больше она вас не видела.

– Как вы это объясните?

– А при чем тут Снежа? У меня есть и другие подруги, – цинично улыбнулся Вик.

– И они смогут подтвердить ваше алиби?

– Главное, чтобы захотели. – Вик откинулся на спинку стула. – Но даже если и не захотят, меня в клубе в пять вечера вчера точно не было!

– Да! Вика не было! Я вам так и сказал! – поддакнул Стас. – После разговора с полицейскими в клубе остались его отец, кто-то из менеджеров и Снежанна. А Вик ушел!

– И зачем кому-то обязательно вешать бедолагу? – не выдержал и вставил свои пять копеек третий седоусый детектив, до сих пор молча попивавший кофе. – Вдруг он сам? Несчастная любовь, долги?..

Было видно, что еще один висяк ему, как собаке пятая нога.

– А кто вообще его нашел? – Вик оглядел следователей.

– Ну, я. – Охотно сообщил Стас. – Пошел в туалет перед закрытием клуба, все дверки открыты, одна закрыта. Я постучал, потолкался, сообщил, что клуб закрывается и пора идти спать домой. А потом, когда заглянул внутрь, чуть сам не окочурился!

– Да там и повеситься-то негде! – Вик нахмурился, пытаясь вспомнить общественный санузел.

– Помнишь последнюю кабинку? Там труба еще идет. Хотели отпилить, да так и оставили. Для антуража. – Стас посмотрел на него. Дождался, когда он кивнет, и продолжил: – Вот на этой трубе и висел.

– А на чем повесился? – Вик посмотрел на замолчавшего друга, затем на полицейских.

– А на галстуке, – ответил один из них. Самый молодой. Может, даже практикант…