Дж. Уорд - Поцелуй Крови
Заходя в комнату, Пэрадайз захлопнула дверь быстрее, чем планировала, и принялась ждать, пока он обратит на нее внимание.
— Что? — спросил он, не открывая глаз.
Она подошла к кровати… инертно задумалась, сможет ли когда-нибудь ее сердце не стучать так бешено в присутствии этого мужчины?
— Почему ты отказываешься от кормления? — спросила она.
— Почему ты меня достаешь?
— Ты отверг Избранную?
— Почему ты не с классом?
— Я травмировалась. Меня не пускают туда.
Ее слова заставили его повернуть голову и поднять веки.
— Ты в порядке?
— Я бы показала, не будь это средний палец.
— Ты врезала мне по яйцам, забыла? Думаешь, меня волнует твой палец?
— И это будет не первый раз. Я уже показывала средний палец тебе и Пэйтону в коридоре.
— После удара по яйцам у меня провалы в памяти.
Она хотела сесть на край койки, но боялась того, что предлагала ему.
— Ты можешь взять мою вену. Правда.
Крэйг уставился на нее.
— Я могу задать вопрос?
— Прошу.
— Ты родилась в семье спасителей? У тебя это в генах? Потому что я еще не встречал бóльшей занозы, а это поведение в духе Матери Терезы не может быть приобретенным. Мир — слишком ужасное место для этого.
— Они не отпустят тебя домой.
— Они не могут удерживать меня силой.
Она рассмеялась.
— Это Братство. Я твердо уверена, что никто не выйдет отсюда без их разрешения.
Стиснув зубы, он замолчал.
— Брось, тебе станет лучше. — Пэрадайз подняла левое запястье. — И меня перестанут мучать угрызения совести за… ну, в общем, да.
— Ты же в курсе, что я отослал Избранную.
Пэрадайз закатила глаза.
— У тебя поразительная способность вести себя по-идиотски в стрессовых ситуациях. Ты вырос в семье придурков или это «ужасный мир» научил тебя такой самозащите?
— Ужасный мир убил всю мою семью. Двоих — прямо на моих глазах. Так что да, эта реакция пришла с опытом.
Уронив руку, Пэрадайз опустила взгляд.
— Прости. Я не…
— И, к тому же, ты не боишься, что я сделаю что-то недозволенное?
— Что, прости?
— Ты видела, что произошло в спортзале, когда довела меня. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
Пэрадайз ощутила, как ее тело начало разогреваться… и тогда она призналась, по крайней мере, себе, что пришла сюда, предлагая свою вену, потому что хотела еще… что бы это ни было… с ним. Этой связи. Этого… электрического притяжения.
Этой сексуальной нужды.
Была всего одна возможность, чтобы наверняка добиться этого — предложить истощенному мужчине свою вену: она, конечно, была девственницей, но не наивной дурой.
— Девочка, тебе нравится играть с огнем? — прорычал он. — Потому что если продолжишь на меня так смотреть, то я спалю тебя дотла.
Даже не открывая рта, Пэрадайз поняла, что лишилась дара речи. Поэтому вместо ответа она просто и молча предложила свое запястье.
Когда Крэйг не взял ее руку, она повысила ставки, поднеся запястье к своему рту и пронзив плоть собственными клыками.
Это все решило.
Когда воздух наполнился запахом ее крови, Крэйг закатил глаза, а его тело дернулось под укрывавшим его покрывалом, бедра и ноги заерзали.
— Возьми мое запястье, — сказала она хрипло. — Это поможет тебе.
Выбросив руку, он грубо сжал ее предплечье, дергая к себе запястье. Но прежде чем укусить, Крэйг посмотрел на нее диким взглядом.
— Тебе придется звать на помощь.
— Почему? — выдохнула она.
— Прямо сейчас. Давай.
Но Крэйг не стал дожидаться ее ответа. Он дернул ее на себя… а потом с животным рыком прокусил ее кожу, хотя она уже сделала для него ранки. Когда он начал пить большими глотками, Пэрадайз ощутила эротический разряд, пронзивший ее тело. Открывая рот, чтобы не забывать дышать, она уперлась рукой в кровать, пытаясь не рухнуть на мужчину. Ее разум отключился, остались только инстинкты, и тело точно знало, чего оно хотело… обнаженной кожи на обнаженной коже, его мужественность в ее лоне, вбивающуюся… кончающую.
На хрен девственность.
Буквально.
И он думал о том же. Пока Крэйг кормился, его взгляд блуждал по ее лицу, горлу, груди… и что-то происходило под покрывалом, его бедра двигались, грудь выгибалась, на лице застыло выражение боли, словно желание было невыносимым.
Нет, она не станет звать на помощь.
Да, это было чистым безумием, но все было неважно… и смутно, на задворках сознания мелькнула мысль, что именно поэтому кормление так тщательно надзиралось для женщин ее класса: никаких криков о помощи. Она не хотела, потому что не желала останавливать все, что произойдет дальше… этот жаркое, дикое мгновение не касалось ее происхождения из семьи Основателей. Не касалось особняка, в котором она жила, ее отца или денег на банковских счетах. Положения в обществе и престижа.
Это было необузданно и честно, только между ними.
И поэтому… это было красиво.
Потому что оно — настоящее.
Глава 19
Пэрадайз[46]оправдывала свое имя.
Делая большие глотки из самого божественного источника в своей жизни, Крэйг мог думать лишь о том, насколько ей подходило ее имя.
Ну… он думал не только об этом.
Его тело очнулось с космической скоростью благодаря силе, что она ему подарила, крепкое вино, стекавшее по задней стенке его горла в желудок, чтобы потом разлиться по всему телу, служило тонизирующим огнем: под его израненной кожей, в глубине ноющих от боли костей, он начал наполняться силой.
А с этой силой пришла грызущая, мучительная нужда.
Член под покрывалом встал, жесткий как сталь и длиной с его ногу… прекрасное доказательство того, что ее крепкий удар в пах не кастрировал его. А мозг между его ушей так же крепко вцепился в желание войти в нее, как он держался клыками за ее вену.
Но он оказался порядочнее, чем думал.
Вместо того чтобы разорвать ее штаны и, дернув на себя, усадить на свои бедра, Крэйг заставил себя остаться на месте… только в таком случае Пэрадайз останется на своем.
Но его таз не собирался подчиняться.
Вращаясь и ерзая, он потирался о простынь и покрывало, с каждым толчком касаясь дразнящей ткани, слишком нежно, чтобы добиться чего-то существенного, контакт сводил его с ума, каждый раз распаляя все больше.
А потом у него зачесалась рука.
Ну уж нет. Даже если Пэрадайз признается в этом только под дулом пистолета, Крэйг знал, что она влипла. Если он достанет член и начнет мастурбировать? Она станет свидетелем такого шоу, о котором едва ли можно рассказать отцу, кем бы он ни был… даже если рукоблудие намного лучше, нежели вбиваться в нее так жестко, чтобы до самых звезд в ее глазах.
Именно этого он хотел сейчас.
Черт подери, почему его должно тянуть именно к хорошей девушке?
— Ты можешь… — начала Пэрадайз. Пауза, и потом она посмотрела через плечо, будто хотела убедиться, что дверь все еще заперта. — Ты можешь сделать то, что хочешь.
Он нахмурился, охваченный жаждой крови, пытаясь понять, о чем она говорила.
— Я вижу, где твоя рука. Я же не дура.
Крэйг попытался покачать головой, но не вышло, потому что его рот отказывался разрывать контакт.
Пэрадайз кивнула.
— Все нормально… давай. Позаботься о себе.
И тогда к безмозглому пришло озарение… дерьмо, она хотела, чтобы он…
Его сознание на короткое мгновение подняло табличку «черта-с-два», но потом сдалось, когда Пэрадайз встретила его взгляд, и он уловил запах ее возбуждения.
Вот вам «слушаю и повинуюсь, мэм».
Опьяненный ее вкусом, вытянутый в струну от похоти, с обессиленным телом и вывернутыми на изнанку мозгами, в нем все же осталось достаточно силы воли, чтобы запереть замки на всех дверях… даже в уборную. Но двери не удержат посторонних надолго… на достаточное время, чтобы ее добродетель не погибла бесповоротно…
Пэйтон.
Когда в голове всплыло имя другого мужчины, Пэрадайз нахмурилась, словно прочитав его мысли.
— Что ты сказал?
Видимо, он говорил вслух… умудрился.
Крэйг ослабил хватку достаточно, чтобы четко произнести:
— Пэйтон.
— Я же говорила, между нами ничего… Боже, нет. Да никогда. Он мне как брат.
Смотря на нее, Крэйг решил, что либо она совсем простодушна и говорит известную ей правду… и действительно не понимает, что парень ее хочет… либо она лучшая актриса, которую видал Голливуд, и водит его за нос.
Он сделал вдох, но не уловил запаха обмана… а потом подумал о надменном поведении Пэйтона, его идеальном акценте и дорогих часах. Он мог и вправду оказаться аристократом… в таком случае, мужчина не сможет связать себя долгосрочными отношениями с простой администраторшей.
И, очевидно, ублюдку хватало чести, чтобы не вводить ее в заблуждение. И он был достаточно убедительным, раз она купилась на это, несмотря на его очевидную ревность в комнате отдыха.
