Дарья Кузнецова - Во имя Долга (СИ)
— Откуда именно такая цифра? — уточнил я.
— Давай вернёмся, и ты этот вопрос Ли Чену задашь, ага? — ехидно осклабился он. — Вдруг передумает!
— Не запугивай, пуганый уже, — фыркнул я.
— Это верно. Тебе-то услуги психотерапевта не нужны? — иронично уточнил отец.
— После трагического разрыва с возлюбленной? — уточнил я. — Как-нибудь переживу, не волнуйся.
— Нет. После дружеских посиделок с Айдаром, — пожал плечами он.
— Обойдусь, — я отмахнулся. — Он был исключительно любезен и корректен, даже странно. А что это ты озаботился моим психологическим состоянием?
— Ты, конечно, не Володька, но он от своих приключений вот буквально недавно окончательно отошёл. Так что я предпочту перестраховаться.
— Как ты мудро заметил, я не Володька, — я пожал плечами. — Он, кстати, сейчас дома? Тыщу лет не видел! Соскучился страшно.
— Чувствую я, надо Ичи как-нибудь морально подготовить, а лучше сплавить подальше в компании с Леськой, — качнул головой отец, весело улыбаясь. — Боюсь, это нежное создание не перенесёт вида вдупель пьяного супруга, — пояснил он на мой вопросительный взгляд.
— Да ладно?! — вытаращился я. — Вовка настолько остепенился?
— Какое у тебя лицо забавное стало, — хмыкнул генерал. — Дай угадаю, только что ты твёрдо пообещал себе никогда не жениться? Нет, там в другом причина, он просто до недавнего времени не слишком-то рвался с людьми общаться. Ничего, сейчас его птичка родит, сразу про друзей вспомнит, лишь бы дома не торчать, — засмеялся он. — Так что можете потихоньку разминаться.
— Считай, ты меня успокоил. Ты не в курсе, а Ванька в ближайшем будущем в гости не собирается? Что у нашей Варвары-красы вместе с её косой и двухметровым довеском дорийского разлива отпуск не скоро, это я помню. А жаль.
— Иван — существо непредсказуемое, — развёл руками отец.
За болтовнёй мы неспешно долетели до дома, приземлились и с той же неторопливостью двинулись к крыльцу.
К собственному удивлению я вдруг поймал себя на непонятной тревоге и смутном беспокойстве. С чем можно было сравнить это ощущение и что могло его спровоцировать, я представлял довольно смутно. Мне было не впервой долго не видеть родителей, не впервой возвращаться, заочно с ними простившись. Но вот так не по себе сейчас было впервые.
— Жена, смотри, кого я тебе привёл, — зычно окликнул с порога отец.
— Папка вернулся! — раздался радостный вопль, и из кухни, громко топоча босыми пятками, вылетел мальчишка. Который тут же был подхвачен отцом на руки, и оглушил нас всех ещё более громким и радостным визгом. А я с интересом разглядывал подзабытую уже картину «Зуев-старший тискает потомство». И братца своего мелкого.
— И кого же… Сёмушка! — ахнула, всплеснув руками, мама, появляясь на пороге. Я шагнул к ней, сгребая в охапку и поднимая над полом. — Пусти, бугай, ну, куда ты, сломаешь! — забилась она. Впрочем, улыбалась вполне радостно.
А я с удовольствием вдохнул с детства знакомый яблочный запах и утвердил родительницу на ногах. Мама почему-то всегда, сколько я себя помнил, пахла яблоками, ещё до появления у нас этой фермы.
— Надеюсь, ты не проездом на два дня? — строго нахмурилась она, вцепившись обеими руками в мои запястья и разглядывая меня горящими глазами. Видимо, отмечала тот самый «здоровый цвет лица» и отсутствие видимых механических повреждений.
— Нет, я в продолжительный отпуск на несколько месяцев.
— Его с работы временно выгнали, — хмыкнул отец, с младшим на плече подходя к нам. — Ну, знакомься, блудный сын; твой младший брат, Роман Дмитриевич. А это тот самый Семён, о котором ты столько слышал, но ещё ни разу не видел, — представил он уже меня.
Я на полном серьёзе протянул мелкому ладонь, и тот с очень гордым и строгим видом её пожал под умилённым взглядом матери и насмешливым — отца. Ага, контакт есть, не совсем я ещё забыл, что такое младший брат и как его употреблять, а то с Варьки уже прилично времени прошло.
— Па, а можно я Семёну до обеда свой звездолёт покажу?! — с горящими глазами спросил мелкий.
— Показывай, — махнул рукой тот, спуская сына на землю. Ромка тут же уцепил меня за штанину и поволок в глубь дома. Правда, перед знакомством с игрушками я всё-таки зашёл к себе и переоделся из опостылевшей тюремной формы (благо, мама не знает, что это за наряд такой) в какую-то из старых футболок и спортивные штаны.
Звездолёт на нейронном управлении оказался действительно замечательной игрушкой. Чёрт, я точно заведу себе такой же, и буду им в служебное время развлекаться! Хотя… это ещё вопрос, куда меня в конце концов по результатам наблюдений отправят служить, а то может и не до игрушек будет. Вот что я про него не подумал, пока зверушку свою пас? Как бы здорово дополнило образ! И я бы хоть немного удовольствия в процессе получил.
Воспоминание о Рури почему-то основательно подпортило настроение, и это был серьёзный повод в очередной раз о ней задуматься. Благо, я давно уже научился размышлять о важных вещах, не теряя при этом связи с реальностью и ведя оживлённый бессмысленный диалог. Ромка, конечно, оказался смышлёным мальчишкой, но беседа с ним особой сосредоточенности не требовала.
Проанализировав собственное отношение к девушке с дополнительными вводными, — а чем чёрт не шутит, вдруг я и правда влюбился! — пришёл к выводу, что на любовь это всё-таки не похоже. Ну, или похоже, но только отчасти. Скорее, я чувствовал себя ответственным за её судьбу, и меня элементарно волновало, добралась она до своей далёкой несчастной планеты, или вляпалась по дороге в какие-нибудь неприятности, что с её наивностью и способностями было плёвым делом.
Я как раз прикидывал пути успокоения собственной совести и добычи интересующей информации, когда на пороге появилось ещё одно действующее лицо. Ну, или, — будем откровенны! — морда. И принадлежала оная Володьке.
— Глянь-ка, живой, паразит, — с усмешкой сообщил он, подходя и протягивая мне руку. Я за предложенную конечность уцепился, был поднят на ноги. Мы с удовольствием немного помяли друг другу бока и расцепились, довольные.
— Вовка, а давай с нами в космические бои играть! — радостно предложил Ромка. И дальше мы развлекались уже втроём.
Примерно под таким девизом и потянулись мои каникулы. Первые пару месяцев я почти безвылазно провёл дома, гуляя по родным местам, знакомясь с «самым младшим братом», как его называл Володька. Ромка оказался отличным парнем, так что я не замедлил высказать родителям одобрение. Маме, разумеется, с положенной долей такта и сыновней почтительности, отцу — прямолинейно и честно, с поминанием пословицы про «старого коня», за что получил под рёбра. В шутку, конечно, — юмор наш главнокомандующий оценил, — но от души.
