Taliana - Утекая в вечность
— Это была демонстрация?
— Вы хотели показать, что бессмертные дружелюбно настроены к людям?
— Вы удивлены?
— Немного. И польщена. Почему они так относятся ко мне?
— Они хотят этот мир. И вы, люди, искренне интересны им.
Калине очень хотелось побеседовать с кем-то из дам, но, к сожалению, никто из вампиров кто пришел со спутницей не приблизился к ним. Почтительно склонялись перед государем, но лишь издали. Уже у самого выхода Калина случайно столкнулась с одной из женщин. Пока государь беседовал с сородичем, она на миг оглянулась и заметила, что одна из дам стоит неподалеку и задумчиво смотрит куда-то словно никуда. В руках она держит перчатку, вторая упала на пол. Проскурина пользуясь моментом, сделала несколько быстрых шагов и, склонившись, подняла потерянный предмет. И приблизившись к даме, протянула.
— Вы уронили, — Пришлось сказать ей, потому как на ее близость бессмертная никак не отреагировала.
Дама оглянулась и бросила на женщину безучастный сквозящий странной меланхолией взгляд. И более никакой реакции. Смотрит, видит, но ничего не говорит, даже не шевелится.
— Благодарю вас, — поспешно произнес седой бессмертный, кавалер безучастной дамы, и склонился, выхватив перчатку из руки журналистки.
— С вами все в порядке? — спросила Проскурина, которой женщина показалась очень огорченной. Если не сказать — странной.
— Дождь, — шепнула бессмертная. — Завтра будет дождь…
— Не будет дождя, Тания, дорогая. Пойдем, — уговаривал бессмертный и, прихватив свою странную спутницу за плечи увел за собой, бросая обеспокоенные взгляды на незнакомку, и куда-то за ее спину.
— Что-то случилось, Ягодка? — спросил Вишнар, появляясь радом.
— У меня нет, но у этой дамы, да, — провожая взглядом изящную фигуру, протянула журналистка.
— Она всегда такая, — беспечно ответил Вишнар. — Общество не любит и придумает что угодно, чтобы муж ее к нему не принуждал. Меланхоличка редкая.
— Так это спектакль для супруга? — улыбнулась Проскурина.
— Что вы девочки только не придумаете! То у вас нет настроения на наших друзей, то голова по ночам болит… — бранил он ее шутливо и буравил недвусмысленным взглядом.
Калина улыбнулась, но странная дама не покинула ее мыслей. Но дело было даже не в ней. Все оставшиеся в холле бессмертные были мужчинами, женщины за миг растаяли как дым. Настолько не любят общества чужаков?.. Или это вампиры так их стерегут от людей? Тогда зачем им нужен мир?
Об этом и размышляла, когда знакомства завершились, и они двинулись дальше. Вишнар ступал рядом бодрой походкой — явно доволен вечером. Проскурину же что-то настораживало. Но что, пока понять не могла. Нужно было отдохнуть, отвлечься. Ответ придет. Она это уже знала…
— Так как на счет легкой прогулки парком, Ягодка? — напомнил Вишнар.
— Хочу увидеть ваш парк, мечтаю рассмотреть виноградники, но больше просто не в силах стоять на ногах, — как можно более мягко отказалась она.
— Могу организовать транспортировку, — хитро улыбнулся бессмертный.
— В другой раз, умоляю…
— Тогда, не смею вас больше задерживать, Ягодка, — склоняясь к руке, согласился государь. — Доброй ночи.
— И вам.
Словно сам собой неизвестно откуда появился Танум и повел гостью за собой.
— Ты еще не спишь?
— Нет, я буду охранять ваш покой.
— А как на счет отдыха?
— В полночь меня сменят. А в шесть часов заступлю на пост опять.
— Шесть часов сна? Не мало?.. Постой, ты снова наказан преемником?
— А как вы догадались?
— Интуиция, — улыбнулась Калина. — Интересно, за что на этот раз? Капитан донес на тебя?
Но юноша не ответил, лишь забавно поморщился. И они двинулись дальше…
Глава 7. Первые неприятности
При всем желании прогуляться ночным дворцом, то есть, выйти на повторную разведку, она, во-первых, не имела сил, во-вторых, была лишена такой возможности. После полуночи, которая наступила вскоре, Танума сменил Рамсинг. Тот самый вояка с квадратным лицом. Хмурый и резкий.
Спать журналистка легла ближе к трем часам ночи, когда глаза уже отказывались видеть монитор. Хотя ей еще было что писать. Дело было в том, что Проскурина теряясь от количества информации, решила записывать все, что видит. Любые нюансы и детали. Словно создавала карту памяти. Что бы потом, перебирая все детали заново, воссоздать новую. Так сказать — полотно реальных событий.
В результате проспала. Ее пробудил будильник, но голова сильно болела и, позволив себе полежать еще немного, Калина не заметила, как снова уснула. И настойчивый стук в двери осознала не сразу.
— Что такое? — сонно морщась и кутаясь в халат, спросила она Танума, который стоял за дверью. Юноша взволнован, притаптывает за порогом, дергается, словно стоит на иголках.
— Вы еще не готовы?! Но ведь завтрак всего через десять минут! Государь не прощает опозданий!
— Скажите, что я приношу свои глубокие извинения государю, но на завтраке меня не будет. У меня кое-что произошло… Серьезное. Болит невыносимо… — врала она выкручиваясь. — Недомогание у меня. Плохо мне Танум, очень плохо. Ступай!
— Вам плохо?! — охнул юноша и тут же пошел багровыми пятнами.
— Доктор!!! — закричал он. — Доктора сюда!.. Я сам вызову вам доктора! — суетился он. Калина испугалась.
— Нет-нет, не нужно огласки! — взмолилась она. — Это пикантное недомогание. Я не желаю, что бы кто-то знал причину его происхождения! Танум, поймите, мне будет крайне стыдно, если об этом узнают!.. Танум, прошу вас… Скажите, что мне лишь немного нездоровится, но я возьму себя в руки и буду в числе делегатов сразу после завтрака.
— Вам плохо?! — восклицал юноша, кажется, не вполне понимая, что она ему говорит. — Вам же плохо! Я сейчас! Я скоро! Ложитесь и не двигайтесь! Я тот час вернусь!
— Танум! — кричала Проскурина, но юноша скрылся вдали коридора. — Что б тебя!
Чертыхаясь как портовый грузчик, Проскурина тут же бросилась собираться. Но не успела ополоснуться на скорую руку, как в двери снова постучали. Точнее, уже настойчиво барабанили. Ругая и себя, и Танума на чем свет стоит, женщина натянула халат и поспешила к двери.
— Почему вы не открывали?! — строго отчитал ее Амир.
— Мылась с вашего позволения, — запахивая халат на влажном теле, строго ответила женщина.
— Что тут произошло? Я привел доктора! — шумел капитан, поспешно осматривая комнату гостьи.
— Не стоило так утруждаться. Я буду жить. Уже приняла обезболивающее, — резковато ответила Калина, чувствуя неловкость от того как он пристально осматривает уже ее.
