Сьюзан Ховач - Дом под саваном

— Я не могу выносить неустойчивость моего положения! Что ждет наших детей? Если мы останемся здесь, то ты будешь бесплатной экономкой, а я — простым управляющим. У наших детей тут нет будущего. Дети Джорджа унаследуют Хэролдсдайк.

— Если у Джорджа будут дети, — сказала Элис. — В противном случае Хэролдсдайк достанется нашим детям.

— Почему бы Джорджу не завести детей? Он здоров и силен, девушка молода. Возможно, она уже беременна.

— Думаю, нет, — сказала Элис. — Пока нет.

— Значит, это скоро произойдет.

Он закрыл лицо руками.

— Я не знаю, что мне делать, — глухо произнес Вир и затем рассерженно поднял голову. — Зачем Джорджу это наследство? У него есть деньги и собственность в Вене! Он никогда не проявлял интереса к Хэролдсдайку! Если бы он не выполнил условие завещания и не женился на англичанке, поместье унаследовал бы Стивен, а я был бы назначен до совершеннолетия сына доверительным собственником.

— Бесполезно говорить об этом сейчас, дорогой, когда Джордж добился права на наследство, выполнив условия завещания.

— Если девушка забеременеет, это конец всех наших надежд! Будь проклят Джордж Брэндсон!

— Не отчаивайся, дорогой! Ты так легко падаешь духом. Может произойти многое. Даже если она забеременеет, ребенок может умереть. Или случится выкидыш. Или она окажется бесплодной. Или умрет.

Мне стало холодно в этой теплой комнате. Кровь заледенела в жилах, рот пересох.

— Ты всегда такая спокойная, — сказал Вир, и мне показалось, что его голос донесся откуда-то издалека, — такая разумная… Не знаю, что бы я делал без тебя. Честное слово, просто не знаю, что бы я делал, если бы в такие минуты рядом со мной не было тебя…

Они поцеловались. В комнате стало тихо. Я посмотрела в окно и увидела свое отражение. На белом лице выделялись темные глаза.

— Пойдем наверх, мой любимый, — сказала Элис. — Ляжем в постель. Не стоит сидеть здесь.

Он послушно поднялся. Свет упал на его осунувшееся лицо, потом Вир шагнул в тень, и я увидела только блеск его волос. Он направился вслед за Элис к двери.

Они ушли; я осталась одна.

Услышанное так напугало меня, что мне пришлось сесть и отпить вина из графина. Даже после этого я с трудом овладела моими дрожащими конечностями. Наконец я нашла в себе силы вернуться наверх; я осторожно выбралась из салона и прошла через холл к лестнице.

Наверху в коридоре было темно; я неуверенно зашагала к нашим комнатам. Добравшись до двери нашей гостиной, я испытала такое облегчение, что едва не рухнула за порог. Открыв дверь, я тотчас замерла. Перед камином рядом с Акселем стояла Эстер. Даже находясь в сильном волнении, я заметила, что женщина чем-то сильно рассержена.

— Проклятая девчонка, — произнесла Эстер, когда я открыла дверь и застыла у порога.

Они оба повернулись в мою сторону.

Мы молча посмотрели друг на друга.

— Это ты, дорогая, — Аксель шагнул ко мне. — А я уже начал волноваться, не случилось ли что с тобой.

Втянув меня в комнату, он запечатлел на моем лбу поцелуй.

Я увидела через его плечо, что Эстер закусила губу.

— Я должна идти, — внезапно произнесла она. — Извините меня. Спокойной ночи вам обоим.

— Спокойной ночи, Эстер, — вежливо сказал Аксель и открыл перед женщиной дверь.

Я тихо пожелала ей спокойной ночи. Эстер молча прошла мимо нас в коридор.

Аксель снова закрыл дверь; мы остались одни.

— С тобой все в порядке? — спросил он, очевидно, гадая, что заставило меня расхаживать по дому в халате и с распущенными волосами. — Ты немного бледна.

— Я не могла заснуть.

Я прошла мимо него в спальню.

— Я спустилась вниз за бокалом вина в надежде, что оно усыпит меня.

— Ты нашла вино?

— В столовой есть графин.

— Да, верно. Второй графин стоит в салоне — вдруг тебе снова захочется вина. Салон находится ближе.

Он проследовал за мной в спальню.

— Я рад твоему возвращению. У меня был неприятный разговор с Эстер.

Я не смела взглянуть на Акселя, боясь выдать свою информированность об их прежних отношениях. Сняв халат, я снова легла в постель и закрыла глаза.

— Что ей надо? — удалось промолвить мне.

— Эстер решила, что ее присутствие здесь нежелательно, и собралась арендовать дом в Рае. Естественно, я заверил ее в том, что она ошибается.

Я интуитивно почувствовала, что он сказал неправду. Я решила, что отлично понимаю, почему Эстер пришла поговорить с Акселем в его апартаменты и почему она немедленно покинула их после моего появления. Если она сердилась, то не потому что ощущала себя нежеланным обитателем Хэролдсдайка, а потому что стала нежеланной в спальне Акселя. Только дурак мог раздувать в такой момент пламя старого романа; Аксель был кем угодно, только не дураком.

— Думаю, ей наскучила сельская жизнь, — сказал он. — Вир редко устраивал в этом году приемы, а для Эстер светская жизнь всегда значила очень много. По правде говоря, думаю, она хочет арендовать дом в Рае не потому, что чувствует себя здесь лишней, а потому, что мечтает сменить образ жизни. Теперь она обрела такую возможность.

— Почему она чувствует себя лишней здесь? — спросила я, чуть приоткрыв глаза.

Аксель медленно раздевался. Он проверил, нет ли пятен на его рубашке.

— Она была тут хозяйкой на протяжении двадцати пяти лет. Некоторые женщины весьма неохотно уступают свое место в подобных обстоятельствах молодым девушкам.

Этот аргумент звучал убедительно. Он объяснял, почему Эстер была рассержена и почему она покинула комнату, увидев меня.

— Но почему она явилась в наши апартаменты? Она знала, что я легла в постель.

— Я обнаружил твое отсутствие и вышел на лестничную площадку посмотреть, где ты. В этот момент Эстер вышла из гостиной. Я спросил ее, не видела ли она тебя. Она сказала, что хочет поговорить со мной наедине, и я предложил ей зайти сюда.

Аксель снял рубашку и удалился в гардеробную.

Я лежала неподвижно с полузакрытыми глазами; в моих конечностях снова появились напряжение и боль. Я была поражена его умением ловко лгать.

Наконец он вернулся из гардеробной, задул свечу и лег рядом со мной. Его нога коснулась моей ноги.

— Ты замерзла, — сказал он и прижал меня к своему теплому телу. — Надеюсь, ты не простыла.

— Нет…

Мне хотелось прижаться к нему еще сильнее и обрести ощущение покоя, но я испытывала страх.

— Аксель…

— Да, — сказал он. — Я помню, что ты сейчас нездорова.

Его голос прозвучал недовольно. Я почувствовала, что он отодвинулся от меня.

— Извини, — пробормотала я, чувствуя себя беспомощным ребенком, напуганным мнимыми опасностями. — Извини, Аксель…