Академия Пустоши. Турнир Истинных - Елизавета Рождественская
Несколько бесконечных часов я просидел в оглушающей тишине, прежде чем рискнуть позвать дракона. Сердце застучало как бешеное, когда он всё-таки отозвался. Оказывается, больше всего, после волнений за Мирей, я боялся, что наша с ним связь исчезнет.
– Всё не так просто, – рыкнул мой дракон, – пусть не надеются.
– Тай… – выдохнул, устало растирая лицо. – Твоё присутствие вселяет надежду, что я не свихнусь.
– Не время, – успокоил дракон. – Ещё столько дел.
– Все дела отложены, пока меня обвиняют в попытке применения запрещённых артефактов и причинении вреда здоровью студента.
– Да кому там вред причинять? – возмутился Тайрин. – Он с рождения с причинённым вредом ходит, и ничего.
Я грустно усмехнулся. Парень действительно оказался сказочным идиотом, и такой печальный исход был лишь вопросом времени. Вот только от чувства вины меня это не спасало. Если бы я следил за эмоциями, то не подставил бы куратора, а Мирей не оказалась бы в опасности. Даже тогда, много лет назад, я обязан был её услышать…
– Ты решил заняться самокопанием? – ворвался дракон в мрачные мысли.
– Пожалуй… времени для этого у меня предостаточно.
– Не разочаровывай меня, Хью. Лучше давай поработаем над освоением новых техник взаимодействия. Ты ведь хотел увидеть дракона?
***
Куратор застал меня за очередной медитацией. Я быстро развеял руны, покачивавшиеся на воздушных потоках, и встал. Несмотря на то, что внутри всё разрывало от желания поделиться, рассказывать кому-либо об открытиях последних нескольких дней я не планировал. Предстояло ещё отточить новые умения, довести до совершенства и научиться применять их легко, без лишней траты времени. Если всё, чему меня смог научить Тайрин, придётся использовать для защиты, пусть это будет сюрпризом для наших врагов.
Глядя на спадавшие печати и медленно отрывавшуюся дверь, я глубоко дышал, стараясь успокоить внезапно разогнавшееся сердце. Казалось, сейчас в комнату войдёт стража и следователь, который, ехидно улыбаясь, объявит о моём заключении. Однако на пороге стоял только мэтр Лерой. Серьёзный и сосредоточенный, с уставшим осунувшимся лицом, он окинул комнату взглядом и ненадолго задержал его на моём предплечье, где покоилась метка, а потом посмотрел мне в глаза.
Мирей Френи
Дни тянулись мучительно медленно. Несмотря на тренировки, которые никто не отменял, и занятия по общим предметам, внутри я словно застыла в беспокойном ожидании.
Мэтр Лерой больше не заговаривал со мной об истинности. Он вообще будто закрылся в себе и мало появлялся даже на тренировках, поручив меня заботам мэтра Триаль. Я даже пожалела, что поддалась порыву и раскрыла малознакомому человеку нашу тайну, но Майра успокоила меня, сказав, что угрозы в кураторе она не видит.
Хью всё также был взаперти, только теперь к нему никого не пускали, а на двери красовались печати, опасно мерцавшие алым светом. Видеть это, не иметь возможности хоть как-то поддержать любимого – было невыносимо. Ещё и подруга в своих сообщениях добавляла беспокойства. Мейбл писала, что в нашей с ней комнате кто-то в её отсутствие всё перевернул, на моей бывшей кровати вспороли матрас, а закрытая тумба была разломана в щепки. Ректор Северной Академии снова встречался с моими родителями и ходит теперь чернее тучи. Мне же всё это время никто не писал, будто родные забыли о моём существовании, но ощущение, что над головой нависла грозовая туча, стало практически непроходящим. В какой-то момент тревога достигла такого пика, что стало казаться, что за мной следят. Сердце заходилось в бешеном ритме, когда я ощущала чей-то долгий взгляд, но, обернувшись, видела лишь разношёрстную толпу студентов.
– Не грусти, Мирей, – утешала Риталия. – Скоро всё разрешится. Никто не верит в виновность Хью.
Я благодарно улыбалась и спешила перевести тему. Выворачивать наизнанку душу не хотелось ни перед кем. Только раз за всё это время я не сдержала эмоций. Когда Анабелла Рокс имела наглость подкараулить меня после занятий и будничным тоном поинтересоваться, как идёт подготовка к турниру.
– Зачем? – спросила я, чувствуя, как от гнева вибрирует голос, а ледяная магия готова сорваться с кончиков пальцев. – Зачем ты это сделала?
– Сделала что? – ехидно улыбнулась блондинка.
– Зачем ты оклеветала Хью?! Ты ведь была с ним. Разве можно вредить тому, к кому испытывал чувства?
Взгляд прозрачных голубых глаз вмиг похолодел. Девушка приблизилась ко мне и зашипела в лицо:
– Испытывала чувства? Кто дал тебе право трепать своим поганым языком о моих чувствах и говорить о них в прошедшем времени? – Рокс стиснула зубы и смерила меня презрительным взглядом. – Бабочка-однодневка, возомнившая себя королевой только потому, что легла под моего парня… Ты даже не знаешь, кому перешла дорогу.
На мгновение Анабелла посмотрела за моё плечо и вздрогнула, отступая.
– Запомни, Френи. Ты посягнула на мою собственность, а своё я никому не отдаю.
Она резко развернулась и поспешила прочь, а ко мне подошёл друг Хью.
– Всё в порядке? – поинтересовался Ланс. – Что она от тебя хотела?
– Спрашивала, как идёт подготовка к турниру, – сдавленно ответила я.
– Дрянь… – выругался парень. – Ладно, идём, нам всем предстоит ещё раз встретиться с комиссией, поэтому надо настроиться на одну волну.
В решающий день я долго стояла перед зеркалом и оглаживала вычищенную форму. Белая блузка, тёмная юбка чуть выше колен, пиджак с клетчатой подкладкой и галстук в тон. Наверное, в сотый раз осмотрев волосы, убранные в строгий низкий пучок, я прикрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь выровнять дыхание.
– Всё получится, Мирей, – прошептала, вторя голосу Майры внутри. – Всё будет хорошо.
Аудитория, в которой собралась комиссия, действительно походила на зал заседания в суде. Много преподавателей и каких-то неизвестных мне, но, судя по нашивкам на мундирах, высокопоставленных лиц. Декан лекарского факультета и медицинская комиссия. Я не успела задаться вопросом, почему из локального происшествия раздули такой скандал. Когда мои глаза встретились с абсолютно пустым взглядом Раймонда Морта, всё встало на свои места. Парень сидел, прислонившись к стене, и мелко трясся. Урон, нанесённый ему артефактом, был слишком велик. Хью сидел на другом конце аудитории и смотрел вниз. Его руки были скованы антимагическими наручниками. Казалось, в этот момент моё сердце тяжёлым камнем упало на дно желудка. Происходившее было похоже на страшный
