Академия Метаморфоз. Ученица Ворона - Лена Александровна Обухова
– Я не могу, – нахмурилась Стефани. – Мне же к Кроу идти через… – она поискала взглядом небольшие часы, обычно стоящие на письменном столе у самой стены, и обнаружила, что завалила их бумагами и книгами. – Ох, черт… Мне нужно быть у него через четыре минуты!
Она вскочила и заметалась по комнате, торопливо переодеваясь обратно в ученическую форму. Ненавидя ее всей душой, Стефани всегда меняла ее на удобные легинсы и длинную футболку, когда занималась у себя. Но в таком виде она определенно не могла пойти в подземелья Кроу.
– У вас опять занятие? – тем временем возмутилась Алиса. – Слушай, сколько раз в неделю вы занимаетесь? Это вообще законно?
– У нас всего три дополнительных занятия в неделю, – отчиталась Стефани, торопливо застегивая длинный ряд пуговиц на рубашке. – И да, это вполне законно.
– Но ты уже была у него три раза на этой неделе! И вроде говорила, что придется потратить на него еще и один из выходных…
– Не путай стажировку и исследование, которое мы проводим. Оно, конечно, требует дополнительного времени.
– Итого ты торчишь в его подземелье пять, а то и шесть дней в неделю. Для кого ты так стараешься? Для Ланы Бран?
Стефани мотнула головой, наконец справившись с пуговицами и теперь заправляя рубашку за пояс юбки.
– В первую очередь я стараюсь для себя и для своего будущего. Но и Лане тоже хочу помочь.
– Она увела у тебя парня. Дважды.
– За это не казнят, – буркнула Стефани, пряча от нее глаза. Не хотела, чтобы Алиса прочитала по их выражению ее истинные чувства на этот счет. – А хороший зельевар всегда работает с холодной головой, отключает эмоции… Как и хороший врачеватель. Так что это тоже полезная практика. Все, я побежала. Кроу терпеть не может, когда опаздывают.
Она схватила жакет и выскочила из комнаты, напоследок услышав тихое замечание:
– Как скажешь…
И судя по тону, подруга не особо поверила в способность Стефани отключать эмоции. Однако правда состояла в том, что та не испытывала к Лане никаких негативных чувств, как раньше, когда Гран встречался с ней в первый раз. В конце концов, он же не козел на веревочке, чтобы идти туда, куда потянули. Сам сделал свой выбор. А Стефани – и в этом она тоже отдавала себе отчет – его к нему подтолкнула. Так что… Некого винить.
Да и весь последний месяц ей было просто некогда страдать по поводу их окончательно разрыва. Профессор Кроу действительно занял в ее жизни слишком много времени и места.
Быть его ученицей оказалось непросто, но интересно. Непросто – первые две недели, интересно – все остальное время. На первом же занятии вне аудитории он умудрился довести ее до слез. Со Стефани прежде такого не случалось: никогда она не рыдала прямо перед распекающим ее преподавателем.
Кроу испугался этого, кажется, даже больше, чем она, и в следующий раз попытался вести себя сдержаннее. Он правда пытался, Стефани видела это. Но она уже пришла напуганной и нервной после прошлого фиаско, так что слезы снова были. Но хотя бы без рыданий.
Третье занятие Кроу решил начать с чашки мятного чая. Имбирное печенье присутствовало, поэтому Стефани удалось расслабиться. Он все равно наорал на нее пару раз, забывшись, но сам же себя и остановил.
Постепенно они притерлись друг к другу, и вот тогда стало интересно. А порой – волнительно. Для Стефани, конечно, потому что едва ли Кроу могла взволновать девушка в очках с жидким хвостиком на голове и в уродской студенческой форме. По крайней мере, так казалось самой Стефани.
А вот она время от времени ловила себя на том, что любуется своим преподавателем. Нет, ни одна женщина в здравом уме не назвала бы Кроу красивым. Этот его нос, похожий на птичий клюв, и вечно кривящиеся в презрительной усмешке губы. Колючий взгляд темных глаз из-под густых бровей… Он не был так широк в плечах, как Гран, и едва ли рубашка скрывала под собой красивый рельеф мышц, но, когда варил зелья, он становился похож на артиста. На танцора, пианиста и художника одновременно. Его движения становились плавными, не лишенными некоторой грациозности. Руки одинаково ловко обращались и с ножом, и с пестиком, и с мерной посудой. Он смешивал ингредиенты, как краски, создавая неповторимый шедевр. Любое зелье, за которое он брался, оказывалось чище и мощнее стандартного варианта. И когда все получалось, как он задумал, Кроу улыбался. Стефани еще во время их совместного приключения заметила, что улыбка меняет его лицо, делает более привлекательным. Поэтому в такие моменты сидела, затаив дыхание, стараясь сделать вид, что ее вообще здесь нет, и любовалась.
Правда, если результат не соответствовал ожиданиям, Кроу становился невыносим. А учитывая, что помимо обучения сверх стандартной программы, они искали способ обратить или хотя бы остановить превращение Ланы, результат часто не соответствовал ожиданиям. Лишь в последнее время что-то начало получаться. Им удалось частично нейтрализовать паразитическую сущность, которая попала в кровь Ланы через слюну крылатого монстра. Проведенные тесты давали основания полагать, что девушка теперь не сможет никого заразить, даже если покусает всю академию.
Это можно было считать частичным успехом, но основная проблема осталась: начавшаяся мутация не то что не остановилась, она продолжалась каждый раз, как Лану выводили из стазиса. Это означало, что девушка все равно станет монстром, что никого не устраивало.
К назначенному времени Стефани, конечно, добраться не успела. Они занимались в личной лаборатории Кроу, то есть на полуподвальном этаже. Студенты называли это первым уровнем подземелий. Совершенно точно существовал еще второй, а о третьем лишь слагали легенды. Но даже на первый уровень из женского общежития добираться приходилось через весь замок. Стефани бежала почти всю дорогу, но все равно опоздала на пять минут.
Забыв постучаться, она дернула на себя входную дверь и влетела в помещение, в глубине души надеясь, что Кроу тоже задержали какие-то дела и он еще не пришел. Однако надежда эта рухнула, едва Стефани переступила порог.
Кроу сидел за одним из рабочих столов на высоком табурете, листая какую-то книгу, раскрытую перед ним. Рядом с ней стояла объемная чашка, а в воздухе витал аромат кофе. Время от времени профессор делал выбор в пользу этого напитка, хотя с его нервной системой от подобных стимуляторов стоило держаться подальше.
Когда Стефани влетела в лабораторию и замерла, пытаясь отдышаться и привести в порядок одежду и волосы, Кроу демонстративно посмотрел на висящие на стене часы.
– Простите, профессор, увлеклась докладом, не уследила за временем! – выпалила Стефани и снова немного задохнулась. То ли еще не отдышалась, то ли разволновалась.
Кроу выразительно выгнул бровь и криво усмехнулся, поднося к губам чашку. Удивительно, но он даже не шелохнулся, чтобы встать. И на столе не было ничего, кроме книги и кофе: никаких ингредиентов или посуды. Кроу даже горелку с котлом не выставил.
– Ничего страшного, Стеф, вы могли и не торопиться.
Это было уже совсем странно. Она редко позволяла себе опаздывать, но обычно он выражал недовольство, даже когда она приходила ровно ко времени или всего на минуту позже. Если не ругался, то как минимум язвил на эту тему или просто бухтел. Таким спокойным, расслабленным и даже немножечко ленивым Стефани профессора еще не видела. Интересно, он что-то такое добавил в кофе?
– Почему? – спросила она осторожно, подходя к рабочему столу и шаря по нему ищущим взглядом, словно могла просто не заметить подготовленные для работы инструменты и ингредиенты.
– Да я просчитал по формулам свои последние планы по изменению рецепта… Они ничего не дадут. Нужно что-то принципиально новое, а у меня просто нет идей, что это могло бы быть. Так что сегодня нам категорически нечем заняться. Считайте этот вечер свободным. Ну, или можете вернуться к докладу, который вас так увлек. В любом случае
