Талли: нити судьбы - Мария Матюшкина
Спустя пару дней Аифал и побитый замученный гном стояли на возвышенности в лесу, недалеко от гномьих гор.
— Я рассказал вам всё. Господин вы обещали мне свободу. — тихо шептал гном, сорванным от криков голосом.
— Я дам тебе свободу. — усмехнулся Аифал, мгновенно убивая гнома. Его свободой стала смерть.
Аифал вновь перевел взгляд на гору. Ему нужен ещё один гном, он должен быть жаден и достаточно способным, что бы его не раскрыли, ведь Аифалу нужно будет много камней и так, что бы никто не хватился их пропажи. Он был готов разразиться злодейским смехом, если бы не комментарий.
— О. Ты все таки решил встретиться с сыном? К сожалению они уже покинули эти горы. — сказал неизвестно откуда появившийся Хил.
— Я здесь не для этого. — сказал Аифал, его раздражал этот мужчина, он даже не почувствовал его присутствия.
— Ты выглядишь довольным. Хочешь, расскажу кое-что интересное? — спросил Хил и не дожидаясь ответа, рассказал о том, что Адриан с компанией ищет яйца драконов, но не видит заинтересованности Аифала, что заставляет его нахмуриться.
— Пусть. Это не так важно. Чем дольше они будут заняты, тем меньше проблем для меня. — сказал Аифал, конечно он принял информацию к сведению, но не собирался гоняться за сыном, он знал лёгкий способ который заставит эту горе компанию прийти к нему.
В голове Аифала зрел план, он успел поэкспериментировать с магическими камнями и понял, что только их не хватит, ему нужна и особенная энергия, а вот для этого ему пригодиться та копия святой из Куилэ.
Глава 30
Хил.
Аифал оставил Хила одного на возвышенности и отправился к горе. Хил недовольно провожал мага взглядом. Хил не знал, что задумал тёмный и ему это не нравилось, он придумал сценарий и хотел насладиться представлением, но главный злодей отказывается исполнять свою роль. Хилу было скучно, он хотел насладиться конфликтом, но он не любил, когда не понимает, что происходит, с другой стороны зрелище может стать интереснее. Хил улыбался, невольно вспомимая как этот мир впервые стал для него сценой, где отыгрываются удивительные истории, которым он порой придает изюминку.
Хил был сиротой, он не знал кто его родители, ещё ребенком его просто оставили на пороге театра, ему было всегда интересно почему именно там. Впрочем, повзрослев, Хил был рад, что именно это место стало его домом, стоило ему чуть подрасти как он стал работать в театре, конечно ничего серьезного ребенок делать не мог, но он упорно трудился: носил вещи, выполнял поручения, прибирался в театре. Свой кров и еду Хил добросовестно отрабатывал. В то время он и помыслить не мог жить как-то по другому, и верил, что всю жизнь проведет под крышей театра, работники и актеры были для него семьёй, пусть те и не особо заботились о нём. В театре была вся его жизнь, мира за его пределами словно не существовало, он даже не замечал его. Да и зачем? Там не было никого, кого он любил, и тех кто любил бы его, для людей вне театра он был никем, просто мусор, что был выкинут на улицу. Хил не знал в чем была причина, возможно в его поношенной одежде или в дырках, что порой были на ней. Мир не замечал его, а он отвечал тем же. Для Хила существовал лишь театр, и самое главным его местом была сцена, то место, где разворачивались судьбы, поражавшие воображение. Каждый раз он с восхищением смотрел спектакли, даже если они повторялись. Мир на сцене был ярким, полным эмоций и сюжетных поворотов. В противовес сцене была серая реальность, что несла в себе лишь оскорбления и тяжёлый труд, для Хила мир за сценой не имел цвета, будто был чёрно-белый. Броские костюмы актёров, эмоции сцены манили его, приковывая взгляд, но он никогда не хотел быть актером и выходить на свет сцены, ибо считал, что только зритель видит всю картину целиком, ведь персонаж знает лишь свой собственный путь. Стоило спектаклю начаться Хил садился на ступени в зале и в тени рядов наслаждался представлением, в такие моменты все переставало существовать.
В тот день Хил, как обычно, сидел в зале на ступеньках и смотрел представление. Это была новая постановка, которую показывали впервые. Зал был полон людей, театр прибывал на пике своей популярности. Зрелище завораживало, по сценарию вот-вот должно произойти убийство: темной ночью старого дворянина убивают из-за наследства, тот обладал огромным особняком полным дорогих вещей и сокровищ. Ещё дальше по сценарию убийца вступал в схватку со свидетелем, случайно задевая свечу, освещающую помещение, из-за чего особняк охватывает пламя, оставляя всех с пустыми руками. Хил прекрасно знал сюжет, ведь наблюдал за репетициями, но от этого не становится менее интересно. Он с замерзанием сердца жаждал увидеть, как мини фейерверк будет гореть у края сцены, олицетворяя пламя пожара.
Однако, кто-то изменил сюжет.
Старый аристократ стоял напротив своего убийцы. Вот-вот, ещё мгновение. Вдруг раздался шум, словно лопнула верёвка, и металлическая балка декорации рухнула в низ, окрашивая сцену в алый цвет крови. Зрители вскрикнули от ужаса, вскочили со своих мест, вытягивая шеи, что бы лучше разглядеть трагедию на сцене, но это был не конец. Сработал фейерверк, мгновенно поджигая декорации и актеров, и вот уже вся сцена была охвачена пламенем, а фейерверк продолжал буйствовать, бросая искры во все стороны. Вот тогда-то зрители побежали, спасая себя, пока пламя не перекинулось на зал. Люди покидали театр, а Хил в шоке смотрел, как краски, что существовали лишь на сцене, покинули её и вырвались в его бесцветный мир, окрашивая всё в цвета, это действие захватило его, он не мог пошевелиться, до тех пор пока чья-то маленькая ладонь не схватила его и не потянула за собой, он бездумно повиновался ей. Мир вокруг Хила менялся краски вспыхивали то тут, то там, сцена больше не имела границы и предела, спектакль ожил и стал свободен от рамок. Очнулся от своих мыслей Хил уже на улице, наблюдая за горящим театром, чья-то ладонь все так же крепко держала его. Хил посмотрел на ребенка, которому она принадлежала, это была маленькая девочка, второй рукой державшаяся за мать, её глаза были полны страха, а его в противовес ей
