Дикая любовь - Лесана Мун
- А что делать? – спрашиваю у вождя шести племен, показывая на платье.
- Это теперь защитная одежда. Стихии будут оберегать твое тело, когда ты в ней. Повесь возле костра и иди ко мне, - отвечает Арэнк и садится на нашу импровизированную кровать.
Сделав, как сказал муж, подхожу к нему.
- Ложись на живот, - говорит.
Я невольно отступаю назад. Одно дело, когда он меня целует, и я забываю обо всем и совсем другое – вот так, спокойно и равнодушно.
- Никогда не дергайся так от меня, - говорит Арэнк. – Разве я тебя хоть чем-то обидел, что ты все время настороже?
- Нет. Ты – нет. Извини, - чувствую себя виноватой.
- Не нужно извиняться. Просто привыкай доверять мне. И знай: я сделаю все, чтобы тебе было удобно и безопасно тут, со мной. А сейчас ложись. Я разотру твои мышцы с мазью. Иначе завтра тебе будет совсем плохо.
Киваю головой, постыдившись признаться, что в свете недавних событий даже думать забыла о том, что у меня болит все тело от длительной верховой езды. Чувствуя, что привычно краснею, ложусь на живот и застываю неподвижно. И естественно, опять вздрагиваю, когда моих икроножных мышц касаются мужские руки. В воздухе разливается запах трав, явно слышу шалфей и мяту, остальные – не так отчетливо.
- Может быть неприятно и даже больно, ты говори, я тогда буду легче растирать, - говорит муж, я в ответ только киваю, уткнувшись лицом в тонкий плед, сложенный на «кровати».
Первые прикосновения оказываются наоборот очень приятными. Широкие ладони растирают мазь по моей коже с нажимом, но не больно. Постепенно я даже расслабляюсь. Мышцы согреваются, а затем немного охлаждаются под воздействием мази. И почти сразу перестают ныть. Это так замечательно, что, не сдержавшись, я издаю что-то типа вздоха облегчения.
А между тем, мужские ладони поднимаются к моим бедрам. Подол рубашки никто не убирает, не задирает. Пальцы мужа просто ныряют под ткань и продолжают растирать. В какой-то момент я совершаю волевое усилие и расслабляюсь, решив позволить Арэнку делать все, что он захочет. В конце концов, мы уже вторые сутки муж и жена. Он мог бы меня заставить, но не делает этого. И вот эта мысль, что он мог бы принудить, а вместо этого обходится со мной нежно, очень греет и расслабляет настолько, что я даже не сразу понимаю, что шаловливые и весьма настойчивые ладони мужа уже вовсю растирают мои ягодицы. Впрочем, все так же под тканью, словно щадя остатки моей стыдливость.
Растирание переходит во весьма ощутимый массаж. Муж разминает сильно и интенсивно, а я с возрастающим чувством неловкости понимаю, что меня это заводит. В сексуальном смысле. Его горячие ладони, размашистые движения, когда я жду, что мужские пальцы вот-вот соскользнут чуть вниз и… Я настолько погружаюсь в свои грезы, подталкиваемая все возрастающим возбуждением, что, не сдержавшись, издаю очень томный и однозначно требовательный стон. Мы оба замираем одновременно. Я застываю, прикусив губу, а муж вдруг убирает руки из-под моей рубашки и встает.
Продолжаю лежать лицом вниз, боясь посмотреть на него. Слышу, как Арэнк моет руки и возвращается. Жду, и если честно, надеюсь, что он продолжит то, от чего у меня все так горит внутри. Я готова ему уступить. Я хочу. Муж ложится на кровать и притягивает меня к себе. Мы лежим на боку, я тесно прижата спиной к его груди и явно ощущаю доказательство того, что не только меня завел массаж. Идет время, но Арэнк не делает никаких попыток возобновить действия с того момента, на котором остановился. Я лежу, закаменев, и все жду-жду-жду, пока до моих ушей не долетает глубокое дыхание спящего мужа. Он спит?! Серьезно?! СПИТ?! Пока я… вся горю… ОН СПИТ?! Мне неожиданно хочется разбудить его подзатыльником! Вот, правда! Разве так можно издеваться над живым человеком?! Надо мной?!
Бушую я еще довольно долго, впрочем, не решаясь разбудить мужа. А потом, утомленная насыщенным днем, все-таки засыпаю. Когда просыпаюсь утром, понимаю, что Арэнка уже нет. Во мне снова, как и вчера, поднимается раздражение. Именно оно помогает мне довольно быстро разжечь костер в вигваме и нагреть воды для чая. Есть не хочется. Тело ощущается немного задеревеневшим, но болеть ничего не болит, подействовали вчерашние мазь и массаж. Эти воспоминания поднимают в моей душе новую волну негодования.
- Тоже мне муж, - бурчу я, заваривая травы для чая. – Взял и уснул! Что вообще с ним не в порядке?! Или это со мной что-то?
Последняя фраза повисает в воздухе и погружает в крайне плаксивое настроение. Может и правда, я не гожусь ему в жены, поэтому он не спит со мной? В смысле, только и делает, что спит! Боже! Как это все утомило! Внезапно умолкаю, уставившись в котелок, давно снятый с огня и поставленный на специальную подставку рядом. Вода в нем кипит и бурлит, того и гляди – выплеснется, словно посуда все еще висит над костром. Опять проделки моей неподконтрольной стихии. Надо успокоиться! Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Сосредотачиваюсь на дыхании. Нет ничего и никого. Только мои вдо-ох и вы-ыдох. Вдо-ох и вы-ыдох. Когда открываю глаза, вода в котелке просто спокойно парует и все. Это хорошо. Я даже радуюсь, что у меня получилось взять под контроль стихийный всплеск.
- Доброе утро, - внезапно раздается за моей спиной.
Вздрогнув, поворачиваюсь.
- Доброе утро, Уна. Хочешь чаю?
- Не откажусь, - младшая сестра мужа усаживается возле очага и берет из моих рук глиняную чашку. – Что сидишь такая хмурая? Совсем не похожая на счастливую жену.
- Нет, не хмурая, задумалась просто… - мне не хочется сейчас что-то рассказывать Уна, тем более, что я ее знаю всего день, возможно, она тут же пойдет и все перескажет моему мужу, или еще кому-то похуже.
- Так и будешь сидеть весь день в вигваме, или все-таки проявишь характер и покажешься среди людей? – подначивает меня девушка.
- У меня и тут дел полно. Нужно еду приготовить, вещи разобрать. Присмотреться к хозяйству, где тут и что, я еще не совсем поняла.
- Еды наши женщины уже столько принесли, что ты месяц можешь не готовить.
- Куда принесли? – непонимающе переспрашиваю.
- Возле входа в жилище лежат и стоят. Просто горы. Это дары, чтобы облегчить начало вашей семейной жизни. У нас так
