Культ Змеи - Марина Фурман
Торопиться не было необходимости, парень остановился чуть впереди, глядя на розовые лучи рассвета, падающие сквозь ливневую решетку.
Он просто не знал, куда ему дальше бежать.
* * *
Трикси знала, как залечь на дно, и Лиира полностью доверяла ей в этом, так что она без препирательств согласилась пройти в Торговый район по извилистым каналам канализации. Рэндал замкнулся в себе и больше не сказал ни слова, но позволил взять себя за руку и увести. Спустя час самой отвратительной прогулки на свете Трикси взломала люк пыльного, но сухого подвала гостиницы, заметив при этом, что лучшее убежище — то, где о твоем присутствии не знает даже хозяин.
Судя по количеству пыли на полках и затхлому воздуху, открывали подвал не часто. Здесь лежали опоры и плотная ткань летних навесов, они не понадобятся еще месяц или два, пока не закончатся дожди. Весна в Уотеркрике мокрая, грязная и не подходит для посиделок на солнышке.
Рэндал упал где-то в углу на сложенную ткань и Лиире тут же захотелось сбежать от него подальше, она готова была спорить на что угодно, что больше его сны светлыми не будут. По крайней мере не сегодня.
И, кроме того, теперь, когда она прекрасно понимала, насколько незрелым был его разум, ей стало трудно воспринимать его как прежде. Трудно было не думать о том мальчике, которого она оставила в культе тринадцать лет назад. Теперь он винтик большой машины, беспрестанно настраиваемой и контролируемой его дедом… Узнает ли она его вообще, если встретит?
— Отдыхайте, — буркнула Трикси и развернулась обратно к люку, — я вернусь наверх и заплачу адептам Паластора, чтобы они забрали Зеймара из дома, мы не сможем больше заботиться о нем.
Лиира быстро обернулась на Рэндала, заставила себя отбросить дымку его тяжелого сна и заискивающе улыбнулась Трикси. Она прекрасно понимала, что плутовка лучше подходит для того, чтобы проворачивать такие дела незаметно, но вдруг она захочет отдохнуть немного? В конце концов, у нее был тяжелый день.
— Может, лучше пойду я?
Полурослица уже взялась за крышку люка и приподняла ее, но обернулась и подозрительно сощурилась:
— Сбежать хочешь? — прошипела она.
— Нет, я просто… — Лиира лихорадочно пыталась найти хоть какой-то подходящий ответ, который не был бы откровенной ложью, но и у нее тоже был тяжелый день, — не очень люблю детей.
Крышка люка грохнула об пол, Трикси развернулась и посмотрела на нее исподлобья.
— Ну давай, договаривай! — прорычала она, и не получив ответа, передразнила: — «Я не очень люблю детей в отличие от тебя, гребаная извращенка!»
Подняв ладони вверх в примирительном жесте, колдунья попыталась успокоить ее, но это явно не помогло. Самое отвратительное, что Трикси была почти права и недели две назад Лиира бы именно это и сказала, но слишком многое за это время изменилось.
— Трикси, все думали, что он старше. Даже Зеймар, даже церковь! Ты не сделала ничего дурного… — Лиира запнулась, вдруг вспомнив, что два дня провела в беспамятстве, — ведь не сделала, правда?
Красноречиво закатив глаза, Трикси развернулась и исчезла под люком быстрее, чем Лиира успела еще что-то добавить. Должно быть, это к лучшему… Или нет. Если бы они орали друг на друга достаточно громко, это, возможно, разбудило бы Рэндала, и ей не пришлось бы прикасаться к его снам. Теперь у нее не осталось выбора.
Рэндал лежал, скрючившись на мешках, неуклюже обхватив себя руками. Грязное одеяние опутывало ноги, золоченые нити вышивки запачкались и померкли, он больше напоминал беспризорника, чем слугу Камадара. Но он все еще был им, и его сны были полны света.
Глаза слезятся, он едва может разглядеть его, рыжего мальчишку с кожей белой, как мрамор и румянцем алым, как яблоки, которые он держит в руках. Так много света, слишком много. Рэндал моргает, и когда открывает глаза в следующий раз, Корни уже выше его на голову, он смеется и указывает на большой город вдалеке, говорит, что когда они вырастут, обязательно отправятся туда вместе. Рэндал моргает еще раз, но вырастает только Корни. Он долговязый, широкоплечий и нескладный, но он без труда может подхватить Рэндала на руки и закружить в воздухе так высоко, что на секунду покажется, что они оба летят.
Еще один только миг темноты и Рэндал видит, как священник возлагает руки на голову его друга, вновь неуловимо изменившегося. Святой отец признает его право говорить и действовать от имени Камадара. Рэндал так горд, никто не заслуживает этой чести больше. Он моргает снова.
Корнелиус, совсем взрослый, уважаемый священник, говорит, что уходит в город и Рэндалу нужно совсем немного подождать.
«Время быстро пройдет, вот увидишь», — улыбается он и время в самом деле проходит быстро. Когда он возвращается, его волосы белы и редки, а кожа вся в морщинах, но он улыбается так светло, что это становится не важно, ведь они отправляются в большой город вместе, как Корнелиус и обещал.
Глава 13
Лиира распахнула глаза и принялась яростно вытирать с лица слезы. Вот как это происходит, вот как хорошие воспоминания превращаются в дурные сны. В этих картинах прошлого нет ничего дурного, но для того Рэндала, который видит их сейчас, они наполнены болью потери, яростью несогласия, тоской одиночества.
Но эти сны не похожи на большинство из тех, что она видела. В них нет никаких болезненных преувеличений, никаких искажений, ничего фантастического, это просто круговорот воспоминаний, и, если подумать, до этого момента она видела настолько правдоподобный сон только раз…
Она забрала все, что причиняло ему боль, но когда Рэндал проснулся, он все равно заплакал. Лиира не будет рядом вечно и однажды он останется со своей болью один на один. Больше нет места, где он мог бы спрятаться от реальности, даже сны предали его.
— Не плачь, — сказала она просто чтобы что-то сказать. — Каждую секунду где-то восходит Солнце. Однажды доберется и до нас, нужно просто…
— … подождать? — Рэндал поднялся и посмотрел на нее хмуро, в глазах стояли слезы, на щеке отпечатались складки грубой ткани, на которой он спал.
Едва ли вообще существовали слова, способные его утешить, но попытаться стоило. Лиира растерянно пожала плечами и болезненно поморщилась, случайно задев свои ожоги. Нескоро она забудет парней, орущих от боли под расплавленным металлом своих
