Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана Твиллайт

Вместо обычной белой мантии магистр был облачен в белую же рубашку, золотистые замшевые бриджи с широким кожаным поясом и точно такие же высокие сапоги, как у мэтра Вильмара. Только не черные, а светлые. И никакого камзола!

Айлин закусила губу. Кажется, позаниматься не выйдет: если магистр пришел пофехтовать, хотя зачем бы ему рапира, ведь он разумник? — то мешать невежливо!

«Ничего, — подумала она. — Позанимаюсь завтра. И послезавтра, и послепосле… пока не получится!»

Приседать в штанах было бы ужасно глупо, кидаться ставить рапиру на место — тоже, поэтому Айлин решила ограничиться поклоном и подождать, пока преподаватель возьмет оружие. И сразу же уйти.

Но вместо того, чтобы выбрать одну из рапир, магистр Роверстан остановился рядом, не дойдя до щита каких-нибудь двух шагов.

— Адептка Ревенгар? Рад видеть вас, — улыбнулся он. — Однако вы меня удивляете. Я полагал, урок фехтования у вашего курса уже закончен?

— Я… прошу прощения, милорд магистр, я как раз собиралась уходить, — пролепетала Айлин, опустив глаза в землю.

— В самом деле? — весело удивился магистр. — А мне отчего-то показалось, что вы как раз собирались позаниматься самостоятельно. Неужели я ошибся?

— Я могу позаниматься потом и вовсе не хочу вам мешать, — объяснила Айлин, не поднимая глаз.

— Площадка так велика, что вы, милое дитя… простите, адептка Ревенгар, определенно никак мне не помешаете, — заверил магистр Роверстан и осекся. — Поднимите голову, — потребовал он через мгновение совершенно другим голосом — таким, что Айлин беспрекословно подчинилась.

Магистр протянул руку и коснулся ее щеки самыми кончиками пальцев как раз там, где была ссадина. Нахмурился.

— Вы упали на уроке?

— Я… — Айлин сглотнула. Признаваться в собственной неуклюжести совершенно не хотелось! — Нет, магистр! То есть да, но… Понимаете, я…

— У вас некоторые сложности с фехтованием, не так ли? — очень мягко спросил Роверстан, и Айлин пристыженно кивнула.

Когда о ее неуклюжести сказал мэтр Вильмар, она только обиделась, а вот сейчас стало невыносимо стыдно: и правда, Ревенгар, которая не умеет фехтовать! Что скажет отец, если узнает…

— Не переживайте так, — ободряюще произнес Роверстан, и Айлин бросила на него недоверчивый взгляд.

Неужели магистр ее не осуждает?

— Но мэтр Вильмар сказал…

— Мэтр Вильмар… — прервал магистр, и Айлин показалось, что сказать он хотел что-то резкое, но закончил вежливым: — Несомненно, отличный фехтовальщик. Однако вы пропустили начало занятий и всего лишь нуждаетесь в дополнительных индивидуальных уроках.

Он нахмурился, но вовсе не сердито, а так, словно бы что-то обдумывал, и вдруг улыбнулся. Подошел к щиту, снял первую попавшуюся рапиру, даже не взглянув на нее, и отсалютовал Айлин.

— Прошу вас, адептка Ревенгар.

— Но…

Айлин огляделась. Кроме нее самой и магистра, на площадке не было ни души, зато в отдалении, за изрядно облысевшими к осени кустами, прогуливалась целая стайка адептов. Это, наверное, прилично? Да, наверняка! И все же, у магистра ведь были какие-то планы?

— Но? — Роверстан недоуменно изогнул бровь. — Милая леди… то есть адептка Ревенгар, разумеется… вы ведь не хотите сказать, что не верите в мои способности к фехтованию?

— О нет, милорд магистр! — отчаянно запротестовала Айлин и почти тут же разглядела, что собеседник едва сдерживает улыбку.

Ох, но не отказываться же снова, вдруг его это оскорбит? И все-таки — если Айлин не могла сладить даже с Идой… Она тяжело вздохнула и подняла рапиру в приветствии.

И снова мир перед глазами начал стремительно сужаться: сначала пропали соломенные манекены, потом — деревянный щит за спиной магистра и сам магистр — пока не осталась только блестящая полоса металла перед глазами, а в ушах не завизжали, сталкиваясь, клинки…

— …Вильмар, недоумок Барготов! — услышала Айлин сквозь лязг.

И стало тихо.

Блестящая полоса снова превратилась в рапиру, совершенно неподвижно замершую в руке магистра Роверстана. Спустя еще миг Айлин удалось рассмотреть и лицо разумника — внимательно-озабоченное. И, наверное, «недоумок» ей просто послышался, ведь, кроме магистра, сказать это было бы некому? А он никогда не злится, и не мог этот яростный голос принадлежать ему!

Но если магистр не сражался, то откуда же был металл перед глазами и лязг в ушах?

— Позвольте, я возьму вашу рапиру, — сказал Роверстан столь спокойно и доброжелательно, что Айлин окончательно уверилась, что та ругань ей просто послышалась, и отдала оружие с облегчением.

Магистр перехватил оба клинка за лезвие одной рукой, поблагодарил кивком и продолжил, задумчиво пощипывая холеную короткую бородку:

— Очевидно, заноза неприятия сидит в вашей душе немного глубже, чем мне показалось. Но не расстраивайтесь, милое дитя, избавиться от нее вовсе не сложно. Только как бы нам обойтись без прямого воздействия, учитывая ваши… видения змей… Скажите, вы любите читать?

Айлин растерянно кивнула. Причем здесь чтение? Какое оно имеет отношение к фехтованию?

— Д-да, милорд магистр, я… романы про приключения, и еще…

— О любви, — подсказал разумник, и Айлин кивнула, заливаясь краской. Признаваться в этом почему-то было ужасно стыдно. — Ну-ну, милая леди, вовсе не нужно так смущаться! Нет ничего прекраснее и естественнее этого чувства… Однако речь не об этом. Часто герои романов страдают из-за любви, но все же не отказываются от нее. Подумайте о фехтовании подобным образом…

Айлин растерянно заморгала. Ничего общего у любви, описанной в итлийских и фраганских романах, с Барготом придуманным фехтованием она не находила.

— Напрасно, — усмехнулся магистр, вот сейчас точно прочитав ее мысли. — В бою и любви человек раскрывается с равной полнотой и глубиной. Схватка может причинить боль — но может подарить и радость.

Он вздохнул, Айлин же окончательно залилась краской.

Разве могут преподаватели говорить о таком? Разве это не стыдно? Но… это ведь о фехтовании?!

Роверстан стоял так близко, что это почти нарушало правила приличия, но все-таки оставалось на самой их грани. Высоченный, широкоплечий, уже не похожий на преподавателя в своем щегольском фехтовальном костюме, и только золотой перстень с белым камнем на смуглой руке, сжимающей рапиры, блестел, невольно притягивая взгляд. А потом камешек в его серьге, словно отзываясь перстню, поймал солнечный луч, сверкнул прямо в глаза Айлин, заставляя зажмуриться, и голос разумника зазвучал вдруг со всех сторон сразу:

— Поверьте, важна не только радость победы, но и восторг от поединка с достойным соперником. Полюбите рапиру, милое дитя, полюбите вашего противника — и вы победите. Дразните его, ускользайте, играйте с ним и ни в коем случае не бойтесь, ведь вам нечего бояться!.. — и неожиданно сменил тон. — А теперь поговорим о практической части. Вот — возьмите.

Айлин открыла глаза, машинально схватила ткнувшуюся прямо в ладонь рукоять и поразилась — клинок почему-то перестал оттягивать руку. И все было прекрасно видно! Не только рапиру, но и щит, и песок площадки, и манекены… Как же замечательно! Может быть, это такая особенная магия разумников?

— Совсем другое дело, не правда ли? — улыбнулся магистр Роверстан. — Только не сжимайте так кисть. Представьте, что вы держите в ладони птицу. Не выпускайте ее, но и не душите.

Айлин на секунду показалось, что в руке и правда оказалась птица. Кенар Иоланды, к примеру, — и она торопливо ослабила пальцы.

Клинок в руке мэтра Роверстана совершил странное, немыслимо быстрое движение — и рукоять вдруг вырвалась из ее ладони. Рапира упала на песок.

— Слишком много воли, — спокойно объяснил разумник. — Поднимите.

Айлин подчинилась и покрепче сжала пальцы на рукояти, обещая себе, что в этот раз рапиру у нее не выбьют!

Но магистр и не попытался это сделать. Его следующий удар пришелся по самому лезвию, и Айлин даже удалось его отбить! Правда, рука заныла, но это — сущие мелочи!