Папа для юного дракона - Александра Гусарова
– Так что же мы стоим? – засуетилась Амалия Гольденброук. – Мариша!
На оклик тут же примчалась запыхавшаяся девушка в белом передничке и наколке в волосах. За ее спиной не было даже намека на крылья. Она ловко присела в книксене и поинтересовалась:
– Что желаете, ваша светлость?
– Срочно подготовь комнаты для гостей. Алану его, как обычно. Его жене смежную спальню, а малыша в детскую! – она не спрашивала имен, не интересовалась событиями, которые привели троицу в ее дом.
– Бабуля, похоже, тебе никого представлять не нужно. Ты и так сама все решила и распределила? – рассмеялся внук в ответ на ее распоряжения.
– Вначале нужно позаботиться об удобстве гостей, – она с назидательным видом посмотрела на внука. – А затем можно знакомиться и вести светские беседы. И если эта женщина не является твоей женой, ты просто обязан на ней жениться!
Она с умильной улыбкой посмотрела на Вереса, который с любопытством выглядывал из-за материнской юбки, куда успел спрятаться. Протянула худощавую руку в тяжелых перстнях и потрепала малыша по золотым кудряшкам. Затем еще раз посмотрела на графиню Розенталь и внука и торжественно велела:
– Теперь можешь нас знакомить!
– Бабушка, позволь представить тебе графиню Марьяну Розенталь и нашего сына Вереса. Мы с ней планируем пожениться, поэтому и приехали испросить твоего благословения, – с легким поклоном и улыбкой на губах представил спутницу герцог. Хотел также представить и бабушку, но та не дала, протянув руки для объятий:
– Марьяна, я так рада, так рада! Можешь звать меня бабушка Амалия! -представилась она сама.
– Очень приятно! – отозвалась Марьяна. Она никак не ожидала настолько теплого приема. И совсем уж не ожидала, что ее ребенка вдруг так легко примут за сына герцога. Она обещала подыграть, поэтому и промолчала.
Но когда спустя время она осталась одна в своих покоях, все же решила объясниться с ним и постучала в двери между покоями:
– Алан, можно к тебе? – он тут же распахнул двери с кривой ухмылкой:
– Заходи, я не трепетная девица, боящаяся посторонних взглядов!
Она вошла и огляделась по сторонам. Если ее комната была выдержана в светлых бежевых тонах, то мужские покои были цвета горького шоколада. И мебель, и ковры на полу, и портьеры. И лишь покрывало отливало золотом драгонита. Все вокруг дышало роскошью. А самым выдающимся экземпляром был сам Алан. Он уже успел раздеться и сейчас был в одной рубахе и обтягивающих брюках.
Женщина замерла, разглядывая широкие плечи, тело, треугольником сужающееся к талии, длинные ноги с босыми ступнями и мускулистую грудь, выглядывающую в разрезе рубахи. Волосы были всклочены. Резинка с хвоста валялась здесь же на туалетном столике, который, как ни странно, присутствовал и в мужской комнате.
– И как осмотр? – игриво подмигнул хозяин покоев. – В мужья гожусь?
Она покачала головой и рассмеялась со словами:
– Хорош, что уж и говорить!
Но затем улыбка сошла с ее лица, и она продолжила уже серьезным тоном:
– Я не знаю, почему твоя бабуля решила, что Верес очень на тебя похож. Возможно, она выдает желаемое за действительное. Но я должна сказать, что ни на что не претендую.
Он подошел в плотную к ней, сжал руками хрупкие женские плечи и внимательно посмотрел в ее бездонные глаза:
– Ты думаешь, я шутил, когда говорил, что сделаю Вереса своим наследником? А если ей для счастья нужно это заблуждение, пусть оно так и будет. Я думаю, Родвэй не стал бы возражать, чтобы Верес рос в счастливой полной семье с папой и мамой, был знатен и богат.
– Родвэй? – Марьяна сильно удивилась, словно не понимая, о ком идет речь. Но затем спохватилась и кивнула в знак согласия:
– Да, Родвэй точно не возражал бы.
А герцог переместил руки ей на спину, притянул ближе и впился в губы поцелуем, терзая и лаская женский рот одновременно. Она как-то испуганно дернулась, но потом, будто что-то вспомнила, расслабилась и уступила его напору. Ее руки поднялись и обняли мужчину сначала за шею, а затем пальцами запутались в волосах, ставшие намного мягче и шелковистее с их последних объятий.
Он же, почувствовав отклик, приласкал нижнюю губу, слегка прикусил верхнюю и тут же залечил место укуса языком, затем встретился с ее язычком и застонал, пораженный глубиной собственных чувств. Руки непроизвольно притянули женщину ближе, желая слиться с ней в едином порыве…
Но тут раздался звонкий голос малыша:
– Но, лосадка, но! – и в комнату через эту же дверь между покоями влетели Верес и герцогиня. На бабулю была надета импровизированная сбруя из шторного шнура. А довольный малыш пытался изобразить из себя извозчика и руководил пожилой женщиной. Оба точно были в этот миг счастливы.
Верес, завидев маму, отпустил импровизированные вожжи и подбежал к ней, протягивая вверх свои пухлые ручки:
–Мама, Веру на!
Взрослые смущенно засмеялись, и Алан подхватил малыша на руки. Но тот его оттолкнул, сердито выговаривая:
– Вера маме!
– Маме, маме! – пришлось согласится герцогу и передать ребенка Марьяне. А он в тот же миг обнял ее за шею и прильнул лицом к плечу.
Старая герцогиня нахмурилась, зорко посмотрела на троицу и уточнила:
– Я правильно понимаю, что малыш рос без отца? Иначе он бы не был так сильно к ней привязан. Алан, как ты это допустил?
– Бабуля, успокойся. Я уже осознал свою ошибку и больше такого не допущу. Следующий наш сын будет расти под моим зорким присмотром! – покаянно попытался оправдаться его светлость.
– Вот именно! – старуха погрозила им пальцем, а затем более миролюбиво добавила:
– Надеюсь, меня оповестят о его рождении не тогда, когда он соберется жениться?
– А если это будет голубоглазое чудо с косичками? – решила разрядить обстановку графиня. Но герцогиня снова недовольно поджала губы и спросила у внука:
– Алан, ты ей не сказал?
– Нет, – он покачал головой, – мы все же пока не женаты. А родовые тайны принято сообщать лишь у алтаря. И непонятно, будет ли еще ребенок.
– Обязательно будет! – тут же возразила герцогиня. – Если тебе один раз удалось преодолеть проклятье, то и во второй раз должно получиться!
Марьяна лишь переводила взгляд с одного на другую, понимая, что стала свидетельницей очень интимного разговора и узнала такие тайны, на которые у нее просто не было прав.
Амалия Гольденброук решила, что высказала все, что хотела. Величественно кивнула внуку с невестой и вышла из комнаты, неся свою
