Темный час - Яна Волкова
Моргана улыбается ей:
– Ваше Высочество, вы просто ослепительны. Цвет платья – такая неожиданность!
Смеясь, Аврора показывает ей кончик языка, после чего переводит взгляд на чету Ришар. Она не акцентирует внимание на внешнем виде Морганы, и та ей за это благодарна. Пусть и понимает, что подруга не будет столь благосклонна после того, как они останутся наедине. Годы их дружбы позволяют рассмотреть недовольство, мелькнувшее во взгляде наследной принцессы. Видимо, даже Аврора ожидала сегодня увидеть ее в платье. Быть может, они в сговоре? Это многое объяснило бы.
– Ах, леди Ришар! Ваше платье просто изумительное, так вам идет!
– Благодарю, принцесса. Но ни один наряд не может сравниться по красоте с вашим платьем.
Довольная полученным комплиментом, Аврора, немного приподняв тяжелые юбки, прокручивается вокруг своей оси, позволяя рассмотреть великолепие своего одеяния со всех сторон. Бабочки на ткани вышиты столь искусно, что в одно мгновение кажется, словно бы они вот-вот взлетят! Или же во всем виновата игривая легкость, свойственная ее высочеству?
Леди Ришар права: никто не может сравниться с принцессой в красоте.
Внимание Авроры привлекает стоящий подле отца Алистер. Он расправляет плечи и слегка вздергивает подбородок, словно стараясь казаться старше. Нет ничего удивительного в том, что и ему хочется произвести достойное впечатление.
– Алистер! – Хлопнув в ладоши, принцесса восхищенно ахает; от ее внимания бледные мальчишеские скулы слегка розовеют. – Только посмотри на себя! Разве ты не самый достойный кавалер, которого только можно встретить на этом празднике?
Юный лорд, стараясь сдержать улыбку, склоняется перед наследницей престола в изящном поклоне:
– Ваше Высочество, похвала из ваших уст звучит особенно сладко. Подарите ли вы мне следующий танец?
– Безусловно! Один из моих сегодняшних танцев определенно принадлежит вам, лорд Ришар. Но сейчас я хочу украсть для разговора вашу старшую сестру.
Лукаво подмигнув ему, Аврора снова стискивает в своей хватке крепкую руку Морганы, увлекая ее за собой прочь. Той остается только виновато улыбнуться, посмотрев на Алистера, и покорно последовать за принцессой. Они выходят на лоджию, и Моргана с наслаждением вдыхает свежий вечерний воздух. У перил или на изящных каменных скамейках расположились и другие гости. Принцесса отводит ее в самую дальнюю часть лоджии и отпускает только для того, чтобы опереться на ограждение руками. С этого места открывается прекрасный вид на дворцовый сад.
– Сегодня ведь твой праздник. – Моргана опирается о перила рядом с ней. – Почему же сейчас ты здесь, а не покоряешь своей красотой гостей?
– Потому что это ты должна покорять гостей своей красотой! Почему вместо прелестного зеленого платья я снова вижу тебя в доспехах?
Вот оно что. Значит, Аврора причастна к этому. Это даже не удивительно. Словно бы нечто подобное может пройти без внимания принцессы. Тяжело вздохнув, Ришар убирает с лица прядь волос:
– Потому что я рыцарь, Аврора. Рыцари ходят в доспехах. Для таких дней и придумали парадный доспех, разве нет?
Судя по тому, как Триаль дует губы, аргумент не кажется ей достаточно убедительным. Она смотрит на подругу с недовольством и сожалением. От этого Моргане становится неловко. Словно морская волна, накатывает ощущение, будто она провинилась. Кажется, и золотой венец, и белоснежный панцирь душат ее. Сглотнув подкативший к горлу ком, Ришар кладет ладонь на плечо Авроры:
– Тебя вовсе не это должно тревожить. Ты так ждала этого дня, и вот он наступил. Сегодня король официально объявит тебя наследницей престола. Это куда важнее, чем то, во что я одета.
Они смотрят друг другу в глаза, и Моргана улыбается дрогнувшими губами. Едва-едва приподнимает самый уголок, отпуская принцессу и вновь облокачиваясь руками о перила. Смотря на людей, веселящихся в саду и наслаждающихся вечером, Аврора задумчиво накручивает на палец прядь длинных светлых волос. Конечно, Моргана права. Этот вечер особенный для нее. С самого детства принцесса живет в ожидании этого момента. Единственная дочь королевской четы, она займет астерийский престол после своего отца. В ее руках будет судьба этого народа, и Аврора хочет быть достойной той ноши, которую на нее возложат. Только сможет ли она унести ее на своих плечах? Ведь власть вовсе не о крови, она о силе духа – и силе разума. Глупый и слабый правитель приведет страну к разрушению и упадку. Однажды короли уже втянули Астерию и Гидерию в долгую и кровопролитную войну. Отголоски этой трагедии до сих пор преследуют обе страны.
Когда Аврора вновь начинает говорить, ее голос звучит тихо и подавленно:
– Ты помнишь предсказание?
Моргана удивленно приподнимает брови. Она не сразу понимает, о чем говорит принцесса. Понимание заставляет ее нахмуриться:
– Пророчество Лиадан?
Легкое осуждение, прозвучавшее в вопросе, заставляет Аврору кивнуть не так уверенно. И пусть Моргана явно не показывает своего неодобрения, принцесса и без того явно его ощущает. Их беседы часто затрагивают эту тему. Всю свою жизнь, с самого раннего детства, Аврора живет с мыслью о том, что она – та самая Дева из древнего пророчества. Моргана не осуждает ее, но и не поддерживает. Их мнения на этот счет расходятся, и ни одна не готова уступить другой. Но в этот раз Моргана говорит мягче. Видя, как переживает подруга, она просто не может оставить ее наедине с этим беспокойством.
– Ты ведь знаешь, что это предсказание было написано сотни лет назад. И мы не можем быть уверены в том, что его значение сквозь века осталось таким же, как и в тот момент, когда предсказательница впервые произнесла его. Нет никого, кто был бы возле нее. Никого, кто мог бы сказать, что это правда.
– Но ведь нет и тех, кто может опровергнуть его!
– Верно. Потому что свое пророчество Лиадан оставила в конце Века Смуты. Это было чуть больше, чем два столетия назад, Аврора.
Многие жители Астерии привыкли верить предсказанию гидерийской прорицательницы. Говорят, Лиадан обладала необычайным даром и все, что открывалось ей в видениях, непременно сбывалось. Предсказание о деве, рожденной на заре шестого века, той, кому суждено вершить судьбы мира, стало ее последним. Не выдержав горестей и бед, что предстали перед ее взором, Лиадан лишила себя глаз – и отдала свое тело морю.
Но Моргана не из тех, кто слепо верит в судьбу. Как и в отце, в ней крепка вера лишь в то, что
