Про две жизни и одну смерть (СИ) - Пряхина Ольга

— Агния?..

Редьярд подошел и присел на кровать.

— Лёг, живо, — приказала она.

Он послушно устроился рядом, оробев до такой степени, что не коснулся её даже кончиком пальца.

— Ты ранена?

— Сильно потратилась. Зато останусь тут, с тобой. Доволен? Видишь, в моей постели только ты.

Редьярд осторожно прижался к ней и обхватил руками, словно не верил, что ему и правда разрешили.

— Ну? Чего еще ты от меня хочешь? — спросила Агния, откинувшись на подушки.

— Это все, что мне нужно, — ответил Редьярд и крепче стиснул её в объятиях.

Стоило Редьярду уснуть, как Агния погрузилась в медитацию. Она пыталась настроиться на течения силы, чтобы пополнить резервы извне, но все без толку. Директор Магнус наверняка заэкранировал комнату, так что Агния бросила бесплодные попытки и теперь лежала на кровати с закрыми глазами, отпустив разум в свободное плавание. Хоть какая-то замена сна. Любому существу нужно время для «недуманья», в противном случае, за столетия разум изнашивался, как двигатель у вечно заведенной машины.

Агния едва настроилась на благословенные «нигде» и «ничто», когда матрас прогнулся и раздался низкий голос Редьярда:

— Неужели ты — подарок мне на свадьбу?

Агния распахнула глаза. Проклятье, и с чего это он решил вспомнить именно этот период своей жизни?

Редьярд нависал над ней, рассматривая с жадным интересом. Всякая мягкость сошла с его лица. Черный халат, небрежно подпоясанный, едва держался на талии, по коже стекали капельки пота — чертили себе дорожки по мощной обнаженной груди и напряженному прессу. Разгоряченный, тяжело дышащий, Редьярд пах терпко и чуть горьковато — Агния думать не хотела, чем именно.

Глянув на изломанную ухмылкой линию губ, Агния задалась вопросом, мог ли этот мужчина вообще называться Редьярдом. Словно подтверждая худшие опасения, он бесцеремонно обхватил её талию.

— Держи свои руки подальше, Разор — велела Агния.

Редьярд никогда бы не стал трогать её вот так бесцеремонно и грубо, стискивать пальцы с такой силой, что у живого человека остались бы синяки. Ей казалось, что от прикосновения на теле осталось что-то мерзко-липкое. Проклятье, ведь в своих воспоминаниях Редьярд только что был в постели новоиспеченной императрицы.

Агния вывернулась из объятий и откатилась на край постели.

— Сегодня я взял себе жену, ты услышала меня? — сказал Разор и снова надвинулся на неё.

— Мои соболезнования Сильвии.

— Ты знала? — сказал он и прищурился. — Знала, что я собрался заключить брак — и ничего?

Да что Агния могла сделать? Это случилось несколько сотен лет назад, а она не обладала властью изменять прошлое. Настроение Разора в один миг сменилось с дерзко-игривого на яростное, и он с силой сжал её запястье.

— Одно твое слово — и у меня никогда не было бы жены!

Агния все меньше хотела знакомиться с этой стороной личности Редьярда, поэтому свесила ноги и собралась встать с кровати, но её резко дернули назад.

— Ты никуда не пойдешь.

— От тебя воняет. Проваливай, — сказала Агния и пнула его, сталкивая с кровати. — Говорить с тобой буду, только когда примешь душ и перестанешь болтать о свадьбе.

Разор прищурился, встретив её взгляд.

— Иначе я уйду.

Услышав это, тот поднялся и сжал кулаки. Они смотрели друг другу в глаза, но Агния не собиралась уступать. Она его не боялась. Она его немножечко любила, даже такого — заколдованного, да еще и с женой.

Разор зарычал, а потом пошел в ванную без единого слова, но у входа не сдержался и хлопнул дверью так, что с потолка штукатурка посыпалась. Агния опустила взгляд и увидела, что её собственные когти пробили ладони насквозь.

* * *

Агния все ещё снилась ему. Не подпускала слишком близко, но и не прогоняла — вместо этого сводила с ума. Наверняка поэтому Редьярд постоянно брал в постель новые тела — не собирался он больше любить кого-то. Любовь — не про него. И «жена» — лишь титул для удобной Сильвии.

Всю прошлую ночь Редьярд наслаждался распутной природой императрицы, а потом проснулся тут, и первой мыслью было — как он позволил этой кукле называться женой? И сейчас, стоя под струями воды, Редьярд с радостью смывал с себя ее приторный аромат.

Агния была теперь ниже него ростом и странно беспомощной — от её удара даже ребра не сломались. Что, если Редьярд попытается взять свое без спроса? Как знать, может, тогда его чудесный сон закончится навсегда, перестанет дразнить недосягаемостью. Он этого боялся и жаждал, потому страх расставания разъедал его внутренности уже сейчас, а ведь они только встретились вновь.

Редьярд уяснил, что добровольно он ничего не получит, но совершенно чуждая ему нежность, тлеющая внутри, удерживала от попытки накинуться на Агнию и подмять её под себя.

До скрипа отмыв кожу, он накинул халат и помрачнел. Прошлым вечером Редьярд много пил — празднование не приносило никакого удовольствия — поэтому он и вывалил на Агнию все эти глупости. Решив, что стоит сменить тактику, Редьярд вышел из комнаты.

— Я скучал по тебе, — сказал он.

Агния стояла у кухонного стола, спиной к нему. Её плечи были чуть приподняты, словно она хотела спрятаться.

— Тут есть готовая еда. Садись, — сказала она.

— Ты столько возишься со мной. Не говори, что просто так, — прошептал Редьярд, подойдя ближе.

Он приобнял Агнию и прижался губами к уху.

— Думаешь, император не умеет быть благодарным?

Большими пальцами он погладил её талию, но Агния выскользнула из его объятий.

— Ты и часу прожить не в силах, чтобы не пристроить куда-то свой член. Это не имеет никакого отношения к благодарности.

Агния выглядела злой и расстроенной одновременно, как кошка, попавшая под ливень. Она сделала несколько шагов назад — подальше от него — и поставила миску на стол. Еда в ней пахла резко и непривычно, и Редьярд поморщился.

— Хочу твое. Приготовь мне что-нибудь, — велел он.

— Тут тебе не дворец. Ешь, что дают.

Редьярд уселся, поставил локти на стол и сцепил ладони в замок. Устроив подбородок на переплетенных пальцах, он уставился на Агнию. Та его взгляда избегала.

— Давай, — сказал он мягче, — покорми меня своей едой. А потом я накормлю тебя.

Агния на мгновение прикрыла глаза, но все же отвернулась, отыскивая в разбросанной по кухне утвари столовые приборы.

— В этом мире нет никого, кто пробовал бы еду самого императора, — сказало он и добавил, чтобы чуть раздуть угли чужих эмоций: — Даже моя супруга не удостаивалась такой чести.

Агния тут же обернулась и швырнула найденную вилку с такой силой, что та вонзилась в стену. Хорошо, что Редьярд успел увернуться, иначе вилка торчала бы из его груди.

— Агния!

* * *

Из них двоих настоящей сумасшедшей была Агния. Ревновала к воспоминанию. К бывшей жене. К мертвой жене! Почему Разор просто не заткнулся, неужели он не видел, что одно упоминание Сильвии причиняло боль?

Конечно же, эта императорская задница не стала есть лапшу, которую она для него заварила. И теперь Разор гремел тарелками на кухне, но и не подумал просить о помощи с плитой. Агния схватила уцелевшую после буйства Редьярда книгу и села в кресло, повернув его так, чтобы не видеть даже краешка халата этого мудака. Прошло совсем немного времени, когда она почувствовала его приближение.

— Агния.

Разор опустился на ковер у её ног. Он растерял императорскую надменность и выглядел почти жалко.

— Я приготовил еды, — сказал он, и Агния глянула на миску, в которой лежали нарезанные овощи. Сверху их покрывал соус, пахло душистыми приправами.

— Ну и ешь её.

— Не хочешь попробовать?

Разор посидел, стискивая пальцы на краях миски все сильнее, а потом вскочил на ноги и швырнул ее в стену.

— Так чего ты хочешь?!

Несколько дней прошло с того момента, как заклятие на Редьярде разрушилось и поток воспоминаний начал прокладывать себе дорогу в его разуме, будто река вновь заполняла пересохшее русло. Из ребенка, который готов был поверить кому угодно и который делился последним, Редьярд вырос в запуганного мальчишку, а после стал демоном, только бы не позволять жизни бить его снова. Но при всем при этом, он не казался Агнии злом. Да, Редьярд был приставучим нахалом, самоуверенным и вспыльчивым, но это ведь еще не преступление.