Чужая жизнь - Лариса Васильева
– А зачем заводишь дружбу с иностранцами? – Нахмурилась Маша. – Раз не можешь с ними поговорить.
– Да ладно тебе. У нас нормальных мужиков раз, два и обчелся. Одна только надежда на моего Джона. Ну, спроси, что он хочет.
Таня еще раз с жалобным выражением на лице протянула телефон.
Следующие пятнадцать минут прошли в сплошных уси-пуси, которые влюбленные передавали через переводившую Машу.
– Узнай, узнай, когда он приедет! – Дергала её Таня.
– Сейчас приехать пока не сможет. Говорит работы много. Любит тебя. – Отвечала Маша. – Говорит, что свяжется с тобой по Скайпу через пару дней. Он еще позвонит.
Поцелуйчики в трубку Маша пропустила, благо им не требовался переводчик.
– Может мне электронный переводчик купить? – Задумчиво произнесла Таня, когда разговор был окончен.
– Может тебе начать учить английский? – Посоветовала Маша.
– Не, поздно уже, – только отмахнулась Таня, – точно надо переводчик покупать. – Решила она. – Ну, спасибо тебе. С меня шоколадка.
Соседка кивнула и исчезла за дверью.
– И часто у вас такие переговоры происходят? – Димка стоял, прислонившись к косяку двери, и с полуулыбкой смотрел на Машу.
– Соседка с третьего этажа, Татьяна, познакомилась с одним американцем. – Пояснила Маша. – Естественно он русского не знает, а по-английски моя соседка общаться с ним не может. Вот и приходит время от времени, чтобы я с ним поговорила.
Димка кивнул, но, в то же мгновенье, он был уже далеко. В том самом дне, когда Рожковская Екатерина поразила всех своим знанием английского. И сейчас, когда Маша говорила по телефону с неизвестным Джоном, она и сама не догадывалась, но опять напомнила Димке его жену.
– Дим, с тобой все в порядке? – Рожковский очнулся, когда Маша потрясла его за плечи.
– А? – Перед ним опять стояла Маша. Образ Кати бесследно рассеялся. – Да все хорошо. – Он покачал головой. – Просто на работе устал. Я лучше пойду. Спасибо тебе за всё.
Уже на пороге квартиры он обернулся и достал из кармана мобильник.
– Совсем забыл. Продиктуешь свой номер? – Он испытующе посмотрел на Машу. Девушка медленно назвала цифры. – Я сейчас наберу, и у тебя высветится мой. – Кивнул он.
Маша даже не успела сообразить остановить его, попросить этого не делать, но было уже поздно. Телефон Маши предательски зазвонил тут же в прихожей возле зеркала. И мелодия, которая стояла в телефоне у Кати на мужа, неслась из динамиков Машиного телефона.
Димка вздрогнул, с трудом не выронив собственный телефон, и медленно наклонился, пытаясь рассмотреть осветившийся экран Машиного мобильника.
Глава 8 Трудности продолжаются.
На экране высветилось имя «Дима» и определился номер его симки.
– Смирнов дал твой номер. – Объяснила Маша удивленному Дмитрию и её слова прозвучали вполне правдоподобно.
Девушка понимала, что это наглая ложь, но по-другому не могла. Сказать правду означало признать свое сумасшествие. Только бы Димка поверил её «правде» и не стал задавать лишних вопросов.
– А что за мелодия? – Задал он первый пришедший на ум вопрос.
Девушка в ответ только пожала плечами. Не очень убедительно по его мнению.
– Обычная мелодия. У меня на все звонки такая. А тебя что-то смущает?
Димка кашлянул. И чего он ожидал? Рожковский почувствовал себя параноиком, цепляющимся ко всякой ерунде.
– Нет, нет. Просто…. Не обращай внимания.
Попрощавшись, он поспешил уйти, чтобы не выглядеть еще большим идиотом.
Надо же. Катя оставила его чуть больше недели, а сердце продолжает замирать при малейшем воспоминании о ней. И дело ведь не в Маше, а в том, что она невольно напоминает Димке его Катю. И в чем конкретно перечислять можно до бесконечности.
Но жизнь не стоит на месте, и нужно было определенно что-то решать. Цепляться за прошлое было слишком больно, но и вычеркнуть последние недели счастья с женой он тоже с легкостью не мог.
Если бы она не оставила его так резко ничего не объяснив…. Но Катя просто собрала вещи и ушла и где она сейчас Рожковский не знал.
Последний раз он её видел утром на работе, когда она ему как новому начальнику принесла заявление об отпуске за свой счет. Тогда он понял, что потерял её окончательно.
Но возвращаясь мыслями снова и снова к событиям последней недели, Рожковский никак не мог понять, что, же странное произошло с его женой, заставившее её так кардинально поменяться.
Маша эту ночь, впрочем, как и прошлую, опять очень плохо спала. Ворочалась с боку на бок, беспрерывно думая о Димке. От того, что Маша стала сама собой, меньше любить его она не стала, а значит, душевные терзания ей были обеспечены.
О том, что она была Катей, не знал никто, и от этого становилось с каждым днем тяжелее на душе.
Словно почувствовав душевные терзания дочери, Зинаида Евгеньевна на следующий день приехала к ней. Непонятно каким образом, но женщина сразу заподозрила, что с её дочкой творится неладное.
В десятый раз, заверив маму, что у неё все в порядке, Маше так и не удалось убедить недоверчивую женщину.
– Мам, ну все хорошо. – Маша улыбнулась своей самой невинной улыбкой, но Зинаида Евгеньевна только покачала головой.
– Кого ты сейчас пытаешься убедить? – Спокойным голосом произнесла она. – Меня или себя? Ты пойми, дочка, ты мне можешь все рассказать.
Но Маша упорно качала головой и твердила, что мама ошибается и у неё как всегда все прекрасно.
– Ладно, когда захочешь поговорить, только позвони. Поняла? – Зинаида Евгеньевна испытующе посмотрела на дочь.
– Обязательно позвоню, – пообещала Маша, – но, мамуль, у меня и правда все хорошо. Не переживай.
Матери о Димке рассказывать девушка смысла не видела. Он может вообще больше ей не позвонить. Сейчас переживает наверно о своей Кате, и нет ему дела до Самойловой Марии.
Поэтому когда в дверь домофона позвонили, Маша, в первые секунды, даже дар речи потеряла, как только услышала в трубке его голос.
– Привет. – Его голос прозвучал достаточно взволнованно. – Это Дмитрий Рожковский. Впустишь меня или я слишком навязчив?
– А…. – У Маши дыхание перехватило. – Конечно, …поднимайся. – Дрожащими пальцами она нажала на кнопку домофона.
Пока он поднимался на лифте на восьмой
