Ректор на выданье - Лидия Миленина
В общем, я не особо его мучила, а он четко и хорошо исполнял свои должностные обязанности.
В сущности, отличный ведь секретарь. Исполнительный, точный, внимательный к любым деталям, сообразительный, и посмотреть на него приятно, в отличие от Хорька.
Единственный «обмен любезностями» между нами состоялся, когда я в третий раз попросила сварить мне кохве.
– Ваше сиятельство, боюсь показаться навязчивым, но повторюсь: мне кажется, вы пьете слишком много кохве.
– А вы варите слишком вкусный, – ослепительно улыбнулась я. – Впрочем, попытки саботажа кохвепития порчей его качества не принимаются.
Родвер усмехнулся, а я обнаружила, что бодрящего эффекта в напитке меньше, чем было. Маг-секретарь постарался.
В тот же день я отдала распоряжение об учреждении гранта на лучшие исследования по теме таинственного Лабиринта – теоретические, разумеется. Я и Бара вряд ли туда пущу.
Причем претендовать на грант могли даже студенты. Точно знаю, что молодые мозги работают лучше всех остальных. Именно молодежь часто придумывает что-нибудь дельное.
А вечером мы с Баром все-таки полетели. Я тоже сочла, что продемонстрировать некоторую близость с драконом сейчас может оказаться полезно со всех сторон.
А если Реавин поревнует – тоже к лучшему. А то ему я благоволила больше всех. Как бы не избаловать.
– Готова? – спросил Бар, оглядев меня с ног до головы. Да, выглядела я необычно. Для полета на драконе нарядилась как для верховой езды. То есть облегающий кафтан и платье… с огромным разрезом спереди. Под ним – облегающие брюки и сапоги. Когда идешь, разрез приоткрывается и становится видно обтянутые тканью ноги.
У меня этот костюм был синий с серебряным шитьем.
Некоторые дамы в последние годы предпочитали обходиться вообще без юбки, одними лосинами. Но, на мой взгляд, так все же неприлично.
– Не знаю, Бар, готова ли, – сказала я. – По-моему, к этому невозможно подготовиться, потому что я понятия не имею, как это будет. И… я ведь никогда не видела тебя вблизи во второй ипостаси.
– Значит, будут неожиданности и сюрпризы, – улыбнулся дракон. – Но ничего не бойся. Обещаю: это твой первый полет, и он будет прекрасен.
– Ну давай уже, не томи, обращайся! – улыбнулась я. А сердце тревожно забилось, как бывает в предвкушении яркого, интересного, но волнующего праздника.
Я ведь никогда не видела, как Бар обращается. Никогда не стояла рядом с драконом в его хищной второй ипостаси.
Бар улыбнулся в ответ и начал таять, распадаться на миллиарды темных частичек. Теорию оборотничества я, как и все, знала со школьной скамьи, но сейчас, наблюдая обращение воочию, ощущала себя как ребенок, который впервые увидел настоящее волшебство.
Каждый знает, что оборотни бывают низшие и высшие. Низшие, то есть волки и псы, до сих пор обитающие где-то на далеком севере, обращаются путем прямого изменения физической формы. Размер их тела в обеих ипостасях сравним, поэтому прямое превращение возможно. Очень неприятное зрелище, говорят очевидцы: кости и мышцы меняют форму, кожа покрывается шерстью, и все это за время меньше минуты.
Высшие оборотни – то есть драконы – обращаются по-другому. В драконьей ипостаси они во много раз больше самих себя в человеческом облике, поэтому прямое превращение тут неосуществимо. Прежде чем обратиться драконом (и наоборот), они распадаются на множество частичек, из которых состоит их тело. А потом собираются снова – уже в другом облике.
Кстати, поскольку размер дракона намного больше, то и частичек, составляющих их тела в любой ипостаси, намного больше. Получается, что тело Бара или другого дракона в человеческой ипостаси более «плотное». Благодаря этому они способны в любом облике удерживать в себе больше магии, обладают огромной физической силой и ловкостью.
Бар превращался недолго, где-то полминуты. Частички – я разглядела, что в закатном свете они отсвечивают бордовым, – закрутились смерчем, он стремительно рос, в нем начал проявляться силуэт огромного ящера. Я не успела изумиться, а передо мной уже стоял огромный, просто невероятно большой дракон.
Вытянутое тело, дышащее мощью, гладкая упругая чешуя, изогнутая шея и острая голова (лишь чуть меньше, чем я в полный рост) с тремя роговыми гребнями. Он чуть расправил крылья, и они, словно плащом, закрыли от меня набережную и море.
Конечно, я знала, что Бар – бордовый дракон, но никогда не думала, что это так красиво. Он был темно-бордовый, отливающий закатными лучами, блестящий.
С хищной, но умной морды на меня лукаво смотрел янтарный глаз с вытянутым зрачком.
– Не страшно? – его голос прозвучал прямо у меня в голове. С непривычки я вздрогнула, хоть иногда и участвовала в ментальных беседах на Совете менталистов академии.
– Не-ет! – честно призналась я. – Интересно. Ректоры не сдаются на полдороге!
Хотя, конечно, когда рядом с тобой такое огромное существо, становилось немного не по себе. Потому что подле него ты просто песчинка, стебелек. От этого резко ощущаешь свою беззащитность и уязвимость.
Я боялась Бара после его выходки тем утром. Боялась как дикого, необузданного мужчину-нечеловека. Но сейчас почему-то почти совсем не испытывала страха перед огромным ящером. Поражалась его размерам и красоте, осознавала, насколько опасное создание передо мной – но не боялась. Странно, но факт.
Я погладила его шею, ощутила от Бара импульс сладкого и радостного блаженства, и, понимая, что с набережной на нас смотрят сотни глаз, как можно смелее полезла вверх по его лапе. Бар вытянул ее вперед так, чтобы мне было удобнее.
Он заранее проинструктировал меня, как залезать, где именно сидеть: в том месте, где шея «вырастает» из туловища. Там должно быть удобно, можно крепко держаться за центральный гребень. Впрочем, все это Бар знал чисто теоретически, ведь еще никогда не возил человека на своей шее.
Ох как высоко!
Приятный азарт забурлил в крови, как только я перекинула ногу через мощную шею. Оказалась почти на шпагате, но, вспомнив инструкции Бара, согнула ноги, взялась руками спереди, чуть оперлась на них. Стало удобнее.
– Ух! Ну что же, покатай меня, большой друг! – крикнула я ему и вслух, и мысленно.
…Меня даже не тряхнуло. Просто земля пошла вниз, а с боков обдуло мощным ветром, поднятым его крыльями. Я накинула легкую защиту от холода, и едва ощутимыми толчками мир пошел вниз.
Какое-то время я еще видела запрокинутые лица людей на набережной, крошечные, как игрушки, кареты. А потом мы полетели над морем. Солнце играло на волнах. Сверху волнующаяся поверхность воды казалась глянцевой, она словно кипела и переливалась одновременно.
Восторг! Золотой – под цвет заходящего
