Рунная соната (СИ) - Элина Литера
В моей ванной комнате был только поток воды с потолка и маленькая неглубокая лохань для мытья рук. Жаль. Но в доме мужа (я скривилась) мне должны отвести покои с ванной — предполагается, что леди должна иметь возможность понежиться в воде. Перед брачной ночью меня оставят одну, и заточенный гребень не подведет. У меня не было никаких сожалений — в этой жизни нет ничего, о чем я могла бы жалеть. У меня отняли всё.
Уже на второй прогулке нашелся удобный камешек, который я припрятала в складках юбки, и работа началась.
В карете с Джасом я не стала унижаться, заламывая руки, вопрошая "как ты мог" и "за что". Но теперь у меня появилось много времени на размышления. Я точила гребень, прикрывшись наставлением "О добродетелях жен", которое папенька заботливо принес в мою комнату, и в эти долгие часы я пыталась понять, что толкнуло Джаса на предательство. Как он мог? Почему? За что? Ответа не было.
* * *
На ужин с женихом меня одели как куклу. Горничная с сильными руками руководила моим туалетом всем видом показывая, что полномочия ей даны самые широкие. Она же на пару с невозмутимым лакеем сопроводила меня в обеденный зал.
Брекекет выглядел точно так, как я себе представляла: седой как лунь, морщинистый как неглаженное белье, с выражением лица кислым, как у застигнутой днем на мелководье кикиморы. При виде меня он расплылся в улыбке довольной жабы. Подхватившись с места, Брекекет подскочил и подал мне руку, намереваясь проводить к месту. Я проигнорировала протянутую ладонь. Тот снова скривился: — Айсон, твоя дочь дурно воспитана.
Папенька пожал плечами в ответ: — Можешь перевоспитать по своему вкусу, я возражать не буду. — Надеюсь, хоть что-то она умеет?
Я не дала отцу раскрыть рта: — О да. У меня были большие успехи в травологии и зельеварении, если вы понимаете, что я имею в виду.
У лорда Брекекета вытянулось лицо: — Что-о? Айсон, кто и где учил ее этой гадости? Неужели в Обители Семи Звезд воспитанницам преподают зелья?
Глядя на лицо папеньки, наливавшееся кровью, я рассмеялась: — Папенька, как же нехорошо получилось. Негоже обманывать старого друга. Вы не сообщили Его Милости, что у ректора Льордской магической академии меня дожидается диплом магистра?
Они заорали одновременно. — Айсон! Что это значит?! — Брекекет был возмущен до глубины души. — Молчать, дура! — папенька чуть не лопнул от натуги и захлебнулся криком.
Подождав, пока утихнут, я продолжила: — И уверяю вас, лорд Брекекет, обладая такими знаниями я и без магии приложу все усилия, чтоб наш брак не продлился долго.
Для закрепления эффекта я нахально подмигнула. Брекекет ловил воздух ртом. Папенька ринулся ко мне и отвесил звонкую оплеуху, от которой я полетела на пол. Сквозь гул в ушах я услышала его крик: — Джон! Джек! Ко мне!
Они дотащили меня до комнаты и швырнули внутрь, снова заперев дверь.
Следующие дни мне приносили лишь хлеб и воду. Папенька заходил каждый день проораться и только спустя неделю сменил гнев на кое-какую милость. По крайней мере, мне доставляли каши и похлебки — судя по всему, то, чем кормили слуг, и снова стали выводить на прогулки.
Не сказать, что меня это расстроило. Во-первых, куда уж больше расстраиваться. Во-вторых, гребень начинал радовать остротой сияющих граней.
Глава 17. Еще одна девичья мечта
Когда я увидела на пороге комнаты улыбающегося папеньку, я даже испугалась. Что может ему доставить удовольствие, как не новый способ унизить дочь?
— Завтра твоя свадьба. — Неужели Брекекет решил рискнуть? — я подняла бровь в удивлении. — Хе-хе, о нет, этот слабак с тобой не справится. На тебя нашлась управа посерьезнее. Я сосватал тебя за младшего сына графа Лосвиля. Мозгов у твоего будущего женишка маловато, придурок придурком, но укрощать таких, как ты, он умеет. Чего не отнять, того не отнять. Завтра утром придет укладчица волос и горничная с платьем. Готовься.
Когда папенька хлопнул дверью, у меня подкосились колени. Я догадывалась, что когда-нибудь этот день настанет, но так скоро! Все-таки в глубине души жила надежда, что будь у меня побольше времени, я бы что-нибудь придумала. Но увы… времени мне не дали.
Я наслышана о том, как мужья укрощают жен — что лавочники, что герцоги. Я корила себя за то, что не догадалась ходить к боевикам на классы немагического боя. Такие укротители не ждут ни минуты. Боюсь, укрощение начнется уже в карете. Что, если мне не дадут возможности остаться одной в ванной?
Встав перед зеркалом, я примерилась острой гранью гребня к горлу. Нет, пожалуй, у меня не хватит сил, а если я только поранюсь, будет хуже. Позовут лекаря, подлечат и дальше глаз не спустят, не оставят одну ни на мгновение. И гребень отберут!
Я проплакала всю ночь. Утром четверо молчаливых женщин помогли мне одеться. Впрочем, помогали двое, а еще двое следили, чтоб я не сбежала. Рослая горничная сверлила меня взглядом, будто я могу испариться на месте. Еще одна служанка укладывала сундук: папенька договорился с женихом, что меня сразу отвезут укрощать домой к мужу — сэкономил на празднике. Что ж, папенька, хотя бы на пышные похороны я могу расчитывать?
На голове соорудили тяжелую и неудобную "башню", на которую нацепили фату. Улучив минуту, когда на меня обращали меньше всего внимания, я раздвинула пряди и вогнала под основание прически
