Перекресток двух полос - Оксана Алексеева
– Потому что банально об этом не помнит? – Женька округлил глаза. – О блин… Народ, как утаить секрет при человеке, от которого никаких секретов не скроешь, а? Может, просто стирать ненужное? И тогда не проболтаешься!
– Но при некроманте мы не видели никого другого, – засомневался Николай. – Должен быть кто-то со способностью удалять воспоминания. Вот только мы об этом просто можем не знать. Рудольф только выглядит идиотом, а что если он и правда идиот, но за ним еще кто-то стоит? Вот это будет офигеть, я вам прямо скажу!
– Ладно, парни, думайте дальше, – Вера вдруг встала. – И если до чего докумекаетесь – сразу звоните.
– А ты куда? – не понял Женька.
– Мама сегодня с Сережкой просила посидеть, садик на летний ремонт закрыли. Но вы звоните.
– Хорошо, ты тоже звони, если по пути еще что-нибудь приснится, – попросил немного обескураженный Николай. У него-то такой прилив воодушевления случился – сейчас бы мозговым штурмом дальше копать, но семья есть семья, с таким не поспоришь.
После ее ухода он начал повторять очевидные выводы и строить новые предположения. Но Женька его не слушал и подошел к окну, а потом и руку приподнял, чтобы друг замолчал и послушал:
– Она пошла не к троллейбусной остановке, Ник. А к стоянке такси. Наша Вера, у которой лишних денег не бывает, а ехать тут всего ничего.
Ник тяжко выдохнул и подошел к нему.
– Намекаешь, что она к нему поехала?
– Не знаю ничего, кроме того, что Вера нам врет. И если она сейчас действительно едет к Захару, то зачем: просто поддается своей влюбленности или спешит сообщить ему то, что мы узнали?
– Скорее последнее, – с камнем на сердце выбрал Ник. – Как-то про сон и Сережку не вовремя прозвучало. У тебя есть ощущение, что мы Вере не доверяем?
– Доверяем. Она наша подруга, просто запуталась. Но нам срочно нужна диверсия, о которой Вера не знает. Помнишь, мы между собой уже обсуждали, но до конца не довели? Так почему бы не сегодня?
– Диверсия? – Николай потер руки. – Наконец-то. Мы с весны ничего не взорвали и не сожгли, пора растрясти старые кости!
– Подотри слюни, дружище. Что мы можем со своими способностями?
Но кое-что они все-таки могли. Для начала – строить предположения:
– Если Вера поехала к Базуке, то Базука сейчас с ней. И раз она направилась не в сторону дома, а заодно и универа, то предполагаю, что они встречаются в каком-то другом месте.
Николай вдохновленно развивал идею:
– Скорее всего! Но если он все-таки окажется там, тогда состряпаем жалкие рожи и заявим, что очень переживаем за Веру. Не знает ли он, где наша дорогая подружка пропадает? А то мы так места себе не находим, что вот даже к нему не постеснялись обратиться.
– Стряпать жалкие рожи нам не придется – они у нас всегда в наличии. Нужна машина, Ник!
– Едем, обувайся быстрее. Отец с мужиками сегодня как раз за запчастями уехал, я знаю, где лежат ключи.
Они приехали в мастерскую, где работал отец Николая. Помещение густо пропахло машинным маслом, но внутри, по счастью, не оказалось рабочих.
– Вон наша стоит, – показал Ник. – Они с дядь Володей на УАЗике рванули. Надо будет побыстрее вернуть, иначе он меня убьет.
Женька скептически осмотрел знакомый старенький автомобиль, замешанный в печальных событиях, и выдал задумчиво:
– Не поверят. Слишком простая тачка для нашей легенды. А та чья? Симпатично выглядит.
Николай нервно сглотнул, но шагнул к белому Лексусу, пригнанному для ремонта.
– А вот теперь отец меня точно убьет. Прыгай. Надеюсь, что заведется.
Машина подалась к выездным воротам мягко. Нику за таким рулем еще сидеть не приходилось, но он пытался надеяться, что автомобиль здесь исключительно для диагностики или по какой-нибудь мелочи. Если заглохнет где-нибудь за пределами автомастерской, тогда Николай лучше сам себя убьет, чтобы не узнать продолжения этой замечательной истории.
Женька прихватил мамин гель для волос и теперь, повернув козырек и глядя в маленькое зеркальце, укладывал пряди назад. Снял очки, подумал и надел снова. С зализанной прической он стал похож на мафиози из старых фильмов – сойдет, и очки в тонкой золотой оправе образу не помешали.
Николай той же утонченностью не обладал: его рыжие патлы хоть причесывай, хоть налысо состригай – все едино. Но ему и изображать водителя. Так и решили, потому всю дорогу Женька набирался мужества, чтобы давить несуществующим авторитетом.
У ворот стояла охрана. Сюда клиенты попадали либо по рекомендации, либо по спецприглашениям, лишние глаза отсекались на стадии фейсконтроля. Об этом ребята знали давно, а теперь только порадовались, что этих они вроде бы лично еще не встречали. Вряд ли Захар каждой своей шестерке их фото передавал.
– Куда? – один подошел к окошку.
Стекло бесшумно опустилось, открывая ему уставшее лицо Евгения Лапоненко. Устал он от продумывания мелочей и подготовки, но со стороны могло смотреться привычной ленцой обожравшегося рябчиками и ананасами мажора.
– К Захару. Ворота открывай. Максим Валерьевич сыну подарок на день рождения передал.
Он приподнял с колен большую коробку, украшенную сверху кривым красным бантиком.
Подошел и второй, глянул со стороны осторожно и поинтересовался:
– А у него сегодня, что ли? Мы даже не знали.
– Ну да. Лев по гороскопу, какие могут быть сомнения? – Женька приподнял тон, словно раздражался. – Долго ждать-то?
– Так он уехал недавно, – припомнил первый. – Я точно видел – на своей укатил. Не знаем, когда вернется, он не отчитывается. Давайте сюда подарок, передадим в целости и сохранности, уж будьте уверены.
Он протянул руки, всерьез желая помочь, но Женька вскинул на него глаза и уставился как на дебила.
– Ты, видать, с Максимом Валерьевичем плохо знаком? А я, к сожалению, хорошо. Если он сказал коробку отдать Захару, то отгадай, кому я ее отдам?
Охранники растерялись. Про Бойкова-старшего в этом
