Позволь мне решить (СИ) - Погожева Ольга Олеговна

Несмотря на установленный Мартином нейтралитет, оборотни и вампиры по-прежнему недолюбливали друг друга, объединяясь лишь перед лицом общей опасности. Теперь же, когда проблема с колдунами исчезла, нужда в дружеских отношениях тоже отпала. Уговоры оказывались чаще всего бесполезны, и Януш просто постарался закончить с вампиром побыстрее, и так же спешно наложил несколько швов на рассечённый лоб Велизара: уже смеркалось.

- Бажен приведёт его, - сказал оборотень, покидая дом. – А я пойду… темнеет…

Януш хотел выйти вслед за ним, навстречу сыну и священнику, когда из переулка, связывавшего его дом с таверной Мартина, выскользнула тонкая фигурка.

- Дина, - удивился лекарь. – Что тебе?

- Я быстро, - пообещала маленькая вампирша. – Януш, я вот… спросить хотела… а ты случайно ничего… сделать с этим не можешь?

И Дина провела по себе руками, с надеждой вглядываясь в его лицо.

- С чем? – не понял лекарь.

- Я не хочу жить в этом теле, - сверкнула янтарными глазищами Дина. – Понимаешь меня, Януш? – Вампирша доверительно потянулась к нему. – Я уже долго живу… и всё с этим вот… как девочка…

- Так ты… повзрослеть хочешь? – догадался лекарь. – Хочешь выглядеть старше?

- Хочу, - кивнула Дина, и медные пряди колыхнулись, скрывая бледную в вечерних сумерках кожу. – Ты можешь… можешь помочь?

Януш вздохнул, не размыкая губ, отрицательно покачал головой.

- Я слишком мало знаю о вашей болезни, - пояснил лекарь, глядя, как тотчас сникла маленькая вампирша. – Если бы я мог понять… почему… почему вы болеете, и что вызывает… но я не понимаю. Прости, Дина.

Вампирша вскинула голову, с вызовом глядя на лекаря. Януш вернулся из заточения таким, каким она его запомнила в первый день на Островах – с отросшими прядями белых волос, со светлой от многолетнего пребывания под землёй кожей. Ожоги на его лице и руках зажили, зарубцевались, оставив после себя лишь бледные полоски тонких шрамов, раны, полученные у колдунов, затянулись – лекарь выглядел почти таким же, каким когда-то в первый раз увидела его Дина. И погасшее влечение вспыхнуло вновь.

- И что же, ты говоришь, у меня нет шансов?

- Каких шансов? – не понял Януш.

Дина резко выдохнула, порывисто шагнула к нему.

- Тебе понравиться, - пояснила она, и янтарные глаза полыхнули огнём.

- Дина… - мягко проговорил он, отстраняя тянущуюся к нему ладонь.

- Вот видишь! – с болью выговорила маленькая вампирша, и губы её задрожали. – Конечно, «Дина»! – передразнила его она. – Кто ж захочет… с девчонкой… ты ведь совсем взрослый мужик…

- Дело не только в этом, - осторожно сказал Януш, боясь обидеть. – Я ведь… не люблю тебя… так, как должен любить мужчина, если хочет быть с женщиной…

- Знаю, - с горечью выговорила вампирша, и плечи её внезапно поникли. – Вижу. Ты сейчас снова о ней подумал! Так и вспыхнул перед глазами её образ… даже я как наяву увидела! Кто же она, Януш? Эта черноволосая фурия? Твоя возлюбленная?

- Это женщина, которую я когда-то полюбил, - ответил Януш, - настолько, что совершенно потерял голову. И она заслуживает лучшего, чем я.

- Значит, ты её упустил… - задумчиво проговорила Дина. – Хотя до сих пор любишь…

- Люблю, - спокойно подтвердил Януш.

Дина помолчала, затем решительно тряхнула медными волосами.

- Тогда… - жарко шепнула она, внезапно оказавшись очень близко, - прощальный поцелуй, господин Януш…

Лекарь не успел ни ответить, ни что-либо сделать: со стороны набережной промчался резкий порыв ветра, толкнул вампиршу в спину, едва не сбил с ног самого Януша.

- Руки от него убери, нечисть! – закричал знакомый голос. – И ноги уноси, пока целы!

- Велегор! – поразился лекарь, но сын его не слушал.

- Чего встала?! Иди отсюда, я сказал! Мой отец! Мой папа! Не смей к нему приближаться! Мой, поняла?!

Дина выпрямилась, придерживаясь рукой за стену дома, сузила злые глаза.

- Вон, вон, вон!!! – затопал ногами Велегор, сжимая кулаки.

- Да подавись ты, ведьмино отродье! – в сердцах бросила Дина, и тотчас осеклась, прижала ладонь ко рту, испуганно глянув на лекаря.

Глаза мальчишки плеснули жутким зелёным огнём, и Януш не стал медлить: метнулся наперерез сыну, хорошенько встряхнул.

- Уймись! – велел он, прилагая все усилия, чтобы казаться спокойным. – Тебе должно быть стыдно, Велегор!

- Тебе тоже, - огрызнулся мальчик, переводя на него взгляд. Зелёный огонь тотчас погас, но глаза оставались злыми и недоверчивыми. – Ты зачем с ней обнимался?

- Не выдумывай! Не было такого, - нахмурился лекарь. – А даже если бы было, тебе всё равно не следовало вмешиваться!

- Но ведь ты мой отец, - выдохнул Велегор, вцепившись в его талию обеими руками. – Зачем тебе она?

Януш глянул поверх его плеча на побледневшего Бажена – священник, как и он сам, ничего не успел сделать, чтобы предотвратить очередную вспышку гнева Велегора – на застывшую в проулке Дину с виноватыми глазами, и обнял Велегора за плечи, увлекая в дом.

- Пойдём, - сказал лекарь устало: сказывался целый день непрерывной работы. – Пора ужинать.

Они вошли внутрь и заперли двери: большинство оборотней хотя и закрывались в своих домах, но казусы порой случались. Да и вампиры не всегда обходились животными и добровольно пожертвованной кровью… особенно те из них, кто пострадал накануне от солнечного света, и кому требовалось больше пищи для восстановления, чем обычно.

- Бажен научил нас новой игре, - весело, точно ничего не произошло, поделился новостями Велегор. – Было так здорово, правда?

Священник вымучено кивнул: то, что так подорвало запас сил у взрослых, абсолютно не повлияло на бодрого, даже радостного ребёнка.

- Интересно, - через силу улыбнулся Януш, наспех убираясь в приёмной. Бажен начал готовить ужин, и усевшемуся на лавку Велегору оставалось, болтая ногами, лишь делиться впечатлениями и событиями прошедшего дня. – Что за игра?

Велегор принялся с упоением рассказывать, наслаждаясь абсолютным вниманием отца, и поглядывавший на них Бажен в который раз пожалел лекаря. Януш обрёл то, что искал, отправляясь на Острова; прошёл долгий и крайне тяжёлый путь, но результат его трудов напоминал не окончание, а, скорее, начало новой, и, возможно, несоизмеримо более сложной дороги.

Бажен оказался единственным, кому Януш рассказал о произошедшем на Парадисе: даже Велегор этого не помнил. После того, как мальчик узнал в лежащей на алтаре жертве своего отца, чёрная магия, с которой он был рождён, усиленная почти завершённым обрядом, вырвалась наружу, поглотила своего носителя – и Велегор не запомнил ни разразившегося катаклизма, ни погибших из-за него колдунов. Этому Януш только радовался: в своих переживаниях за сына он не был уверен, как мальчик воспримет то, что из-за него погибло около тысячи человек – и его мать в том числе.

Отсутствие привязанностей, которое так тщательно воспитывала в сыне Виверия, сыграло на руку не ей, а Янушу: Велегор совершенно не тяготился тем, что вокруг нет привычных ему лиц. Порой в его разговорах проскальзывали имена колдунов, но ни грусти, ни сожаления Велегор не испытывал. Мальчик понимал, что все они мертвы – Януш осторожно рассказал сыну про катаклизм, не уточняя, кто его вызвал – но к их смерти относился равнодушно. Подобное безразличие беспокоило лекаря, но что-либо менять в их отношениях, как-то влиять на сына Януш остерегался: боялся навредить.

- Я не знаю, что делать, Бажен, - в отчаянии признавался священнику лекарь. – Я совершенно не думал о том, что меня ждёт… после всего… я так и не сумею… всё зря… кем он вырастет, Бажен?..

Священник слушал и молчал. Янушу требовалась поддержка, которую он оказать не мог – как не мог никто на Островах. Лекарю и его сыну следовало искать помощи в другом месте, но выпускать в мир буйного, неспособного сдерживать тёмную силу внутри себя Велегора – это могло стать ошибкой, которая погубит весь мир.

Бажен знал только один выход. Оставалось лишь дождаться, пока Велегор уснёт, чтобы начать непростой разговор с его отцом.