Юлия Цыпленкова - Космическая одиссея Инессы Журавлевой
— Мы, вообще-то, друзья, — ядовито ответил Дима.
— Лучшие, еще с академии, — улыбнулся Рома.
— Заметно, — хмыкнула я. — А чего все грызетесь-то?
— Да появилась причина, — проворчал мой синеглазик.
Причина закатила глаза и отвернулась, я то есть. А на душе так приятно стало, но морду кирпичом сделала. Нам, королевам, пристало с оттенком обреченности принимать мужское поклонение…
— А-а-а, — это завизжал Вася, надрывно так, я даже позавидовала. Нет, наверное, он все-таки женщина.
— А-а-а, — баском вторила Мася. Ну и я:
— А-а-а!
Это тиранно-хомяк начал тележку носом подталкивать.
— Надо выбираться, — сказал Дима.
— Другого выхода нет, — кивнул Рома. — Не отстанет. Скоро атаковать начнет.
— Чего-о?! — возопила я. Мои ридары были со мной на одной волне. Они только что лапками у виска не крутили. — Он нас сожрет!
— Нет. Тупой и очень медленный, — сказал Рома. — Не бойся, я же рядом.
— И я, — заносчиво встрял Дима.
— Мы пропали, — патетично произнесла я, думая, пока они решат, кто меня спасать будут, нас с пушистиками уже сожрут и не подавятся. — Если он медленный, как нас атакует?
— Подтолкнет носом, опрокинет слард и упадет сверху, — доходчиво пояснил Ардэн.
— Вашу ж мамашу, — горько вздохнула я.
Пока я вздыхала и оттягивала момент, мои мужчины одновременно надавили на крышу, переворачивая тележку, подхватили меня под руки и выдернули из прозрачного нутра, как редиску из грядки. За спиной послышалось ты-дыж, хрясь, крак и арву-у-у. Расшифровываю. Помесь бульдога с носорогом, радуясь легкой добыче, бахнулся всей своей тушей на тележку, раздавил ее в мясо и обиженно завыл, когда понял, что обед линяет по бездорожью тихой сапой. А мы линяли, нет, мы не линяли, мы драпали семимильными шагами! Точней, бежали мои мальчики, мы же с Масей и Васей были одновременно направляющим вектором, впередсмотрящими, поклажей, да короче, бесплатным приложением. Потому что меня так и тащили, держа под руки, в которых были сжаты помирающие от счастья ридары. Не скажу, что в тот момент я себя чувствовала королевой, болтаясь между двумя накаченными мужскими телами, но стоило признать, без моей самоходности аттарийцы передвигались гораздо быстрей.
— Хоть на плечи руки мои закиньте, — все-таки не выдержала я своего вида со стороны, о котором сейчас больше всего думала.
Закинули. Черт, да лучше бы меня кто-нибудь один на плече тащил, и то думать о себе приятней было бы. Вот мы, женщины, странные создания. Нам хоть при смерти, но чтоб красиво смотреться.
— Потерпи, Инночка, — улыбнулся мне Рома, который даже не запыхался.
— Мы далеко не отъехали, — успокаивал меня Дима.
Так и хотелось изобразить обморок, чтоб еще и поохали сверху. Но обморок изобразить не получилось, потому что я вдруг перестала думать, как я выгляжу со стороны, а вспомнила, что со стороны-то и смотреть особо некому, кроме отинвентаризированных зверюг неизвестной национальности. Теперь я начала вертеть головой, потому что мне казалось, что на меня все, ВСЕ смотрят плотоядным взглядом, даже самки. А я, наверное, вкусная, польстила я своему самолюбию. Самолюбие ответило:
— Особенно с лаврушкой на ушах.
— Да чтоб ты понимало, — оскорбилась я и перестала льстить неблагодарному эго.
Мы пробежали мимо, типа бабочек, доедавших очередной бурый трупик. Они заинтересованно обернулись на нас, а потом вернулись к своей трапезе. Конечно, зачем бегать за едой, когда она лежит под крылами. Умные твари.
— Они не опасны, — прокомментировал на бегу Дима, он тоже был бодр и свеж. Сейчас сдохну от зависти, у меня бы уже в боку кололо. — Это падальщики.
— А кто опасен? — живо заинтересовалась я.
— Гордар, например, — весело ответил Рома, и чему, дурень, радуется? У меня уже разрыв сердца в пяти местах случился. — Но он нас не догонит. — И сменил тему. — Ардэн, как в старые добрые времена, — хохотнул Грейн.
— Я тоже об этом подумал, — не менее весело ответил Дима. — Только не хватает десятка ваарарских партизан на хвосте.
— И не надо, — тут же отреагировала я. Мася и Вася были со мной полностью согласны.
Они цеплялись за мои пальцы лапками и дружно икали. Мусички мои, на пару секунд умилилась я, на каждого ридара по секунде умиления. И тут мне подумалось.
— А не слишком ли долго мы бежим? — о чем я тут же спросила.
— Направление держим, — ответил командир «Гордости».
— А если срезать? — явилась, а чтоб ее, гениальная мысль.
— Пожалуй, можно, — решили мужчины.
Нет, нет, нет, не слушайте меня, пожалуйста! Не на-а-адо!!! Я уже один раз срезала, и теперь болтаюсь на плечах у двух шикарных мужиков, каждый из которых то и дело норовит меня незаметно полапать. Похотливые животные, млин! У меня Кондратий на хвосте висит, а они все о том же.
— Туда, — указал направление Ардэн.
— Да, — согласился Рома.
— Нет, туда, — указала я Васей.
И они послушно свернули… Бараны-ы-ы, кто ж меня в таком деле слушает?!! Теперь мы все умрем. Моя голова обреченно повисла, гениальная мысль, сделав свое черное дело, ретировалась в глубины подсознания.
— Инночка, ты что? — заботливо спросил Рома.
— Что-то болит? — не менее заботливо спросил Дима.
Да! Ноги прямо зудят от желания отвесить вам по паре пендалей. Мы забредем в болото, нас сожрет какой-нибудь гигантский таракан, как «В людях в черном», или доплетется-таки гордар и сядет на нас, не заметив в темноте. А платье-то бирюзовое, как расстроится, не дождавшись свою хозяйку… Я всхлипнула.
Этих два недоделанных рыцаря тут же остановились.
— Что случилось? — они еще спрашивают!
— Вы ослы-ы-ы, — сообщила я с подвыванием.
— Почему? — они одновременно нахмурились.
— Потому, что бараны, — о, какая логика!
— Объясни, — потребовал Ардэн.
— Не дави на нее, — потребовал Грейн у командира.
— Зачем вы меня послушали, я же в трех соснах заблужусь, — я горестно поболтала ногами и все-таки пнула обоих, но по очереди.
— Да что ты раскисла. Если что, съедим ридаров, — Мася и Вася закатили глаза, падая в культурный обморок. — Потом Грейна. Он упитанный.
— Я жилистый, — не согласился Рома. — У тебя мясо на два месяца моложе моего.
Глядя на их серьезные лица, я прикинула, что мое мясцо вообще свежайшее, и поняла: капец. Два мерзавца еще пару секунд мерились серьезными взглядами и вдруг захохотали, отчего я затряслась на их плечах.
— Га-ады, — голос дрожал от тряски. — Ненави-ижу-у. Убью-ю.
— Ин, ты чего такая серьезная? — все еще посмеиваясь, спросил Рома.
