Дама выбирает кавалера (СИ) - Нотт Тэффи

Моё сердце затрепетало от предвкушения и немножко от страха. Я в волнении заломила пальцы.

— Боюсь, это придётся сохранить в тайне даже от Николая Ивановича. — На меня был брошен многозначительный взгляд.

— Да что же это, Сергей Александрович? Не томите! — Я уже ёрзала от нетерпения на своём сидении.

— В будущее воскресенье император даёт маскированный бал во дворце, в честь предстоящего кругосветного путешествия. И я хочу, чтобы Вы непременно пошли. — Заканчивая предложение, граф не удержал своего серьёзного выражения лица и всё же улыбнулся.

— Но, как же… — У меня внутри же, наоборот, будто всё упало. — После моей неудачи меня явно не хотят видеть при дворе.

— Во-первых, любезная Вера Павловна, Александру и Елизавете Вы очень даже понравились. Но да, к сожалению, что касается жизни двора, то там безраздельно властвует Мария Фёдоровна. — Плечи мои опустились, я вздохнула, отводя взгляд. — Во-вторых, Вы меня, кажется, невнимательно слушали. Маскированный бал предполагает наличие масок. Понимаете, о чём я?

— Вы хотите, чтобы я пробралась во дворец тайком? — Я так и впилась взглядом в Голицына, сжимая пальцами подол платья.

— Не тайком, а под маской. О которой буду знать только я. — Карета наша качнулась и остановилась. Сергей Александрович распахнул дверь, и я сразу узнала место: ателье, в которое меня возил поручик. — А для этого нам необходимо пошить Вам новое платье.

Егор Максимович встретил нас с непроницаемым лицом. Если у него и были соображения по поводу того, что сопровождающие меня мужчины уж слишком часто менялись, то узнать это мне не довелось. Он принял нас столь же ласково, как и в прошлый раз, велел подать чаю и принялся расспрашивать, чего господа изволят.

Как оказалось, управляющий прекрасно знал о предстоящем бале, так как все швеи Петербурга из-за него были завалены двойной работой. Голицын пообещал двойную цену, если платье для мадемуазель будет готово быстро.

Тематикой бала, конечно, было предстоящее путешествие. Гостям предлагалось пофантазировать на тему того, кого может повстречать на пути наши корабли. И вариантов, как я поняла из рассказа Егора Максимовича, было великое множество. Самыми популярными костюмами как мужскими, так и женскими, были на тему Востока. Барышни непременно хотели одеться под одалисок, а мужчины под властных султанов.

И раз уж проникаю на бал не совсем законным способом, то мне стоило бы выбрать тоже нечто подобное. Смешаться в толпе, среди десятка разных «турчанок», ловить незаинтересованные взгляды и просто танцевать. Но Сергей Александрович, словно дьявол за моим плечом, ласково предложил:

— Вера Павловна, как думаете, может вам выбрать что-то в тематике близкой к Вашему сердцу стране? — Пока Егор Максимович был занят переговорами со своими подчинёнными, граф ласково коснулся моей ладони. В моей голове возникли образы прекрасных гейш и их не менее прекрасных кимоно и оби. Разве можно было удержаться от такого соблазна?

Я уж было хотела согласиться, представляя, как по подолу моего платья полетят белые журавли, не совсем понимая, откуда они могут взяться в начале девятнадцатого века в России… Но тут же оборвала себя. Во-первых, какие журавли? Где их сейчас возьмут бедные портнихи? Во-вторых, прийти в таком наряде мне всё ещё казалось… не вызывающим, нет. Скорее, кричащем о том, что я — это я. Так что надо было думать о чём-то более близком к прозаичной действительности.

— Егор Максимович, а есть у вас чёрный атлас и золотой газ? — Мысль была моя проста и одновременно гениальна: Китай. Россия торговала с ним ещё с семнадцатого века, дамы с удовольствием носили китайский шёлк, украшения из черепашьего панциря, родом из Китая, а в восемнадцатом веке было целое направление в искусстве «шинуазри», когда поклонение Китаю сводило с ума всю Европу.

Искомые ткани у управляющего действительно обнаружились, так что я быстро накидала эскиз, чрезвычайно довольная своим изобретением. После мы с графом поехали в мастерскую масок, где снова пришлось рисовать. Мастер долго чесал в затылке, крутя мой рисунок и так, и эдак, но наконец проворчал: «Сделаем».

Следующие дни до бала мы с графом играли в «Шпиона и снайпера», где мы с Голицыным были шпионами, которые сбегали от братца то на примерку, то в мастерскую масочника. Я увлеклась этой игрой настолько, что почти забыла обо всех своих бедах. Короткие, как ожоги, поцелуи, которые нам удавалось урвать у друг друга ещё больше подогревали мой интерес.

Но вот, наконец, наступил день самого бала. Я так не ждала своего собственного дня рождения, как этот праздник во дворце! Предвкушение веселья и танцев смешивалось с лёгким страхом, влюблённость в Голицына добавляла этому коктейлю из эмоций щекочущих ноздрёй пузырьков, словно от розового шампанского. С самого утра я буквально летала по особняку, пока Уваров смотрел на меня как на сумасшедшую, а Сергей Александрович загадочно посмеивался, сверкая своими змеиными глазами.

Гости должны были прибывать во дворец между девятью и десятью вечера, в полночь ожидались потешные огни. Но готовиться я начала часов с пяти вечера. Благо, у Николая нашлись какие-то срочные дела в городе, так что можно было не таиться. Впрочем, все женские хитрости проделывались в строгом уединении моей спальни на пару с Аглаей.

Прежде всего, экономка сначала слегка намочила мои волосы в пиве, а потом старательно накрутила на лоскуты. Аккурат к вечеру это должно было превратиться в какие-никакие, а кудри. Похожая на Медузу Горгону из ТЮЗа я летала по особняку на крыльях предвкушения.

Потом доставили моё готовое платье. Я уж было хотела сразу в него влезть, но Аглая меня одёрнула, сказав, что сначала надо закончить с причёской. И я уселась перед зеркалом, стараясь не ойкать каждый раз, когда экономка излишне старательно тянула меня за волосы.

Когда я всё же получила разрешение надеть платье, то сама не удержалась от изумлённого вздоха. Конечно, я сама рисовала эскизы, но не думала, что искусницы в ателье Егора Максимовича способны на такое. Основой моего наряда было традиционное для того времени платье прямого кроя чёрного цвета. Под грудью оно было подхвачено золотой лентой, но в остальном я настояла, а на самом лифе изящно расшито бисером. Больше никаких украшательств, так как изюминкой моего костюма был верх. Верхнее то ли платье, то ли накидка из золотого газа застёгивался под горлом наискось, на манер традиционных китайских нарядов. Миниатюрные пуговички шли вниз до самой груди, а дальше моя накидка расходилась по сторонам, создавая ещё один слой платья. На руках она облегала рукава, доходила до локтя, а дальше расходилась вниз, на манер рукавов у боярских шуб, которые доходили мне до самых колен. Накидка была длинной с небольшим шлейфом. По его краю и краю рукавов была слоями нашита атласная лента, которая одновременно служила неким утяжелением невесомому наряду и эффектно шуршала при каждом моём движении.

Я взмахнула руками перед зеркалом, глядя. как рукава вздымаются, словно крылья. Крылья китайского дракона. Я покрутилась, рассматривая себя со всех сторон, чрезвычайно довольная результатом. Судя по округлившимся глазам Аглаи, эффект был достигнут.

Маска, лежавшая в шкатулке, скрывала моё лицо полностью, на ней, конечно, была нарисована карикатурная морда дракона. Мастер приделал к этому роскошеству два чудесных рога, сделал их объёмными, ещё по изгибу и золотую краску пустил. Ну просто загляденье!

Единственное, в чём я слегка сомневалась, был шлейф и длина платья. Маскарадные платья было принято делать чуть укороченными, но меня это не устраивало. Я планировала танцевать на этом балу! Но вот в чём беда, танцы эпохи «ампир», в которой я оказалась, были довольно сложными. И дело даже не в схеме танца, которую, если вдруг запутался, подскажут, а в особых танцевальных шагах. На занятиях они мне давались через раз, и опозориться на балу при дворе совсем никак не хотелось. Поэтому длинная юбка чёрного платья была спасением. Главное — как-то приноровиться со шлейфом, чтобы его не отдавили и не оторвали.