Ты просто Космос, или Не беси меня, дракон! (СИ) - Лиса Анжелика

Матильда вопросительно посмотрела на меня, ожидая продолжения требований, однако больше у меня их не было.

— Но раз они уже перегорели, можно не предупреждать? — усмехнулась ведьмачка, вновь касаясь моего тела ладошками. Что, уже?! И моё тело на удивление прореагировало с готовностью. — Давай только еду уберём, а то мне в бедро бутылка упирается и вызывает всяческие ассоциации.

Глава 10. Разборочная

— Да никого в этом лесу не живёт, — приземистый оборотень (я пока не понял его зверя), поправил перекинутую через плечо пару тушек зайцев. — До самого Саутволда тут дальше по реке никого нет. А это полдня пути вам.

Мы с Матильдой переглянулись. Лошади, которых мы остановились напоить у колодца, зафыркали, будто насмехались.

Метка на нашей карте расходилась с показаниями оборотня. Добирались мы от Экзитера до этого Бейквелла два дня. Точнее, уже почти два с половиной. И это небольшое поселение в два десятка домов, состоявшее почти всё из оборотней, было последней достаточно крупной точкой на нашем пути.

Мы бы доехали сюда и раньше. Если бы не наши регулярные остановки на отдых. И не только отдых.

Первое время я замирал, когда Матильда, проходя мимо, проводила по моей руке или ещё как-то касалась. Для меня такой постоянный контакт был непривычен. Всю жизнь прикасаться ко мне опасались. Особенно первое время, пока я плохо контролировал свои силы и мог размагичить всё подряд. Осматривающий меня регулярно маг даже предупредил, что во время неконтролируемой вспышки я могу размагичить целого дракона. Потому что сама сущность дракона — это магия.

В итоге, мое личное пространство не рисковали «посещать» и близкие родственники. Видя такое, даже прислуга из людей, которым я вроде как не мог навредить, предпочитала не рисковать.

А тут постоянное нарушение этого «правила». Да я практически не шевелился, пока мы ехали на поезде.

Уставший от ночной прогулки Маник занял всю полку Матильды и спал, урча и иногда подёргивая лапой. А ведьмачка перебралась ко мне. Её прическа, несмотря на утренний душ в гостинице, ещё немного пахла костром, который мы разжигали в лесу, ожидая мантикора.

Матильда могла лечь, положив мне голову на ногу и что-нибудь рассказывать или просто потереться щекой о плечо. Поцеловать. Зарыться пальцами в волосы. Или даже под одежду.

Помню, увидев лоточника со сладостями на одной из станций, вышел (а не сбежал, как подначивала ведьмачка, увлёкшаяся медленным расстёгиванием пуговиц на моей одежде), чтобы купить вишни в сиропе. Этого лакомства не оказалось, но по совету торговца я приобрел шоколадное печенье, сделанное по фамильному рецепту.

Покупку в кульке положил на столик в нашем купе молча. Если б не ведьмаческое любопытство, наверно, ничего бы не сказал, чувствуя разочарование, что не нашёл, что надо.

Печенье, кстати, Матильде понравилось. Настолько, что она потом устроилась на моих коленях и долго целовала. По-разному. То мягко, то касаясь языка языком, то улыбаясь прямо в мои губы. И всё это со вкусом шоколада.

Как оказалось, рядом с ведьмачкой мой самоконтроль терял весь контроль. Оставалось только само-, состоящее в основном из самостоятельных реакций тела. Матильде особенно нравилось, когда через зрачок выглядывал мой дракон. И последующая реакция моего тела.

Поэтому, когда мы в Экзитере арендовали лошадей и доехали до первой остановки в лесу… Я снял с Маника ошейник и попросил немного погулять, оставляя нас наедине с ведьмачкой.

Сотворить всё, что я успел вообразить за сутки пути в поезде, мне не удалось и за два дня. Ночевать мы останавливались один раз на постоялом дворе, а один — заплатив старосте за комнату на ночь. С легендой о брате и сестре мы благополучно расстались. Но тут Матильда просто спала рядом. Для меня это тоже было непривычно, но почему-то я легко засыпал.

Зато за дневной переход в нашем распоряжении было множество возможностей. Матильда с завидным постоянством меня провоцировала.

Хотя на последней нашей остановке она уже удивилась, когда я снял её с лошади и прижал к дереву.

— Я же ничего такого не делала!

— Как это не делала? — парировал я, расшнуровывая платье. Матильда, кстати, мне помогала. — А как ты ехала? А ногой меня недавно кто задел? А помнишь, как воду пила? И капелька воды отсюда, — я коснулся губы, — стекла прямо сюда, — мой палец ушёл за уже распахнутый ворот одежды.

— Подождите, хоть я уйду, — пробурчал Маник, сбегая на прогулку в лес. — Дорвались…

Вот и занял полуторадневный переход до Бейквелла у нас два с половиной дня.

— Что тут такое, Джейк? — рядом с колодцем остановилась женщина с парой вёдер. Широкий костяк наводил мыслями на клан медведей. Обращалась она не к нам, а к оборотню с зайцами, на нас посматривая лишь искоса.

— Да вот, Джина, спрашивают, не живёт ли кто у нас неподалёку в лесу, — пояснил названный Джейком.

— Так уже лет пятьдесят никто не живёт, — удивилась женщина, с лёгкостью накручивая цепь на ворот колодца. — Раньше травница была, Хелена. Девчонка совсем. Там жила, полчаса до той опушки идти, — махнула она рукой в сторону густого ельника. — Дом старый, ещё от прошлой лекарки — наставницы её, достался. Потом и сама Хелена сгинула, и дети стали пропадать в той стороне. С тех пор туда если и ходим, то не поодиночке. И даже так, то в болото попадёшь, то выйдешь где-нибудь с другой стороны деревни, но через неделю.

Матильда поблагодарила за информацию, а меня посетило чёткое предвкушение, что именно туда нам и придётся ехать.

Карта, выданная Организацией, являлась артефактом — на ней можно было приближать объекты. Конечно, не до подробностей, но символическое обозначение точки дома можно было рассмотреть. Только пользоваться этим помощником могла только Матильда. А я — нет. Издержки моей антимагии. Но в этот раз я не пустил её ехать первой. А близко растущие деревья не позволяли ехать рядом. И если какие-то тропинки недалеко от деревни были вытоптаны, вскоре нам осталось лишь условное направление.

Когда мы не вышли к опушке ни через полчаса, ни через час, а под копытами лошадей зачавкала болотная жижа, я спешился.

Сапоги легко погрузились в мягкую почву, зато и след от наших животных должен был остаться. Не сговариваясь с Матильдой, мы молчали. Пока нам хватало лишь взглядов и жестов.

Лошадь Матильды я привязал к своему седлу, а сам вёл своего мерина под уздцы. На меня не действовала магия, и теперь я видел, как мы ходили не просто кругами, а какими-то спиралями. Хотя все это время казалось — шли мы прямо. По крайней мере, солнце на небе не меняло своего положения, а выбранные для ориентирования высокие деревья никуда не бегали.

Далёкий стук топора не то чтобы удивил. Или мы снова возвращались к Бейквеллу, или не зря тут столько путалок стояло. Ориентироваться на новый звук было сложно — он шёл то слева, то справа. Но тут уже, возможно, искажал сам лес.

Иногда я смотрел на Матильду. Та хмурилась. Показывала рукой направление, куда предлагает двигаться, и то и дело трогала, не пропал ли её ридикюль, пристёгнутый к луке.

Неожиданно ели закончились. Обычно лес какое-то время рос смешанным, перед тем как перейти к другому типу деревьев, а тут вот за спиной хмурые разлапистые ели, а следующим шагом светлые стволы и ярко-зелёная листва.

Топор стучал все более чётко, Матильда тоже спешилась и теперь шла рядом. Верхом остался ехать только Маник.

Также неожиданно закончился лес, и мы вышли на опушку.

Дом и правда выглядел уже старым, но таким основательным, что, кажется, даже если он со временем уйдёт под землю (куда уже начало погружаться первое бревно сруба), в нём всё равно можно будет жить.

Звук топора нам слышался не случайно. Это Оливер (если судить по фото в личном деле) колол дрова. Но не сам. Странное сооружение, хрустящее и пыхтящее, делало это за него. Надо было только вовремя подставлять чурку.

Мужчина был настолько увлечён (или настолько не ждал гостей), что заметил нас не сразу. К тому же был занят достаточно шумным делом.