Сыны Каина. Капкан на любовь (СИ) - Амеличева Елена

Я с трудом сумел обуздать ярость, уговаривая себя, что это был просто сон, и не факт, что именно этот проклятый ублюдок ей снился. Сцепил зубы, выдохнул и уставился на Магду, которая полыхала гневом.

— Ты совсем совесть потерял, Лукьян?! — она вскочила с постели. — Как ты посмел меня лапать?!

— Тебе, вроде, понравилось! — перед глазами опять встало ее лицо и нежно выдохнувшие другое имя губы.

— Я спала!

— Прости, не стоило, просто увлекся…

— Как ты вообще вошел? — перебила она. — Дверь была закрыта! Ах, да, ты же директорский сынок, как сразу не догадалась!

— Я пришел поговорить.

— Не о чем! Убирайся, немедленно!

— Магда, прости! То, что тогда сделал… Голова отрубилась, полностью. Пожалуйста, прости! Я люблю тебя!

— Так не любят!

— Ну уж прости, не идеальный, — мне оставалось лишь развести руками, — накосячил, признаю. Что сделать, чтобы ты простила?

— Исчезни немедленно! Ни видеть, ни слышать тебя не хочу!

— Не получится. Я без тебя не могу.

— Твои проблемы! Уходи!

— Ты такая красивая, когда злишься, — прошептал я, завороженно глядя на девушку.

— Вон!!!

ЛИЛИТ

Разговор с Гораем разбередил старую незаживающую рану в душе. Мой маленький сыночек. Первенец. Пока носила, я ненавидела этот плод от ненавистного мужчины, который вернул меня после побега и безжалостно брал каждую ночь, жестко, яростно, не давая спать до утра. Угомонился, лишь когда понял, что я понесла.

А мне легче не стало. Одна мука сменила другую. Нелюбимое дитя тянуло из меня соки — и физические, и душевные. Я не отделяла его от Каина — в чреве крепло продолжение моего насильника и мучителя. Люто ненавидела обоих. И от одного, и от другого мечтала избавиться, тосковала по аду — уж лучше вернуться туда, где ветер веет над огненной пустыней, а капля воды стоит твоей жизни, чем жить здесь, где всего в изобилии, но быть пленницей и маткой для этого мерзавца.

Я проклинала это дитя, пока носила его. А он, нежеланный, всегда был тихим, не ворочался, не пинался, словно не хотел навлечь на себя еще больший гнев матери, для которой и без того являлся наказанием. Мой первенец даже родился быстро и почти безболезненно, будто извинялся передо мной за сам факт своего существования.

Но когда его мутные глазенки глянули на меня, сердце в груди взорвалось, сочась счастьем, любовью, нежностью и лаской. По лицу текли слезы, я не могла наглядеться на него. Маленький, страшненький, красный комочек плоти был для своей матери самым прекрасным на свете! Все равно, что на свет он появился от насильника и подонка, это мой сын, первенец, самый лучший, самый любимый!

Каин, не сказав ни слова, вырвал его из моих рук и унес. Я сначала не поняла, подумала, что и у него проснулись естественные отцовские чувства к ребенку. Сын понял раньше меня — он запищал так громко, как только мог. И я, как любая мать, побежала на зов своего малыша, готовая защитить любой ценой. Но не успела.

Когда нашла Каина, мой сын был безжизненной куклой, которая лежала на алтаре, возведенном в честь жестоких богов, которые всегда требовали в жертву самое дорогое. Я упала на колени, глядя на синеющий трупик с раной в груди, из которой вытекали последние капли крови.

Не могу это вспоминать, до сих пор не могу! Прошли столетия, но боль такая же яркая, как в тот день. Та же ненависть сжигает мою душу. Хотя нет, теперь я еще сильнее ненавижу Каина. И живу только ради того, чтобы увидеть момент, когда он падет, когда его тело сожрет огонь, когда прах смешается с дерьмом! Это придает мне сил, позволяет открывать глаза по утрам, класть пищу в рот, проживать еще один день.

Светлая часть меня умерла вместе с сыном. Родилась новая Лилит. С каменным сердцем. С растущей силой. Настоящая демоница!

Ни одного из тех сыновей, что потом выносило и исторгло на свет мое чрево, я не любила. Первенец забрал способность любить с собой. Может, это мое наказание за то, что не сберегла его. А может, сердце закрылось из-за страха, что Каин способен и других детей отнять, убить, искалечить.

Лишь недавно моя душа оттаяла. Я против воли снова полюбила — встретив смертного. Он вскрыл мою душу, как устрицу, не успела и охнуть. То, что начиналось, как невинная забава во время очередного побега от Каина, вдруг взорвалось настоящей любовью — той самой, от которой не смог скрыться сам Люцифер, встретив свою Риэру.

Я хотела лишь немного тепла и страсти. Понежиться в том свете, которым ласкают глаза мужчины, когда ты для него дороже всех сокровищ мира. Отдаться тому, для кого ты — Богиня, сошедшая с небес. Поиграться и, когда надоест, бросить любовника на пике страсти, зная, что останусь лучшим воспоминанием в его жизни, наваждением, по которому он будет тосковать ночами, пока не одряхлеет и не испустит последний вздох.

А получилось наоборот. Это я тонула в его глазах, жаждала его до зубовного скрежета, мечтала о поцелуе, ловила каждое слово и в восхищении замирала, провожая его, такого красивого, взглядом, когда он медленно шел в воду. Сама пришла в домик, который он купил на берегу, и не выходила его несколько месяцев.

Самое счастливое время в моей жизни! Мы почти не покидали постель, было жаль тратить время даже на сон, на быстрые перекусы и надобности физиологии. Ко мне пришла настоящая любовь и беспечное счастье.

А потом…

Я вздрогнула, услышав голоса, вырвавшие меня из таких сладких драгоценных воспоминаний, глянула с балкона. Опять этот рыжий демон, Баал! Правая рука Люцифера, Привратник ада, которому позволено, в силу особых привилегий, проявляться на уровне нашей реальности.

Это он, мерзкая тварь, научил Каина колдовству, надоумил принести моего первенца в жертву в обмен на способности к ворожейству и получение сильного злобного потомства — Стражей, которые будут защищать своего Отца.

Я сжала перила так, что они затрещали. Баал ответит за все, придет и его время! А сейчас надо узнать, из-за чего это исчадие ада явилось в гости. Любая информация может быть полезна.

— Пока у власти Эвер Гор, он не подпустит Стражей близко, — донесся до моих ушей недовольный голос Каина, когда подошла к гостиной.

— Скоро глава перестанет быть проблемой. — Вкрадчиво мягкий тембр Баала поднял мурашки вдоль позвоночника. Как же ненавижу их обоих!

— Не вариант, — возразил Каин. — Если его убьют, Изгнанникам и на пушечный выстрел к Хранителям не подойти. Совет развернет настоящую войну против них и моих Сынов, объявив их убийцами. — Он рассмеялся. — По сути, лучшее, что мог бы сделать Эвер Гор, это пасть жертвой.

— Поэтому смерть будет естественной. — Баал, судя по голосу, улыбался, упиваясь своей хитростью. Самовлюбленная тварь! — Он тяжело болен. К сожалению, при соответствующем лечении может прожить еще десяток лет.

— Слишком долго.

— Поэтому ему придется умереть раньше.

— Тогда давай обсудим кое-что другое. — Каин явно напрягся. Что же его так беспокоит? — Эта Саяна, которую называют Ангелом. Говорят, у нее кольцо Соломона.

Я навострила ушки. Пресловутая печатка, из-за которой и влипли в историю Каин и Авель!

— Да, оно у нее. — Баал явно был недоволен.

— Как ты это допустил?

— Долгая история. — Кто-то с трудом сдерживает ярость! Уязвить Привратника ада? Ай да Саяна, умница!

— Мне нужно это кольцо! — Каин повысил голос.

— И ты его получишь! Я разберусь с этой смертной, которая по недоразумению так высоко взлетела!

Шаги заставили меня отступить в темноту. Мимо прошли несколько Сынов. Сквозь зубы выругавшись, я ушла. Надо быть осторожной. Очень, очень осторожной. Те двое, которые для меня дороже всего и всех в любом из миров, должны быть в безопасности. Ради этого сделаю все, что угодно!

Взгляд Каина загорелся, когда он зашел в спальню и увидел меня, в длинном полупрозрачном пеньюаре намеренно вставшую у растопленного камина. Зная, что свет подчеркивает мои изгибы, но не дает рассмотреть их, будоража воображение, я улыбнулась.