Не жизнь, а роман! (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

- А столько ниток берёшь для девчонок? Неужели ты думаешь, что у них хватит ума возиться с твоими деревяшками?

- Не попробуем - не узнаем!

Пока Катя выбирала товар подешевле, но с возможностями его улучшить своими силами, Бертран потратил почти все свои деньги на оружие именитых мастеров.

- Те, кто знает толк - оценят, - скупо бросил он, и пришлось смириться. Теоретически муж был прав. Оружие занимало мало места, а прибыль могло принести немалую, но будет ли сопутствовать удача и найдёт ли этот товар своего покупателя?

В отместку Катерина вцепилась в возможность выкупить весь тростниковый сахар у заморского купца, попавшего в сложное положение. В нагрузку пришлось взять лимоны, гранаты, финики, рис.

- Милая, ты меня пугаешь своей тягой к сахару, - шутил Бертран, - ты же не больна*, зачем он тебе?

(прим.авт. сахар считался лекарством)

- Это не сахар, солнце моё, а наше будущее золото.

За пару недель знатная пара объехала несколько близлежащих городков, прикупила странноватого товара, и младший Бланшфор уже с сомнением относился к идее торговли, но Катя вручила ему солиды Матильды и отправила на поиски кораблей.

Бертрану надо было составить договор при покупке корабля так, чтобы совершить на нём поездку по задуманному маршруту, а окончательно расплатиться по возращении. Это было не совсем честно, но пока корабел будет возмущаться, потом подавать жалобу, искать тех, кто за него заступится, корабли должны будут вернуться с прибылью.

Пока рыцарь контролировал земли, нёсся к побережью искать для себя корабль, Катерина составила список, что ещё можно прикупить в порту. Она не отказалась от мысли взять на перепродажу фарфоровые изделия. Для них она собирала стружку, велела сплести множество коробочек, всё для того, чтобы успешно довезти хрупкий товар до места назначения. Пока же она развела бурную деятельность по окраске сукна* (прим.авт. данные взяты из практического опыта.

Собрала горку железа и бросила его в воду, чтобы оно проржавело. Как назло, ржавчина не торопилась появляться, но добавление крепкого уксуса спасло ситуацию, и получилась отличная протрава.

Небольшая горка листьев шалфея мокла всю ночь и утро, пока часть купленной пряжи проваривалась вместе с тягучим куском так и не дозревшего мыла Кати. Как только она посчитала пряжу готовой к покраске, вывалила её в процеженный и проваренный раствор

из листьев шалфея, продолжая держать всё на огне. Не успело её варево закипеть, она бросилась добавлять в него ржавую воду и с беспокойством смотрела, как вновь меняется цвет пряжи. Подержав шерсть около часа в кипящем состоянии, она всё вытащила и разложила на просушку.

На картинке изображен профессиональный красильщик пряжи, тканей. Это средневековье, но ближе к 15 веку.

Только когда пряжа высохла, Катерина и наблюдающие за процессом женщины увидели, что шерсть окрасилась в густой зелёный цвет. Последним этапом пряжу-красотулечку опустили в уксусную воду, чтобы закрепить эффект - и красильня заработала полным ходом.

Катя думала раскрашивать пряжу и сукно в разные цвета, и подготовила для этого кору черёмухи, краснокочанную капусту, пижму, но ей хватило шалфея. Видимо, из -за разной температуры пламени, разного времени кипячения, произвольной добавки объёма травы и протравы, которые клали женщины, в результате получались цвета от голубого к синему и тёмно-зелёному. Этого пока было достаточно.

А Катерина переключилась на полную телегу лимонов. Они уже подвядали, и надо было что-то делать. Из кожуры она планировала приготовить цукаты, а вот из мякоти надеялась получить сок и никак не могла придумать, как его сохранить! Переговорив с Манон, она неожиданно узнала, что та умеет получать крахмал из пшеницы, и пока набранные в замок женщины с азартом красили сукно и пряжу, злорадствуя над тулузским цехом красильщиков, сохраняющим секреты мастерства в строжайшей тайне, управляющая залила пшеницу сладкой водой и следила за её брожением. Когда настал момент топтать получившуюся массу ногами, Катя вспомнила фильм с Адриано Челентано и устроила состязание с простенькой музыкой, хлопаньем в ладоши, подзадориванием и даже призами.

Но получение крахмала задерживалось. Прошёл не один день, пока вытоптанное месиво процедили, потом ждали, чтобы гуща снова отстоялась, собрали всё, что на дне и, разложив на камнях, сушили. Солнышко уже припекало, и чтобы не терять времени, Катерина заняла часть людей рассаживанием дикой лаванды. Ей хотелось, чтобы у неё появился хотя бы небольшой сине-фиолетовый душистый квадрат на фоне стройки, потоптанной травы и обывательских запахов. А ещё она не оставляла попыток получить нормальное мыло, но пока никак не удавалось добиться твёрдости. Масса не застывала и вскоре начинала портиться.

Почти перед самым приездом Бертрана Катерина наконец-то получила в руки похрустывающий крахмал, и лимоны с гранатами пошли в переработку.

Приехавшего сеньора ждали во дворе хмурые лица воинов и огромный зал, столы и скамьи которого были заставлены рахат-лукумом: лимонный, гранатовый, ореховый, яблочный, морковный, свекольный! Эта редкая сладость чередовалась многоэтажными корзинками с рассыпанными в них на просушку цукатами. Запах в зале стоял вкусно -волшебным, но никому не давали им насладиться, прогоняя всех на улицу.

- Душа моя, это что?! - вместо приветствия, спросил Бертран выбежавшую навстречу Катерину.

- Наш товар на продажу, - улыбаясь и ожидая похвалы, выпалила она.

- Всё убрать, и не смей больше выставлять воинов из зала!

- Но это...

- Я сказал, ты не услышала? - тихо, но оттого страшнее прозвучал его вопрос.

- Да, сейчас придумаю, куда всё это можно деть, - глухо произнесла она.

- Ну, вот и умница, моя кукушечка, соскучилась? - полез обниматься Бертран.

- Да, конечно, - выдавила из себя жена и кривовато улыбнувшись, вывернулась из рук:

- Мне надо идти и найти место для хранения рахат-лукума, иначе всё можно будет выбросить.

Сеньор проводил взглядом её напряженную спину и хмыкнул. Обиделась! Но правы отец и братья, нельзя давать слишком много воли женщинам, иначе они всю жизнь перевернут с ног на голову и не будет порядка. Это ж надо было додуматься: его ребят выставить питаться на улицу, как побродяжек! Ничего, подуется и смирится, а он порадует её отличными новостями.

Кате было обидно. Вместо одобрения и восхищения проделанной работой, ей указали, что она по положению чуть ли не ниже наёмных воинов! Как же, бедолаги несколько дней будут есть во дворе, а не в замке! Никак не можно! А то, что они жрут в три горла благодаря усиленной заботе хозяйки в качестве извинения за неудобства, об этом помнить не след!

Спрятавшись ото всех в коридоре, уводящем в подвал, она прижалась к холодной стене спиной и, прикрыв глаза, подумала, что нет смысла обижаться, кроме как на себя же. Не девочка уже, полностью вверять себя мужчине и из кожи вон лезть, чтобы получить одобрение! Понятно, что поначалу ошалела от эмоциональных качелей, но надо бы себя поберечь и не липнуть больше сердцем к мужчине. Это больно, когда не получаешь равнозначного ответа.

Поняв, что слова и поступок Бертрана ранили её потому, что она слишком раскрылась перед ним, Катя успокоилась. Теперь она могла холодно подумать о мотивах рыцаря. Его вояки для него дороги, они годами плечом к плечу скачут по полям, сражаются, рискуют. Забота о них понятна, ведь и сама она первым делом побеспокоилась о помогающих ей женщинах.

Плохо, что он не дал ей объяснить значимость приготовленных ею сладостей, отвратительно, что вместо приветствия она услышала приказ из его уст, но никто не учит владетелей тактичности, особенно по отношению к зависящим от них людям.

Кате не впервой терпеть несправедливое отношение. Сыновья частенько после невнимания отца срывались на ней, капризничая, говоря что-нибудь обидное, как будто проверяя её на прочность, словно бы показывая: вот какие мы гадкие, и ты уйдёшь от нас, как папа! Она не сразу это поняла, сердилась на детей, но потом догадалась и научилась перетерпевать детские бури зла, которые заканчивались словами: «Мама, ты всегда будешь рядом?»