Падший Король (ЛП) - Кроуфорд К. Н.
— Смерть.
Мелькнуло удивление и, возможно, немного вины.
— И это всё? Ты боишься смерти, — это казалось слишком… обычным для него.
— Не совсем. Но ты не сказала мне, что было в твоём видении. Будет справедливо, если ты тоже поделишься.
Мои глаза быстро открылись; я резко пришла в себя. Нет. Ни за что на свете я не расскажу Салему о своём видении. Боги, к чему это было? Там присутствовала… порка? Я скорее сварюсь заживо, чем скажу ему. Я бы снова разорвала себе руку, чтобы отвлечься от этой линии расспросов.
«Придумай ложь».
— Попугаи, — выпалила я.
— Попугаи, — повторил Салем.
Я с трудом сглотнула.
— Они меня ужасают. Эти их смутно человеческие голоса, повторяющие слова до тошноты. Это просто неправильно.
Он приподнял бровь.
— Есть ли причина, по которой ты краснеешь?
— Послушай, я не собираюсь делиться своими худшими страхами с дьяволом. Да и вообще, какая тебе разница?
— Это всего лишь отстранённое любопытство. Просто мне никогда не было стыдно, поэтому я никогда не краснел.
Солнечный свет просачивался сквозь листву над нами и струился по его крыльям. Каждый раз, когда я видела их и торчащие обломки костей, у меня возникало ощущение неправильности. При виде их у меня перехватывало дыхание. Глядя на переломанные крылья, я чувствовала себя так, словно зазубренный нож царапал мой череп изнутри.
Конечно, он заслужил это за всё, что сделал, и тем не менее…
Может, дело в том, что его крылья выглядели такими нежными, но вид крови, забрызгавшей его перья, слишком сильно влиял на меня.
— Ты собираешься исцелить своё крыло? — спросила я уже более раздражённо.
Салем снова поймал мой взгляд, но проигнорировал вопрос. Вместо этого он переключился на мою ногу и прижал ещё один кусочек мха к бедру, прямо под юбкой. Я вздрогнула, когда он слегка приподнял мою ногу, чтобы перевязать её. Это было бы в миллион раз больнее, если бы он уже не окутал меня своей исцеляющей магией.
Он снова прижал руку к моему сердцу, и магия жарко заструилась по моему телу. Я вдохнула его запах, запах граната и дыма. Там было что-то ещё… сад… глубинное, саднящее чувство утраты. Рваная пустота, падение… свет погас, дух превратился в пепел.
На мгновение мне показалось, что моё сердце вот-вот разорвётся.
— Падение, — прошептала я, не собираясь произносить это вслух.
Тут Салем резко отдёрнул руку. Я открыла глаза, и он уставился на меня.
— Я ничего не говорила, — быстро добавила я. Эта ложь была ещё хуже, чем попугаи.
Мгновение спустя Салем сказал:
— После нескольких часов сна ты будешь в полном порядке.
Он встал и отошёл от меня, пока его крыло практически свисало с него как тряпка. «Неправильно».
Я оторвала от него взгляд, чтобы осмотреться, и вздрогнула, когда приподнялась на здоровой руке.
Это было похоже на краткую мирную передышку. Салем уложил меня на поросший мхом пятачок на опушке леса. Солнечный свет пробивался сквозь ветви, покрывая землю вокруг меня танцующими золотыми крапинками. Морской бриз шёпотом проносился по моей коже, листья шелестели надо мной.
Наблюдая за Салемом, я видела, как он исцелял себя. Серебристо-голубой свет мерцал вокруг его крыльев и перьев. Его тело воина сияло светом. Его сила накатывала на меня волнами, но он не исцелялся достаточно быстро. Его крыло всё ещё выглядело изломанным.
Какой-то странный инстинкт — словно невидимая нить, тянущая меня за грудь — заставил меня приподняться на локтях, потом встать на ноги. Резкий рывок дёрнул меня за грудь, притягивая ближе к Салему.
Я как-то читала, что у человека, перебравшего кокаина, на время обостряется обоняние. Он как животное мог сказать, когда в комнате находился другой человек или где кто-то проходил в лесу. Он чувствовал себя так, словно восстанавливал что-то забытое — навык, оставшийся дремлющим из-за эволюции.
Вот на что это было похоже — похороненное знание, которое вновь оживало. Смутная уверенность, что я тоже смогу исцелить его, как он исцелил меня.
Прихрамывая на раненую ногу, я направилась к Салему. Поскольку его глаза были закрыты, я могла спокойно смотреть на его лицо, на тёмные ресницы, выделявшиеся на фоне кожи.
Эта тяга в моей груди заставила мою руку прижаться к его груди. Его сердце билось под моей ладонью, ровно и размеренно. Глаза Салема открылись, и они горели ярко-синим огнём, когда он посмотрел на меня сверху вниз.
Моя морская магия пронеслась по моей руке, импульсами вливаясь в его тело через мои растопыренные пальцы. Она обвилась вокруг него тонкими завитками, переплетаясь с его магией.
Я смотрела, как его крылья и перья начали немного распрямляться. Музыка нашей магии смешивалась воедино — его глубокий размеренный ритм и мои грустные мелодии, которые поднимались и опускались.
— Чего ты хочешь от всего этого? — прошептала я скорее себе, чем ему.
Его глаза сфокусировались, и Салем выглядел так, словно только что сбросил с себя чары.
— Покинуть это место.
Теперь его крылья выглядели полностью исцелёнными, кости выпрямились, а перья блестели. Один раз сверкнув, его крылья испарились.
— Это сработало, верно? — спросила я. — А почему, собственно, это сработало? Я никогда не делала этого раньше.
Салем изучал моё лицо, нахмурив брови.
— Отдохни немного на мху, Аэнор. Мы должны уйти отсюда в ближайшее время.
Глава 24
Салем
Пока Аэнор спала, я патрулировал берег, глядя на волны. Я провёл здесь несколько часов на солнце, ожидая, когда мой меч вернётся ко мне.
Я потерял Светоносного в море, но он всегда находил дорогу назад.
Как море было частью Аэнор, так и мой клинок был частью меня. И ожидая его возвращения, я чувствовал его отсутствие, как недостающую конечность.
Укол вины пронзил меня насквозь. Такое чувство, будто я разорвал душу Аэнор, когда забрал её магию. Я почувствовал её потерю, когда она исцеляла меня.
«Вина…» Какое нелепое, бесполезное чувство.
В любом случае, нельзя сказать, что она не виновата в своей потере. Она была моей наречённой, вот и всё. Извращённый поворот судьбы.
Я оглянулся на неё, крепко спящую на мху. Меня охватило бешеное желание свернуться калачиком рядом с ней. В другой жизни она бы уже лежала в моей постели.
Мою грудь сдавило. Обычно у меня было извращённое желание рассказать всем всё. Я выставлял диких зверей своей души, как гротескный зверинец — вот вы видите, как я сжигаю людей ради забавы, а вот разбитые сердца, и, пожалуйста, не пропустите тот факт, что я презираю всех живых. Посмотрите на мой ужас, почувствуйте отвращение.
Это приводило меня в восторг.
И всё же с Аэнор я должен был хранить секрет — секрет, что она была моей наречённой.
Это ограничение мне досаждало. Мне хотелось рассказать ей всё сразу. Я хотел выплеснуть свои секреты, как кровь в воду.
Морской ветер с воем хлестал меня по телу.
Любовь не была частью моей судьбы, и никогда не могла ею стать. И всё же вот я здесь, рыщу вдоль берега, как волк, защищающий свою наречённую. Чтобы она была в безопасности.
Волны плескались у моих ног, тёплые и пенистые, и меня обдувал холодящий ветерок. Я старался не обращать внимания на крошечный синий блуждающий огонёк, жужжащий вокруг моей головы. Эта штука была маленьким шпионом, отчитывающимся перед моими древними врагами.
Небо потемнело до красноватых оттенков, когда наступили сумерки. Опускаясь ниже, солнце, казалось, становилось всё больше над горизонтом, и желтизна сливалась с распутно-розовым оттенком. Когда зловещие цвета померкли до тёмно-синего, засияла вечерняя звезда — драгоценный камень в короне неба. Вот где моё место.
Это то время суток, когда моя магия становилась сильнее, и когда вещи переходили из одного мира в другой.
Наконец голубой блеск в воде возвестил о прибытии моего меча. Я почувствовал, как мышцы моей груди немного расслабились, и бросился в волны, чтобы достать его. Как только я взял в руки железную рукоять, сила хлынула через моё тело, и я испустил протяжный вздох.
