Личная ведьма для инквизитора (СИ) - Либрем Альма
— А я бы, пожалуй, попробовал, — влез вдруг Казимир. — Такие вкусные пирожки! Пальчики оближешь! А то у фрейлейн Гертруды такие не получаются…
Он схватил из корзины один, а потом и второй пирожок и, не сомневаясь в их пригодности, тут же откусил. Скривился едва заметно, недоуменно взглянул на пирожки, но жевать продолжил.
— Ох, — заулыбалась Барбара ещё более неискренно, чем прежде. — Это беда в доме, когда мужчины голодные! Что ж Гертруда-то так не заботится о вас! — женщина сделала шаг ко мне и ласково погладила по плечу. — Кормить же мужчин надо!
— Ну так мужчина и накормлен, — хмыкнул я. — А что герр Хогберг так боится блюд моей невесты, так он, видать, этому статусу не до конца и соответствует…
Казимир вскинул голову, реагируя на оскорбление, но принял решение, что еда ему важнее, и продолжил живать пирожок.
— Удивительно, что Гера растеряла свой талант, — продолжила Барбара. — Она раньше была отличным кулинаром… Или, может, по старой памяти бабушка давала ей свои кулинарные заклинания? А ведь так можно и красоту растерять, и всё на свете… Хорошо, когда есть всё натуральное! — и она будто нарочно дернула плечом так, чтобы платье чуть сползло с плеч, ещё больше обнажая её грудь.
Я с трудом сдержался, чтобы не скривиться. Это она сейчас сравнивает себя с Гертрудой? У моей Геры, конечно, есть недостатки в виде вредного характера, но так это всем ведьмам характерно! Только талия у неё тонкая, как у осы, лицо чистое и красивое, в глазах горит ведьмин огонь, а сила буквально пляшет на пальцах.
У Барбары талия не осиная, а скорее пчелиная, во взгляде — болото болотом, а пальцы, кажется, в жиру. Она руки, что ли, не могла помыть? И по плечу так гладит, что мужчину послабее случайно пришибить бы могла. Силу же рассчитывать надо!
Я на всякий случай отступил ещё на полшага. Барбара ступила следом и ещё раз дернула платье, кажется, надеясь, что оно сейчас порвется, и она предстанет передо мной во всей своей красе.
— Скажи, Людвиг, — проворковала она, — а как ты принял такое важное решение — жениться? Мужчине ведь надо нагуляться в первую очередь… Многие женятся ближе к шестидесяти…
Спасибо, мне ещё не хватало только тридцать лет за своей истинной парой бегать, чтобы потом уже ничего не хотелось, ни любви, ни ласки, ни потомства, ни наследства.
— Возможно, — тут же вмешался Казимир, — в корыстных целях?
— Ну что вы, — ухмыльнулся я. — Любовь — она всегда захлестывает с головой. Покоряет себе людей любого возраста! Даже если б я очень хотел оставаться холостяком до шестидесяти лет, чувства просто не оставили мне шансов.
Барбара вздохнула.
— А мне казалось, все колдуны мечтают встретить своих истинных…
— И никогда не делятся этой информацией с посторонними, — ответил я таким же елейным голосом. — Потому что тайна истинной пары — священна, и раскрывать её посторонним нельзя ни при каких условиях.
Женщина скривилась. Кажется, моя священная тайна истинной пары её очень даже волновала. Ну конечно же! Ни один колдун в своем уме не откажется от истинной пары. А если просто влюблен, то его можно попытаться соблазнить…
Я хмыкнул. Что ж, возможно, она уже попыталась. А то что-то её духи как-то знакомо воняют. И Казик тянется уже за пятым пирожком…
Корзинка стремительно пустела. Казимир смотрел на Барбару воистину влюбленными глазами и, кажется, даже пролепетал что-то о том, что таких вкусных пирожков никогда в жизни не пробовал. Я с трудом сдержался, чтобы не сказать, что именно такие пирожки, с точно такими же вкусовыми качествами, он уже вкушал однажды утром, и это плохо закончилось, но решил не слишком расстраивать Казика.
Барбара даже совершила слабую попытку отобрать корзинку, прикрыть оставшиеся пирожки салфеткой и не дать Казимиру подписать себе смертный договор — она-то наверняка знала, что готовит не слишком хорошо! — но мужчина проявил силу воли и с такой силой уцепился в плетеную ручку, что Барбара вынуждена была передать ему свою тяжелую ношу и сделала шаг ко мне.
— Ох, Людвиг, — проворковала она. — Казимир рассказал мне о том, что вы с Гертрудой претендуете на одно и то же имущество…
— Надо же, какой он болтливый, — скривился я. — Да, мы с Герой познакомились, когда в прошлый раз выясняли этот вопрос.
Не совсем правда, но да ладно.
— Вот как, — заулыбалась Барбара. — Но ведь деньги так портят людей… у меня есть опасения, что Гертруда откажется от этого брака. Она просто влюбит в себя тебя, заставит поверить в искренность собственных чувств, а потом грубо, бесчестно разобьет тебе сердце! Уже есть предпосылки для этого!
Ох как интересно…
— И какие? — ласково поинтересовался я.
— Что — какие? — поразилась Барбара.
— Предпосылки, спрашиваю, какие, — я на всякий случай отступил ещё на полшага — вспомнил, чем именно воняли духи.
…Варить зелья — это всё равно что готовить. Конечно, надо вкладывать ещё и свою магию, чтобы ингредиенты вступили во взаимодействие друг с другом, но если ведьма или колдун не способны правильно порезать мышиные хвосты или в нужную сторону помешать жидкость, то их точно не ждет успех. Гертруда наверняка готовила зелья просто великолепно, раз она с обычной кулинарией справлялась с такой легкостью. Я не считал себя мастером, но знал, что смогу выполнить нужные действия, если проявлю внимательность в должной мере.
А вот Барбара и так запомнилась своими кулинарными шедеврами, и меня почему-то не покидали подозрения, что и в зельеварении она такая же.
Зелье же, приготовленное плохо, распадалось на составные части. Вот и выходило, что любовное зелье, которое должно было пахнуть какими-то цветами, воняло кровью или крысиным пометом, в зависимости от рецептуры.
А уж если выбрать какой-то неправильный рецепт!
С каждой секундой магия покидала духи Барбары, и я, признаться, с трудом мог находиться рядом с нею. Странно только, что Казимир ничего не замечал. Он ведь тоже маг, должен ощутить, что эта ведьма перебрала с любовным зельем! Может, она и в пирожки его подсыпала? Но нет, вряд ли…
— Ах, предпосылки! — проворковала Барбара. — Ну есть много разных… Очень разных… — она совершила попытку прижаться к моему плечу, но я на всякий случай отступил на полшага назад и скривился.
— Фрейлейн Барбара, — произнес максимально официально, — вы с какой целью посетили наш с Гертрудой дом? Желаете рассказать мне о предпосылках? О том, что наш брак распадется, не успев состояться? От вас зельем тянет на половину поселка!
— Что? — всполошилась Барбара. — Не тянет никаким зельем…
— Я чувствую аромат пионов! — заявил Казимир, делая шаг к женщине. — Такой сладкий и такой великолепный! Вы благоухаете для меня ландышами…
Протухшим яйцом…
— Сиренью…
Несвежей крысятиной…
— Розами!
И слежавшимся сеном.
Я, конечно, не озвучил этого вслух, но никакого особого удовольствия от пребывания рядом с Барбарой не испытывал. И вместо того, чтобы броситься в её широко распахнутые объятия, нехотя произнес:
— Мы с Гертрудой прекрасно справляемся со всем сами. Так что, фрейлейн Барбара, обойдемся без посторонней помощи. Спасибо за участливость.
Барбара не ответила. Она надулась, как тот сыч, мрачно воззрилась на меня, а потом повернулась спиной и бросилась прочь. Выглядела женщина достаточно обиженной, но я подозревал, что это очередной магический прием.
— Ах, какая женщина! — пробормотал стоявший рядом Казимир. — Пойду-ка я её догоню!
Я подозрительно взглянул на досмотрщика. Зрачки расширенные, глаза безумные… И вправду, что ли, зелье подействовало? Говорили, любовные зелья не способны разрушить истинную любовь, но могут зацепить тех, кто рядом. Только вот я очень сомневался, что истинная любовь и истинная пара — это слова синонимы.
Признаться самому себе, что кого-то полюбил? Этого ещё только не хватало! Меня и так Гера с ума сводит одним своим присутствием!..
Казик томно вздохнул, выдергивая меня из печальных размышлений, махнул рукой с таким видом, словно прощался со всем живым, и направился следом за Барбарой. Я вспомнил о том, сколько он съел её "качественных" пирожков и усмехнулся: ненадолго ему это счастье. Как только в животе закрутит, мигом позабудет о навеянной любви. А мне бы вернуться в дом да предупредить Гертруду о том, что у её подруг что-то не то на уме.
