Марфа Метель - Ученица палача (СИ)

— Не мешай, — толкнул локтем в бок капитана Илиан, — в любви объясняется человек.

— А, так это он в любви объясняется? — озадачился Капитан.

— Как умеет, — развёл руками Илиан. — Стыдоба, конечно, но что с непрофессионала взять.

Тигран одарил их убийственным взглядом. Мужчины попятились.

— Вот думаю, говорить или нет, — как бы не тихо произнёс Саледат, наклонившись к Илиану.

— О чём? — так же не тихо спросил Илиан.

— Ну то, что кровь не её, одежда целая, видимых ранений нет… и вообще, похоже, она уже в сознании.

Мужчины посмотрели на Манон. Тигран просто впился взглядом в лицо женщины.

— Не только в сознании, но ещё и ржёт, — резюмировал Илиан, обратив внимание на подрагивающие ресницы и плотно сжатые губы.

— Чудовище моё монохромное… — очень-очень вкрадчиво произнёс Тигран, наклоняясь к Манон, — открой глазоньки свои бестыжие.

— А чего сразу бестыжие, — возмутилась слабым голосом Манон, — и почему монохромное?

— Значит, с Чудовищем согласна? — Тигран убрал с лица белую прядь.

— Ну, а чего на правду обижаться, а вот про монохромную интересно.

— Да сама подумай, выглядишь всегда — краше в гроб кладут… кстати, сейчас выглядишь, словно уже положили и зарыли, — Тигран склонился ниже. — Моль Бледная, носишь всегда чёрное, а сочетание белого и чёрного называется монохром по простому, хотя к монохрому правильнее отнести градации одного оттенка…

— Тигран, я поняла, не нужно лекций. — остановила Манон.

— Ну, сейчас сопли розовые пойдут, — сообщил, поморщившись, Илиан капитану.

— Ага, лучше бы сразу к поцелуям переходили, — поддержал капитан Илиана.

Манон и Тигран переглянулись. Затем уставились на двух советчиков.

— При них целоваться не будем, — сказал Тигран, — советами замучают.

— А я им быстренько дело найду, — неожиданно шутливый тон Манон совершенно пропал.

— Капитан, хватит прохлаждаться, — строго и внушительно проговорила Манон. — В лесу где-то раненый Луи валяется в ожидании помощи, и вертихвостка к деревьям привязана. Займитесь делом.

Капитан вмиг стал суровым воякой. Встал по стойке смирно, щёлкнул каблуками и доложил:

— Луи уже нашли, на телегу укладывают. Вертих… Денизу отвязали, отпаивают спиртом на той же телеге.

— Много не наливать, а то буянить будет, — распорядилась Манон. Повернулась к Тиграну: — Милорд, на чём мы остановились?

— На Чудовище монохромном, — вкрадчиво-вкрадчиво.

— М-м-м-м, так романтично, секундочку, я советчиков отгоню, — Манон потянулась за плетью.

Капитан сглотнул и благоразумно попятился. Он, в отличие от братьев, знал, что это за плеть.

— О-о-о, Тигран, у неё своя плётка. Как предусмотрительно. Прям сейчас её пороть будем?

— Пороть? — бровь Манон взметнулась, не обещая ничего хорошего. — Меня?

— Госпожа, ну, я пойду, проверю всё, — капитан по этой брови понял, что пора смываться по делам.

Похлопал Илиана по плечу: «Влип ты, брат» — говорил этот жест, наклонился к самому уху и шепнул: — Беги, Илиан, беги, — и быстренько удалился.

— Илиан, шёл бы ты отсюда, — по-доброму посоветовал Тигран, чувствуя, как тело в его руках подобралось, словно для прыжка.

— Тигран, а ты очень любишь своего брата, — поинтересовалась Манон, не сводя хищного прищура с младшего Аландер.

— Очень, — шепнул на ушко мужчина, захватив мочку губами и поиграл, поочерёдно прикусывая и целуя. — Он хороший собутыльник. Так что оставь его в живых.

— Ну, если хороший собутыльник, то оставлю, — с придыханием ответила Манон. Вывинчиваясь из рук герцога.

В течение десяти минут все желающие наблюдали картину: убегающий граф от Манон, которая гонялась за ним с плетью. К концу забега на Илиане не было ни одной царапины, но вся одежда висела лохмотьями, располосованная плетью.

Наконец, граф Аландер запросил пощады. Которая была ему дарована.

Тело Клода было уложено на повозку, прикрыто его же плащом. Денизу оставили в телеге ехать вместе с трупом. В наказание. Луи помогли забраться в седло, он хорошо управлялся и одной рукой, другая была на перевязи. Лёгкой рысью «кавалерия» отправилась в замок.

Тигран Аландер и Манон Авье

Тигран сидел на небольшом диванчике в библиотеке, Манон лежала головой на его коленях, перебросив ноги через подлокотник, время от времени покачивая ими. Пальцы левых рук тесно переплелись. Правой рукой мужчина перебирал белые, словно снег, волосы, пальцы прикасались к лицу, впитывая подушечками в себя каждую чёрточку, запоминая. Странное состояние покоя и умиротворения. Тигран чувствовал, что она изменилась: ушло напряжение, настороженность, она словно помолодела, не было складки между бровей, и губы чуть улыбались. Не так, как он привык видеть — язвительно или горько. Улыбка была нежной, она вся сейчас была нежной, каждая клеточка её тела.

Камин почти догорел, комната постепенно погружалась в полумрак.

Они молчали уже давно, не говоря ни слова, просто касались друг друга, изучая, привыкая. Тигран склонился, легко касаясь губами губ…

Идиллию нарушил бурчащий звук голодного желудка герцога. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Ну да, только помылись и переоделись, а ужин благополучно проигнорировали.

— Такой момент испортил, — вздохнул Тигран.

— Кормить вовремя надо организм, — Манон спустила ноги на пол, села, потянулась, сцепив руки над головой, чем воспользовался Тигран, обняв её и притянув к себе. Уткнулся лицом в шею. Волосы щекотали, откинул их через плечо вперед, стал целовать кожу.

— Эй, эй. Хватит тиранить мою шею. Поставишь третий засос — точно убью, — предупредила Манон, не предпринимая ни малейшей попытки вырваться.

— Хорошо, что напомнила… Давай без убийств, завязывай с карьерой Палача. Я так перенервничал сегодня.

— Хорошо, сама планировала… только ещё одного убью, и всё.

— Двадцать второго?

— Да.

— Нет, его без тебя устранят.

— Ну ладно, — покладисто согласилась Манон, выгибая шею под поцелуями.

— И ещё вопрос… какого демона ты делала в Доме Желаний? — с этими словами её больно укусили в плечо.

— АЙ!.. больно же, — обиделась Манон, но почувствовав, как горячие губы нежно целуют укус, простила.

— Так что ты делала в Доме Желаний?

— Разговаривала с Жюли.

— А-а-а… ЭТО теперь так называется?

— Правда-правда, а потом она соблазнила меня… — Манон сделала паузу, почувствовав, как губы и руки Тиграна замерли, продолжила: — Обещанием незабываемого секса. А так как у меня давно не было мужчины, а женщина я темпераментная…

Договорить не дали, заткнув поцелуем, потом ещё одним, и ещё, и ещё, а потом и не поцелуем… в общем, не до разговоров им стало.

Лежали в темноте, камин давно погас. Только яркий лунный свет проникал сквозь окно, оставляя на ковре лунную дорожку.

— А секс в самом деле был не забываемый… — мечтательно протянула Манон.

Желудки обоих заурчали в унисон, требуя покормить страдальцев. Взрослые люди, а прыснули звонким смехом, как подростки.

— Я на кухню, добывать пропитание, а ты займись камином — дрова, лучины для розжига и огниво слева, — чмокнула его в нос, приподнялась.

— Может, позовём слуг? — притянул обратно и вернул поцелуй.

— Глубокая ночь, какие слуги. Все спят давно, — вывернулась из объятий, скользнув поцелуем по губам. — Я мигом.

Тигран не успел задержать её. Она выбежала из библиотеки очень быстро, не оглядываясь. Он натянул на себя брюки и рубашку и снова лёг на ковёр, закинув руки за голову, блаженно улыбаясь.

В коридоре раздался шум падающего подноса, вскрик, звон бьющейся посуды, убегающие шаги и вопль.

Сердце замерло и пустилось вскачь. Тигран рванул к двери, распахнул; на пороге стояла Манон, виновато улыбаясь. Тигран шагнул к ней, обнял, руки почувствовали влажное и липкое… кровь?…

— Манон… — испуганно и растерянно выдохнул он.

— Скажи, а ты очень любил своего брата? — проговорила она, прижимаясь с нему.

— Мано-он? — Тигран отстранил её от себя. — Что случилось? Где Илиан?

— Думаю, что в коридоре… лежит.

— Лежит! — вскричал Тигран и выскочил в тёмный коридор, поскользнулся на чём-то скользком, едва-едва не упал. Споткнулся обо что-то звенящее, но тоже удержался. Пробежал несколько шагов.

— Осторожно! Не запнись, — предупредила Манон, выходя из библиотеки, но было поздно, Тигран запнулся о нечто большое и упал на него. Это нечто застонало и выматерилось.

— О-о-о, живой… — сказала Манон, радостно и разочарованно одновременно. — Вроде, попала…

Она подошла к братьям с зажженной свечой, осветила место происшествия. Тигран поднялся с брата, тот лежал, распластавшись лицом вниз. Рядом валялся помятый серебряный заварочный чайник.