Карина Демина - Механическое сердце. Черный принц

…тоска. И дурость несусветная. Узнай мамаша, что Таннис вознамерилась носить чужие волосы, выдрала бы, как сидорову козу.

- После того, как заготовка слегка обсохнет, ее необходимо поместить в духовку. Однако…

…зачем она здесь?

Учится. Чему? Как к своим волосам, которые уже изрядно отросли, добавить чужие? И что, станет она краше? Сомнительно. И с каждым словом миссис Лоуренс сомнения крепнут. А ведь изначально ясно было, что никогда Таннис среди этих дамочек своей не станет, сколько бы курсов она ни закончила, сколько бы дипломов ни получила, сколько бы книг ни прочла. А читать ей нравится.

…и ездить верхом.

Готовить, зная, что в кои-то веки получится что-то съедобное.

Таннис взглянула на часы, с немалым удовольствием отметив, что до конца занятия осталось минут пятнадцать, десять из которых миссис Лоуренс потратит на демонстрацию нового гарнитура. Сейчас Милли… или Элли… или Пегги - все они до того похожи друг на друга, что Таннис путается - поднимет руку и спросит…

- Миссис Лоуренс, - раздался тоненький голосок, - скажите, а когда мы будем учиться делать украшения?

Этот вопрос задавали каждое занятие, и ответ Таннис выучила наизусть.

- Скоро, дорогая Эмили…

…значит, все-таки Милли.

- …очень скоро. Сначала вы должны постигнуть основы. Работа с волосами требует…

…тоска, и собственное нетерпение подталкивает Таннис вновь и вновь оборачиваться к часам. Стрелки ползут так медленно, а завернутые в ткань чужие волосы жгут руки.

И наконец, свобода.

Таннис с трудом сдерживается, чтобы не броситься к двери бегом. Миссис Лоуренс выходит первой. Она не спешит, ведь леди не пристала спешка, возится с ридикюлем, с зонтом, который чересчур велик для нее и окрашен в черный траурный цвет. Она не идет - скользит над полом, и лишь стеклышки очков загадочно поблескивают. Поравнявшись с Таннис, она отвернулась.

Ну и плевать.

На нее, на всех прочих и… выбравшись на улицу, Таннис вдохнула терпкий дымный воздух.

Домой и…

…мальчишка налетел на нее, едва не сбив с ног.

- Простите, мистрис! - крикнул он, отскакивая. Таннис едва успела за руку схватить. И кошелек свой из-за пазухи выдернула. Паренек раскрыл рот, чтобы заорать, но Таннис покачала головой, и он замолк.

- Есть хочешь?

- Пусти, не то хуже будет.

- Не дрожи, не сдам, - Таннис огляделась, приметив еще парочку оборванцев, замерших на углу. Нападать не станут, но и уходить не спешат, следят, чем дело закончится. - Есть, спрашиваю, хочешь?

- А чё? Добренькая?

- Какая есть… - она раскрыла кошелек и, вытащив банкноту, сунула. - На вот.

Благодарить не стал, но и шилом, которое сжимал в руке, не ударил. Схватил банкноту и сгинул.

Как ни странно, но происшествие это привело Таннис в отличное расположение духа. Она подняла воротник мехового пальто и раскрыла зонт. Снег пах городским дымом, да и квартал Жестянщиков, в котором, правда, давным-давно жестянщики не селились, располагался аккурат напротив старых мануфактур. Ныне они спрятались за пеленой тумана и снега, на той стороне реки. Из кирпичных труб поднимались клубы желтого дыма, и он, отраженный в реке, расползался на пряди.

Книжная лавка старика Кассия занимала первый этаж доходного дома. В забранных узорчатыми решетками окнах отражалась улица, с людьми и лошадьми, бездомной черной собакой, что свернулась у лавки зеленщика, и стаей голубей, разжиревших, суетливых. Таннис замерла, не без удовольствия разглядывая собственное отражение.

…и замерла.

Черная горловина улицы легла поверх книжных корешков и стопок бумаги, обложек журналов. Беззвучно плыл кэб, запряженный тяжеловозом. Покачивалась низко опущенная голова лошади, меж массивных копыт сновали голуби…

…быть того не может.

Господин в сером пальто с каракулевым воротником, дремал, опираясь на зонт-трость. Высокая шапка его съехала набок, отчего вид у господина был лихой, разбойный.

…он мертв.

Онемевшей рукой Таннис толкнула дверь. И очнулась от звука медного колокольчика… уже скрывшись в темном проеме, все-таки не выдержала, обернулась. Но кэб проехал, и Таннис увидела лишь широкую спину кучера в бесформенном мятом плаще.

…мертв. Он должен быть мертв!

Ей просто показалось.

Конечно, показалось… день сегодня был неспокойным, вот и мерещится всякое…

- Добрый день, мисс, - старик Кассий сложил газету пополам. - Премного рад вас видеть.

- Добрый день.

Она все-таки смотрела вслед кэбу, убеждая себя, что нынешнее происшествие - не происшествие вовсе. Да и то, видела она господина мельком, издали, отраженного в магазинной витрине… и отражения искаженное. И мало ли в городе людей, похожих на Грента?

Немало.

- Что-то случилось? - заботливо осведомился Кассий. - Вы побледнели…

- Голова… кружится.

И вправду кружилась, а во рту пересохло от запоздалого страха.

Пустое.

Этак она в каждом встречном Грента видеть начнет… а он умер.

Наверное.

- Я… наверное, в другой раз загляну, - Таннис поняла, что еще немного и ей действительно станет дурно. Сам воздух в лавке, пропитанный запахами типографской краски, книжной пыли и чернил, вызывал головокружение.

- Погодите, милая, - старик Кассий торопливо надел пальто, подхватил тросточку и фетровую шляпу. - Неужели вы полагаете, что я отпущу вас одну?

Он перевернул табличку на двери и вышел вслед за Таннис.

- Вам не стоит…

Головокружение прекратилось. Почти.

И дурнота отступила.

Смех какой, Таннис и вправду на леди становится похожа, едва не сомлела, впору нюхательные соли с собой носить. И уксус еще, чтоб было чем виски растирать. Уксус, говорят, ныне в большой моде.

- Уж позвольте мне решать, - старик Кассий приподнял шляпу и поклонился, приветствуя знакомого. - К слову, я позволил себе отобрать несколько книг, которые, представляется, будут для вас интересны…

Спокойный уютный человек, чей негромкий голос развеивал страхи. И Таннис постепенно убеждалась, что рождены они ее разыгравшимся воображением.

День ведь.

Обыкновенный.

Грохочут по мостовой копыта и колеса, снуют мальчишки-разносчики, норовя перебежать дорогу перед самою лошадиной мордой, видится им в этом особая блаженная лихость. Важно шествуют чиновники, коих можно различить по цивильным пальто невзрачного мышастого цвета. Гуляют дамы… военный, замерший на углу улицы, курит, стряхивая пепел на землю. Ветер подхватывает серые комки…

…летающие над домом.

Грязный снег.

И вода, которая шипит, соприкасаясь с пламенем, не способное утолить его жажду.