Ольга Грибова - День гнева (СИ)
Ева часто оглядывалась, проверяя нет ли погони. Моментами казалось, что вот-вот хваткие пальцы Сергея вцепятся в волосы и поволокут ее назад, и она едва сдерживала визг. Но пока все было спокойно.
В тысячный раз сверкнула молния, и Ева обнаружила, что стоит рядом с двумя дубами – их с Ромой секретным местом. Она пригнулась и пролезла под ветками. Раскидистая крона деревьев отрезала ее от мира, где шел дождь. Редкие капли пробивались сквозь плотный навес листьев, а потому под защитой дубов было сухо.
Ева встряхнулась, как мокрая кошка. Собрав волосы в пучок, выжала воду. Одежда неприятно липла к телу. Нижнее белье и то было сырым.
Сев на ветку, она прислонилась к стволу дерева. Последние силы ушли на побег, но спать в непогоду на свежем воздухе было опасно. Даже если она не заболеет, где гарантия, что следующая молния не ударит в дуб? К тому же Алекс знает об этом месте, ей надо немедленно уходить. И все же она позволила себе закрыть глаза. Лишь на секундочку.
Размеренный стук капель о листву убаюкивал наподобие стука колес поезда. Еве грезилось, что она едет в лучшее место, где нет пугающей семьи, где всегда светит солнце. Солнце? На этой мысли Ева споткнулась, осознав, что посветлело не только в ее фантазиях. Неужели она проспала до утра?
Ева открыла глаза. Она по-прежнему сидела под дубом, привалившись спиной к шершавому стволу. Гром отдалился и доносился издалека утробным ревом голодного хищника. Одежда не высохла. Была ночь, и шел дождь, а, значит, она уснула всего на пару минут.
Свет исходил от реки. Вода светились, точно кто-то уронил в нее включенный фонарь. Сияние приближалось. Неслось на Еву прямо из воды. Немного погодя из реки вынырнул первый островок света, за ним последовали другие.
Светлячки рождались из речной пены подобно Афродите. Ева с опаской следила за растущей армией жуков.
Над поверхностью воды сложилась фигура, похожая на человеческую.
— Ева! – голос звучал тихо, умудряясь при этом перекрывать шум дождя и раскаты грома.
«Мне это снится», − Ева соскользнула с ветки. Она приготовилась дать деру, когда голос снова позвал ее по имени, и она встала как вкопанная, распознав в шепоте знакомые интонации.
— Кто ты? – Ева шагнула к воде, осознавая всю нелепость общения с галлюцинацией.
— Ева, доченька, выслушай меня, — фигура из светлячков протянула к ней руки.
— Мама? – не верилось, что светящийся объект имеет отношение к ее мертвой матери.
— Тебе грозит опасность, — шептало облако из жуков. Ева различила движение губ в сгустке света, имитирующего голову. – Он придет за тобой.
— Кто придет? – Ева подалась вперед. От края воды ее отделяло меньше шага.
— Тот, кто убил меня. Он уже близко, — светлячки вздрогнули, едва не нарушив строй.
— Но ты умерла от остановки сердца!
— Ева, не позволяй ему управлять собой. Не подчиняйся. Или погубишь себя, как это сделала я.
Голос отдалялся, как если бы расстояние между Евой и матерью увеличивалось. Последние слова потонули в шуме дождя. Светлячки золотыми каплями упали в реку и, угаснув, растворились в воде.
Ева постояла у реки, не замечая, что волны, вызванные ветром, лижут пальцы ног. В том, что мать из светящихся жуков, ей не привиделась, она убедилась, ущипнув себя за руку. Было больно, на коже остался след, получается, это был не сон.
В чувство ее привела возвратившаяся гроза. Ева выбралась из укрытия и, обхватив себя за плечи, отправилась за помощью к другу.
Рома жил на другом конце улицы от ее дома, неподалеку от реки, что было как нельзя кстати. Ева не отважилась бы пройти мимо собственного дома, не без оснований полагая, что ее ищут. Но она нуждалась в укрытие, сухой одежде и дружеском участие. Все это она рассчитывала получить у Ромы.
Одноэтажное здание притаилось за косым забором и таращилось на Еву темными окнами. Ромин дом был, пожалуй, самым убогим на их улице. После смерти родителей Рома жил с бабушкой и работал, чтобы прокормить их небольшую семью, так как скромной пенсии не хватало даже на оплату счетов. Ева еще ни разу не была в гостях у друга. Иногда ей казалось, что он стесняется своей жизни.
Прежде чем перебежать улицу, она убедилась, что поблизости нет ее родственников. Толкнув низкую калитку, она вошла во двор, теша себя надеждой, что адрес Ромы Сергею неизвестен.
Земля вокруг дома поросла бурьяном. Когда-то здесь были клумбы с георгинами, но со смертью матери Ромы участок пришел в запустение. От раскатов грома дрожали стены и дребезжали стекла. Как бы дом не развалился.
Рома упоминал, что его комната расположена в задней части дома, и Ева, путаясь в высокой траве, обогнула здание. При этом ей было не по себе, точно она совершает нечто противозаконное. Она несмело постучала в окно, уповая на то, что ей ответит Рома, а не его бабушка.
Ожидание было невыносимо. Ева отчаялась, но тут в комнате вспыхнул свет. Мелькнула и склонилась над подоконником тень. Кто-то возился с задвижкой. Раздался скрип, и рама открылась. На улицу выглянул заспанный Рома, но ветер и дождь мигом разогнали остатки его сна.
— Да ты вся мокрая! − Рома подал ей руку и помог вскарабкаться на подоконник.
Он прикрыл окно, отрезая дождю путь в комнату, затем с сосредоточенным видом принялся рыться в шкафу.
Комната была крошечной и блеклой, словно в ней никто не жил. Кровать, стол и шкаф стояли на положенных местах, но личные вещи отсутствовали. Где фотографии, книги, милые сердцу безделушки? Возможно, парни меньше привязаны к приятным глазу мелочам, но комната Ромы была безликой, как гостиничный номер, минуту назад убранный горничной.
— На вот, переоденься, — Рома протянул Еве рубашку с полотенцем и кроссовки.
Она с благодарностью приняла и то, и другое. До чего приятно было избавиться от мокрых джинсов! Рома отвернулся к окну и терпеливо ждал, пока она облачится в сухое. Тщательно обтерев тело и промокнув волосы, Ева надела рубашку, которая доставала ей до середины бедра и походила на платье. Кроссовки тоже были велики на несколько размеров, и Ева зашнуровала их потуже, чтобы не спадали.
— Что ты делала на улице в непогоду? – спросил Рома после того, как она разрешила ему повернуться.
— Разговаривала со светлячками.
Он посмотрел на Еву так, словно не сомневался: она простыла, у нее жар, а заодно и бред. Она бы посмеялась над выражением его лица, но настроение для веселья было неподходящим.
— Я добралась до сейфа, — сказала Ева. – Но меня застукал Сергей, и я спаслась бегством.
— Что ты нашла в сейфе?
