Наталья Колесова - Нестрашные сны

- Мне сегодня приснился интересный сон, - сказал он задумчиво.

- «Я видел сон… Не все в нем было сном», - вырвалось у Агаты. Игорь повернулся к ней, приподняв брови.

- Байрон, - быстро пояснила Агата. – Я тоже видела этот сон.

- Сравним наши сновидения? Что вы видели?

Агата перечисляла: котлован, его появление, развалины, серые твари, бой… ее голос становился все тише и неуверенней. Агата остановилась на его предложении попробовать вызвать кого-нибудь еще. Келдыш задумчиво кивал.

- Верно. Все верно. Значит, это все-таки правда. Вы рассказали об этом Осипенко?

- Нет.

- Вот и хорошо. Надо будет договориться с Борисом… когда у вас следующий сеанс в ИМФ, завтра? Я свяжусь с ним, предупрежу, чтобы был готов.

- Мне вызвать… или как лучше сказать… вытащить в свой сон одного Бориса? – покорно спросила Агата.

- Нет, только вместе со мной, - быстро сказал Келдыш. - Кстати, нужно попробовать определить местонахождение этого злосчастного Института. Если вы туда попадете снова, конечно. Судя по растениям средней полосы и совпадению времени суток, широты должны быть наши. Похоже, там «горячо», а если эта зараза будет распространяться и дальше… Понадобится полномасштабная зачистка.

Келдыш по-прежнему смотрел в лобовое стекло и постукивал пальцами по рулю в такт своим словам. Он вообще на нее не глядел. Агата все больше чувствовала себя несчастной. Да, конечно, все это очень важно, а она - просто лабораторная крыса для Осипенко… и теперь вот еще для Келдыша. Глупости все эти неожиданные поцелуи, и то, как он обнимал ее, и то, как повторял – словно успокаивал ее или уговаривал самого себя: «сон, сон, сон…»  Как там Осипенко говорила? «Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем даже не замечают или держат под жестким контролем». А Келдыш не замечает или…

Ох, да все это неважно и ненужно! Разве что только для таких глупых девчонок, как она сама.

- Куда вас везти?

Интересно, а если она скажет: «к вам домой, конечно»? Отвезет?

- В интернат, - буркнула Агата, глядя в боковое стекло. Они молча доехали до интерната. Агата молча вылезла из машины. Келдыш молча уехал.

И вся любовь.

***

- Тут тебе опять кто-то звонил, - доложила Стефи. – Номер не определился.

Снова неизвестный абонент? Агата каждый раз честно «алёкала» и кричала в трубку: «перезвоните, вас не слышно», но напрасно – немой собседник просто отключался. А ведь номер ее телефона знают только бабушка и Келдыш. Ну еще Стефи – но они с ней и так постоянно вместе.

У Стефи, конечно, наготове уже целая куча версий – от телефонного маньяка до неведомого поклонника. Угу. Поклонник. У нее. Даже не смешно. Вон Келдыш ее поцеловал – во сне! – и теперь шарахается, как от чумной. Даже вечером, как обычно, не перезвонил. Хотя конечно, они сегодня днем виделись. Как бы. И даже целовались.

Тоже как бы.

Агата плюхнулась на кровать, зарываясь пальцами в волосы. Еще и подергала их, чтобы удостовериться, что хотя бы сейчас она не спит. Тут уже и запутаться немудрено: сны становятся куда ярче и куда... привлекательнее действительности.

Телефон вновь зарычал-завибрировал, пополз по тумбочке – Агата натренированным движением поймала его на самом краю. Стефи с радостью отпихнула надоевшие учебники и села на кровати. Спросила жадно:

- Кто? Игорь?!

Так как она откровенно подслушивает их с Келдышем разговоры, Агата обычно выходит с телефоном из комнаты. Поэтому подружка убеждена, что Игорь звонит каждый вечер, чтобы пожелать своей любимой девушке приятных снов… или о чем там еще влюбленные болтают?

Она б со смеху умерла, а, скорее всего не поверила бы, что Агата просто каждый раз докладывает своему куратору про ИМФ. Агата, глянув на неопределившийся номер, помотала головой и устало сказала в трубку:

- Говорите! Алло. Вы будете говорить?

Тишина. Шипение. Где-то играет музыка. Агата уже собралась нажать сброс, как в трубке кашлянули и хрипловато произнесли:

- Агат…

И умолкли.

- А? – она еще соображала, что это за знакомый голос такой, как в трубке заговорили вновь:

- Это я. Димитров.

- Славян, ты?! – не поверила Агата.

Стефи округлила и без того круглые глаза, прибежала поближе:

- Славка? Чего он?

- Агат, выйди, а?

- Что? Куда? Ты где сейчас?

- Тут я. На углу рядом с интернатом.

Агата машинально выглянула в окно, как будто в темноте можно было что-то разглядеть. А вот он наверняка ее увидел, потому что добавил:

- Напротив ваших окон. Выйдешь?

- Да, сейчас, - растерянно пробормотала Агата и начала натягивать кроссовки.

- Что он хочет-то?

- Не знаю, выйти попросил. Пошли вместе сходим?

- Не-е… он же только тебя звал. Да и вообще – мне во-он еще сколько учить!

Агата кинула на нее подозрительный взгляд: чтобы Стефи отказалась от встречи с парнем да еще под предлогом учебы! Та казалась немного смущенной.

- Это, случайно, не ты ему мой номер дала?

- Не-е-е, он же не спрашивал.

Подружка так честно хлопала глазами, что верилось с трудом. Агата уже шагнула к двери, как ее осенило: разве что… Стефи, в отличие от остальных, и в больницу, когда Димитров пришел в сознание, не ходила. Тоже тогда отговаривалась занятостью.

Агата произнесла осторожно:

- Знаешь, Стеф, а ведь это не заразно.

- Что?

- Потеря магии.

- Ты о чем? – Стефи все-таки вильнула взглядом, хотя говорила по-прежнему быстро и оживленно: - Давай по скорому, пока Валерка не пришла! Я скажу, что ты в душе.

Но Агата плелась еле-еле, пытаясь объяснить себе Стефино поведение. Может, они не были с Димитровым такими уж большими друзьями? Или это просто неловкость, которую часто испытывает здоровый человек рядом с инвалидом?

...Или маги просто не общаются с теми, кто потерял свой дар – сторонятся, брезгуют, считают их «зверюшками», как сказал тот парень на дискотеке? И если такое случится с ней самой, у нее и друзей-волшебников не останется? Но ведь тот же Келдыш, например, пытается Славяну помочь, поддержать…

Хотя из-за экзаменов в режиме и допускались послабления, выход после десяти вечера из корпуса все же не приветствовался. Агата удачно проскользнула мимо дежурного, не отрывающего взгляда от экрана телевизора: там по зеленому полю бегали человечки в форме… ни горя, ни забот, одна проблема – как бы мячик пнуть…

После ярко освещенного вестибюля Агата продвигалась по парку вслепую, собирая по дороге все кочки, ямы и корни, которых днем попросту не существовало. Еще и заблудилась бы, наверное, не заметь в темноте равномерно разгоравшийся и гаснущий огонек. Дойдя до него - и до ограды - Агата не поверила своим глазам: