Змеи Неба и Пламени (ЛП) - Кенни Ребекка Ф.

Несколько раз я замечаю драконов, которые несут добычу в когтях, возвращаясь в пещеры клана. Несмотря на удовлетворение от того, что некоторых женщин удалось вернуть, я раздражён, потому что свою никак не могу найти. Солнце клонится к закату, а её всё ещё нигде нет.

Наконец я приземляюсь на северном пляже и иду вдоль кромки леса, вглядываясь в тёмные глубины под ветвями. Я даже захожу в лес, ругаясь каждый раз, когда ветки цепляются за крылья.

Я продолжаю путь, пока наконец не протискиваюсь через узкий проход между стволами деревьев и оказываюсь перед крутым травяным склоном. Его поверхность изрыта выступающими камнями и бугристыми гребнями дерна, а между этими гребнями и камнями — крупные ямы, наполовину скрытые густыми зарослями травы.

Я забыл, что здесь гнездо воратриц. Чёрт.

Нам следовало более откровенно рассказать женщинам об опасностях Уроскелле, вроде ядовитых лоз, волков, которые прячутся в пещерах, слишком узких для нас, и выходят ночью красть нашу добычу. Но хуже всего — воратрицы. Каждая воратрица — это нечто среднее между гигантским дождевым червём и плотоядным растением. Она не может передвигаться по земле, а должна оставаться привязанной к одному месту. Глубоко под землёй все её змеиные придатки делят один раздутый живот, и ночью её длинные шеи вытягиваются, поднимая её многочисленные пасти ближе к поверхности. Каждая шея, как стебель растения, выходит через отдельный туннель — и на тупом конце каждой извивающейся шеи находится зубастая пасть, которая может выпустить несколько длинных, похожих на языки, щупалец. Эти щупальца — настоящая угроза для драконов. Они могут протянуться высоко в небо и настолько прозрачны, что их почти невозможно увидеть, пока не станет слишком поздно.

Как только добыча поймана, воратрица проглатывает её через одно из своих горловых отверстий в общий желудок. Существо может питаться телом одного оленя или дракона целую неделю. Репродуцируются они редко, отправляя свои побеги, чтобы образовать новые ядра, примерно раз в десять лет. Старые ядра крепкие и волокнистые, почти невозможно уничтожить, но когда мы обнаруживаем новое ядро, то пускаем огонь в его горло и выжигаем его, пока оно ещё молодо и уязвимо.

Воратрицы активны только ночью, поэтому в большинстве случаев мы можем их избегать. Но за мою жизнь несколько драконов были убиты воратрицами — наиболее примечательная из этих потерь — смерть пары Костяного Короля, моей матери. Она отправилась на ночной полёт с Варексом и была поймана щупальцами ядра, которое никто не заметил. Вилар и я горько её оплакивали, но боль брата была сильнее. Ему пришлось наблюдать, как она умирает; он едва не погиб сам, пытаясь её спасти. Всё, что он принёс назад — её коготь, вырванный из её передней лапы, когда она пыталась освободиться.

После того как Варекс сообщил о смерти матери, Костяной Король взял несколько драконов и отправился на место, где это произошло, проведя день и ночь, изрыгая огонь в туннели воратрицы. Они даже выкопали землю, пытаясь найти ядро. Но существо было старым, огромным и сильно похороненным в каменистом грунте. Оно не вышло, и драконы не смогли найти его корень. Моя мать была мертва.

Солнце низко висит в небе, и его золотой свет заливает склон, бросая глубокие тени в углублениях и ямах. Воратрицы всегда выходят на закате. Через несколько мгновений это чудовище оживёт, готовое к поискам добычи. Мне нужно уходить.

Когда я начинаю поворачиваться, кожа под чешуёй вдруг напряжена, ощущая нечто, что заставляет меня остановиться. Мои ноздри расширяются, улавливая слабый запах, скрытый под слоем гнили. Тяжёлый запах драконьего навоза, а под ним… я точно знаю, что это. Это она.

Я мгновенно оборачиваюсь, снова сканируя склон, выискивая любую тень.

Вот она. Похоже, она намазала свои руки и ноги драконьим навозом, чтобы замаскировать как свою бледную кожу, так и запах. Это отвратительное, хитрое маленькое существо.

И… чёрт. Она сидит у входа в одну из ям воратрицы.

Холодный ужас сковывает меня, и чешуя встаёт дыбом. В любую секунду извивающиеся шеи чудовища выскользнут из этих туннелей, с такой скоростью, что не уступят даже полёту дракона, и одна из пастей схватит её, утащит в подземный желудок, где она будет медленно перевариваться, оставаясь в сознании. Она не продержится долго в этом кислотном растворе с её мягкой кожей, но она будет жива достаточно долго, чтобы мучиться от боли. Я не могу представить себе более ужасной смерти.

— Принцесса, — говорю я тихо. — Пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой.

Она отступает немного вглубь туннеля.

— Не подходи ближе. Я знаю, что ты не сможешь пройти в такое узкое место, и если ты подойдёшь, я уйду ещё дальше.

— Это будет ошибкой, — рычу я. — Ты сидишь у входа в туннель воратрицы. Это хищник, которого боятся даже самые сильные драконы.

— Я не верю тебе. Ты просто пытаешься заставить меня выйти.

— Посмотри на стены туннеля. Видишь как они сглажены ночными выходами этого существа?

Она оглядывается, тревога мелькает на ее лице. Она слишком умна, чтобы не заметить признаки сама, теперь, когда я указал на них. Но она пока не боится этого неизвестного монстра так сильно, как боится возвращения ко мне.

— Здесь есть и другие ямы на этом склоне, — говорю я ей. — Большинство из них почти невидимы, покрыты травой, но некоторые достаточно большие, чтобы вмещать дракона, как только его крылья будут сломаны. Вот что делает это чудовище. Оно ловит дракона своими щупальцами, отрывает чешую, ломает кости крыльев и проглатывает дракона целиком. Но оно принимает и другую добычу, не только драконов. Ты будешь для него вкусным лакомством. Сомневаюсь, что оно когда-либо пробовало человеческое мясо.

Серилла нервно взглядывает в туннель.

— Они выходят на закате, — продолжаю я. — В любую секунду существо может вылезти. Ты будешь поглощена, прежде чем успеешь убежать.

Она медленно возвращается ко входу и остаётся там, готовая прыгнуть.

— Если я выйду, ты заберёшь меня обратно в свою пещеру или в тот загон, где держишь остальных.

— Да. Там ты будешь в безопасности.

— Ты разрушишь это тело, моё тело, то, с которым я родилась, и превратишь меня во что-то другое, против моей воли.

— Мы уже обсуждали это. У меня есть причины, веские причины, — мой голос поднимается, полный разочарования и страха. — Выйди немедленно и живи. Или оставайся там и умри.

Земля слегка вибрирует под моими когтями. Это не настолько сильно, как толчок, но это определённо движение.

Воратрица приближается.

— Серилла! — реву я, и стремительно прыгаю вперёд.

Она уже бежит, выскакивая из туннеля. Слишком медленно — её сразу дергает назад, и она кричит. Я едва различаю слизкое прозрачное щупальце, обвившее её лодыжку.

Я ныряю вперёд, разрывая щупальце когтями. Оно крепкое, эластичное, трудно прорезаемое, но мои когти наносят достаточно урона, чтобы заставить его отпустить.

Серилла ползёт прочь, её нога кровоточит от крошечных крючков, вонзённых вдоль поверхности щупальца. Эти крючки идеально приспособлены для того, чтобы сдирать чешую с дракона.

Я расправляю крылья, ловлю воздух, когда хватаю её тело передними когтями. Но прежде чем я успеваю взлететь с ней, несколько щупалец обвивают мой хвост и ноги, а другие закручиваются вокруг моего левого крыла.

Я реву, изо всех сил стараясь вырваться, но несколько червей вцепились в меня своими щупальцами, и их сила неудержима, как всасывающее притяжение магии пустоты Варекса.

Понимание пронзает меня, как чёрная, ледяная вода.

Я уже мёртв. Но, возможно, принцесса сможет выжить.

Со всей силы я бросаю её вперёд, в лес. Её тело врезается в дерево, пока я борюсь, чтобы остаться в воздухе, крылья яростно взмахивают, разрезая воздух.

— Беги! — реву я. — Беги, глупая человеческая тварь, беги!

14. Серилла