Нордшельский отшельник - Камиш
— Лэниэль. Налей чего покрепче, не жалей.
Бочонок, что стоял за столом, постепенно пустел на глазах, лишь успевал туда опускаться черпак. Кружки ровным строем пропадали в алкогольной войне на деревянных подносах, и прощальный стук их тонул в гомоне и смехе.
— Раз уж вы спустились в такие глубины и вас не сожрал Шварог, смею предположить, что вы сюда пришли не чаю похлебать?
— Шварог? Та милая зверушка, что обитает в подземных водах?
— Она самая, родимая. Сторожит нас, да балует морскими дарами. Только пальцы к ней совать не стоит, без руки останешься. Только царя и слушается.
На столе перед ней появилась кружка, полная золотистой пены, да и сам хозяин пригубил из второй. Норд нашел ее в толпе (хоть и ее было трудно не заметить среди массы снующих карликов), и присел рядом, за ним — Рвик. Обрадовавшись гостям и золоту, что сверкнуло чеканными монетами на столе, Фрекоштив не обделил их вниманием.
— С чем пожаловали?
Эльфийка поиграла вытянутым из кармана мешочком монет, исподтишка проверяя реакцию хромов. Рвик не мог оторвать глаз от злата, и пиво потекло по его косматой бороде.
— Хотели поговорить с вашим командиром, но он не очень расположен к нам, — поднося кружку ко рту, она покосилась на Норда, который крутил свой напиток руках, так и не притронувшись к нему. — Не знаете, на какой козе к нему ехать?
Трактирщик отставил пиво и начал методично начищать грязную посуду.
— Эк вопросики у тебя. А вы, стало быть, вместе?
Фрекоштив кивнул на мечника, что сидел в такую жару и маске, перчатках, с натянутым по самое не могу капюшоном. От девушки не утаился романтический подтекст вопроса, но она не спешила отвечать.
Норд кашлянул, и повернулся к ней, но тоже молчал.
Она невольно залюбовалась отблесками огня, игравших на темном капюшоне своего спутника, и представила его без маски. Это не вызывало никакого отторжения. Напротив, хотелось подвинуться чуть ближе, коленом случайно задевая его, ведь за все время путешествия, казалось, они стали чуть ближе друг к другу.
— Вижу-вижу по взгляду, что не чужие люди, — подмигнул владелец, вгоняя эльфийку в краску. Ей тут же захотелось иметь собственную непроницаемую маску, но она заставила себя вернуться к вопросу.
— Мы здесь по делу, — отрезала охотница, отставляя пойло. — Нам нужны смелые хроны. Воины, бойцы. Водятся у вас такие?
— Обижаешь, — он надулся. — У нас тут каждый второй — воин и боец, в прошедших летах. Но сейчас народ уже никуда не пойдет, одомашнились все, одичали. В общем, многим уже нет дела до чужих проблем, понимаешь? Мы сроднились с многовековой пылью, что покрывает эти горы.
— Но ведь раньше вы тоже жили где-то, в горах… Не в море же?
— Да, обитали мы подле скалы, что обрушила на наше пристанище власть огня. Жидкий огонь затопил все, остались от дома одни руины. Великий Горель пал, а вместе с ним и наш причал.
— Но ведь… надвигается битва, разве царю не все равно на ваш народ? На союзы, что были задолго до нас?
— Здесь мы в безопасности, а остальное хронам по боку. Союз народов не смог защитить наши дома, когда ваши хваленые Шираны гневились. Не защитили нас, не защитили и народ хелон. Король Веарг считает, что мир этот давно прогнил, и должен сгинуть во мраке, как ему и полагается. А мы уж тут… как-нибудь.
Он сплюнул на стойку, но тут же протер ее.
— Ну, что еще? Молчите? То-то же.
Заметив разгневанный взгляд охотницы, сжимающей кулаки, он попытался сгладить свою грубость:
— Ну, пусто будет. Все мы многое потеряли. Но более не хотим. В Королевстве Гореля многое сгинуло, но мы страшимся вернуться — гневать богов огня страшно. В одиночку туда никто и носа не сунет. Это ведь недалеко, на севере от Хроновой горы, если идти вдоль берега, не ошибешься, — как будто не слыша ее, продолжал хрон.
Лэниэль и Норд снова переглянулись. Речь трактирщика звучала так, словно он на что-то намекал, но тот стал еще яростнее заниматься посудой.
Эльфийка вытащила мешок злата (благо они пополнили свои запасы у орков) и прокричала, что угощает каждого. Хроны одобрительно взревели и отсалютовали путникам. Они покинули заведение под радостные выкрики, и лишь снаружи девушка заметила, насколько внутри был спертый воздух.
— И зачем было проявлять невиданную щедрость? Это ведь даже не поможет делу. К тому же, они напьются, и тебя даже не вспомнят.
— Кажется мне, что нас ждет благоприятный исход, поэтому и задабриваю заранее.
— Не похоже, что этот пивовар сильно был расположен нам помогать.
— Посмотрим, — она взметнула полы плаща, стремительно пропадая в толпе.
Мечник неодобрительно покачал головой, и пошел за ней через рыночную площадь, протискиваясь сквозь местное население. Рвик уже шагал за ним по пятам, не спуская глаз.
В таких стесненных условиях подземный народ недурно наладил быт, они успевали не только работать, но и отдыхать. Заинтересованные, они остановились перед небольшой площадкой, осматриваясь вокруг. В жилой зоне все стены громадной пещеры походили на пчелиный улей, к каждой соте которого вели узкие каменные лесенки — прямиком в домики хронов.
На большой площади, в сердце пещеры, выступали танцовщицы, огненные жонглеры, веселя собравшуюся толпу. Заняв места позади, путники без труда смогли полюбоваться их мастерством.
Наряды девушек пестрили золотыми пайетками, переливающимися всеми цветами радуги, их платья напоминали морские волны различных оттенков, книзу расходящиеся невесомыми слоями белой пены, и когда они кружились, сцену затапливали водяные просторы.
От плеча к плечу, огибая их руки, вились тонкие веревки и цепи, которые танцевали и покачивались в такт, звенели и пели.
Огнеглотатели и танцоры вышли из тени, и девушки отступили, уступая место для следующих огненных танцев. Они выступали так же синхронно, жонглируя факелами и шестами, подпрыгивая, глотая огонь. Девушки вышли, беря каждая в пару по одному мужчине, и они продолжили кружиться, разбившись на пары. Огонь сошелся с водой, завораживая притихших зрителей. В кульминационный момент и муха не смела пролететь возле сцены. Раскрасневшиеся, с улыбками на лицах, они подставили свои руки и шеи к огню, и он схватился, пожирая веревки, прямиком на девичьих телах. Лэниэль ахнула, прикрывая рот.
— Они же сгорят!..
Рвик только хмыкнул, продолжая смотреть на сцену, сложив руки на груди. Огонь бежал стремительно, разъедая концы веревок на груди, пробежал по плечам, а оттуда — прямиком к ладоням, но девушки улыбались, протянув руки к зрителям. Казалось, они совсем ничего не чувствовали, и когда огонь потух, а веревки осыпались
