Небесное чудовище - Яся Белая
Третий Брат Небесного Императора обратил на нее свой взор и одарил благосклонностью. Поначалу ее баловали, чистая и наивная Минчжу, не знавшая жизни, поверила, что любима, и решила: так будет всегда.
Возможно, так бы и случилось, если бы она родила нормального ребенка. Но в ночь, когда над Небесным Царством разразилась невиданная буря, когда молнии били до самой земли, а гром сотрясал роскошные чертоги имперского города, когда дождь лил сплошной стеной, а ветер хлестал наотмашь, сильнее любого палача, Минчжу разрешилась от бремени и родила чудовище.
Повитуха, едва взглянув на ребенка, закричала и отбросила его в сторону.
– Бес… Бес явился в этот мир! – в ужасе шептала она, отползая от кровати роженицы.
Минчжу, преодолевая боль и слабость, подалась к младенцу, посмотрела на него и тоже завопила, вцепившись в волосы. Теперь она поняла, к чему были все те знамения: именно она привела в мир чудовище. И ее точно сочтут духом поветрия и жестоко накажут. Минчжу не стала дожидаться кары – она схватила нож, которым недавно разрезали пуповину, и вонзила себе прямо в сердце. Смерть ее была быстрой, но в широко распахнутых глазах навеки запечатлелся маленький бес…
На крики женщин и истошный плач ребенка сбежались слуги, и явился сам Третий Брат Небесного Императора.
Поняв, в чем дело, он цыкнул на прислужников, пообещав страшные кары тому, кто проболтается. Его люди распластались по полу, уверяя, что не скажут никому и слова, но Третий Брат Небесного Императора не поверил им: первыми разбалтывают тайны именно те, кто обещал их хранить как зеницу ока. Поэтому он выхватил свой меч и убил всех. Полог из тончайшего белого шелка, висевший над постелью роженицы, покраснел и потяжелел от кровавых брызг.
Лишь верный телохранитель Се Лин, многократно доказавший свою преданность, остался подле господина.
– Унеси это подальше, – Третий Брат Небесного Императора кивнул на заходящегося в плаче ребенка, – и убей. Труп сожги. Сам же пусти слух, что в мой дворец проник Хуапигуйпод видом одной из прислужниц. Он пожрал тут всех. Я убил чудовище, но потерял свою дорогую Минчжу и новорожденного ребенка.
Се Лин склонился, проговорив:
– Выполню все, как вы велите, господин.
– А теперь рань меня! – потребовал Третий Брат Небесного Императора.
– Я не смею. – Телохранитель опустил голову еще ниже, не решаясь взглянуть на господина.
– Это приказ! – разозлился тот. – Как кто-то поверит, что я сражался с демоном, если я цел и невредим?!
И Се Лин ранил своего господина, уверив, что позже явится за наказанием. А затем завернул малыша в черный плащ, будто сшитый из чистой тьмы, не пропускающий ни света, ни звука, и ушел в ночь.
Он спустился в Диюй, Царство Мертвых, к самому подножию Горы Совершенствования, и уже развернул плащ, чтобы выполнить обещанное, но взгляду его предстала трогательная картина: младенец, накричавшись, мирно спал и посасывал большой палец, а на его губах играла блаженная улыбка.
Много лет назад у Се Лина были жена и дочь. Его малышка тоже перед сном клала в рот палец.
От увиденного сердце сурового телохранителя дрогнуло.
– Тебе и так не выжить, – пробормотал он, укладывая малыша на камень. – Холод, голод и дикие звери истерзают тебя раньше. А я не замараюсь детоубийством. Ибо пусть ты и чудовище, но еще несмышленое дитя…
Сказав это, он поспешил прочь.
Так верный Се Лин предал своего господина.
То было еще одно дурное знамение…
Я притихаю, завороженная. Даже представить не могла, что Фэн Лэйшэн такой прекрасный сказитель! Те, кого я прежде слушала по трактирам, ему не чета. Он лучший во всем.
– Так значит, Се Лина все-таки наказали за предательство? – решаюсь спросить наконец.
– Да, и очень сурово. Отняли все его пятьдесят тысяч лет совершенствования, выжгли ядро, повредили меридианы и прокляли его семя.
– Прокляли? – повторяю испуганно.
– Да. Все мужчины семьи Се едва ли доживают до тридцати лет, а женщины умирают в муках, рожая первенца. Удивительно, как за тысячу лет этот род еще не прервался совсем…
– А сколько лет генералу Се, который спас принцессу?
– Через три месяца как раз исполнится тридцать.
– Значит… – прикрываю ладошкой рот.
Фэн Лэйшэн ухмыляется:
– Генерал Се тебя волнует больше, чем наказание за то, что ты проникла в мой кабинет и испортила беседу с принцессой Фа Юнсюэ?
– А ты накажешь? – трепещу ресницами, сжимая края ханьфу.
– Конечно, – по губам Лэйшэна расползается улыбка, как у сытого хищника, – я ведь уже придумал тебе наказание.
Эпизод 15
Луна, вино и множество вопросов…
Я лежу на крыше и смотрю в ночное небо. В голове – рой вопросов, которые породила история Минчжу и Третьего Брата Небесного Императора. Откуда вообще Лэйшэн ее знает, еще и с такими подробностями? Раз известны мелкие детали – значит, тайна Третьего Брата все-таки просочилась наружу. И что же, выходит, его самого не наказали?
Фыркаю, отвечая сама себе: ну разумеется, не наказали. Он ведь Брат Небесного Императора – разве таких наказывают? Если и да, то вряд ли сурово.
Луна сегодня огромная. Кажется, я даже вижу ее лицо и мягкую улыбку. Ее свет в кои-то веки гасит пламя в моих волосах – сейчас они отливают серебром, рассыпаясь по многочисленным подушкам, среди которых я устроилась. Подо мною теплое стеганое покрывало, а рядом на низеньком столике – вино и легкие закуски.
Это мое наказание: любоваться луной с Фэн Лэйшэном. Он так придумал. Сам сидит чуть поодаль, одну ногу вытянув, другую – согнув в колене и устроив на нем левую руку. В правой – кувшин с вином, из которого он время от времени отпивает. На меня не смотрит. У него вообще глаза прикрыты, словно он в глубокой медитации. А я, чуть повернув голову, могу любоваться его четким профилем и длинными ресницами.
Лэйшэн не только очень красивый, сильный и смелый, он еще и хороший. Это я поняла сегодня, когда с волнением ждала, как он меня накажет, а он лишь тихо рассмеялся, сказав:
– В наказание пойдешь со мной сегодня любоваться луной.
И больше не произнес ни слова. До самого поместья мы ехали молча.
Дома я отправилась отдыхать – благо моих прислужников поблизости не было, можно было спокойно подремать.
Меня разбудила Янь Мин. Она выглядела расстроенной и несчастной.
– Сестрица Ю, – проговорила она, когда
