Напарники-вредители - Зинаида Владимировна Гаврик
От звука своего имени я вздрогнула и вдруг почувствовала, как у меня жжёт ладони. Приподняв их, я увидела, что из них всё быстрее сочится тьма. Я дёрнулась и встряхнула руками, будто это могло как-то помочь. Жжение всё усиливалось – тьма начала бить небольшим фонтаном. Удивление сменилось испугом.
Лиан среагировал быстро. Он перехватил запястья и прижал их к стене над моей головой, а сам шагнул ещё ближе, буквально размазав меня по своему телу.
– Тихо, не дёргайся, – шепнул он, наклонившись так низко, что я чувствовала его дыхание. – Доверься мне. Не нужно нервничать.
– Жжёт…
– Сейчас перестанет. Наклони голову вправо – я выпью тьму. Давление снова снизится.
Я послушалась, подставляя ему шею будто бы для укуса. И снова он даже не дотронулся до неё, однако я почти сразу ощутила, как по телу побежали горячие мурашки, скапливаясь где-то внизу живота. Страх растворился в совершенно других эмоциях, за которые мне потом наверняка будет стыдно. Но сейчас было неимоверно приятно, и становилось приятнее с каждой секундой. Удовольствие накатывало волнами и ощущалось ещё острее и ярче, чем в первый раз.
Я мелко вздрагивала и прерывисто дышала, изо всех сил стараясь не издать ни звука.
Дверь резко раскрылась, выпуская помощника ректора, но мне вдруг стало плевать и на него, и на их разговор.
Помощник, так и не заметив нас, ушёл быстрым шагом, что-то бормоча себе под нос.
Лиан как будто с усилием отстранился, отпуская запястья. Я едва совладала с желанием притянуть его обратно, но в последний момент опомнилась и встряхнула головой, сбрасывая остатки сладковатого тумана, который, казалось, заволок все мысли.
Напряжение уходило, сменяясь томной, вязкой расслабленностью. Лениво глянув на руки, я убедилась, что тьма из них больше не хлещет.
– Надо идти, – то ли мне, то ли себе сказал Лиан. – У нас много дел.
– Да, – собралась я. – Идём.
До комнаты мы добрались почти бегом. Как оказалось, моё иллюзорное платье растворилось во время недавнего безумства. А может, раньше. От волнения я этого даже не заметила. Хорошо хоть, продержалось до конца обеда с ректором.
На дверь мы ругались вяло. Поначалу она не захотела открываться, но потом Лиан шагнул ближе, наклонился и что-то процедил сквозь зубы угрожающим тоном. Я не расслышала, что именно, но дверь распахнулась очень поспешно. Кажется, ему удалось здорово её напугать.
Оказавшись в покоях, я обессиленно упала в кресло. Несмотря на эмоциональное опустошение после выматывающего обеда, в теле гуляло остаточное удовольствие. Этот процесс вытягивания из меня тьмы оставлял какое-то двоякое послевкусие. Был и стыд, и облегчение, и… желание повторить. Но в последнем я стеснялась признаться даже себе. Странно, вроде бы раньше меня почти невозможно было смутить. Я вполне могла честно и прямолинейно обсуждать с парнями любые темы. Такой трепет был нехарактерен для меня. С другой стороны, Лиан отличался от моих прежних приятелей во всём. На него я смотрела будто снизу вверх, безоговорочно признавая лидерство.
– Ты почти ничего не поела, – неожиданно сказал он. – Если не хочешь, чтобы тьма непроизвольно выплёскивалась, нужно поддерживать себя в хорошем состоянии. Иначе с ней не совладать.
Я хотела ответить, что после таких новостей нет аппетита, но промолчала. Последний довод показался мне очень веским.
Лиан подошёл к столу, на котором недавно сидели замковые духи, и постучал по столешнице.
– Эй, мелочь, вы слышите? Достаньте-ка нам еду, – распорядился он, как будто не сомневался, что имеет право о таком просить.
Что интересно, это сработало. На столе начали возникать блюда. Духи не появились, но я заметила, как из столешницы высунулась мохнатая лапка и поправила одно из блюд, стоящее на самом краю.
Лиан взял тарелку, положил на неё понемногу из каждого блюда и вместе с приборами подал мне.
– Ты ведь совершенно не обязан ухаживать за мной, пока никто не видит.
– Я забочусь о своей напарнице, – мягко, но веско отозвался он, даже не улыбнувшись. Похоже, моего мнения не спрашивают – просто ставят перед фактом. – И буду продолжать это делать. Ты добровольно согласилась идти со мной до конца, так что просто прими это. А теперь ешь. Разговор подождёт.
Аппетит и правда внезапно разыгрался, будто даже организм счёл за лучшее подчиниться Лиану.
Пока я ела, Лиан, устроившись в соседнем кресле, о чём-то сосредоточенно размышлял. Заговорил он лишь тогда, когда моя тарелка опустела.
– Всё серьёзнее, чем мы думали.
– Это и так ясно. С этим амулетом они вычислят нас очень быстро!
– Амулет – ерунда. Не в нём дело. Та информация обо мне… к ней нет доступа даже у членов правительства Совета магических миров. Она известна только двум высшим наставникам нашего ордена инквизиторов. Это люди, которым я безоговорочно доверял. Они стоят в основе всей системы правосудия, и именно они готовят новых инквизиторов. Выходит, заговор проник намного глубже, чем мы думали.
Он задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.
– Ты совсем не выглядишь испуганным! – вырвалось у меня. – Или это маска?
– Нет. Я и в самом деле не боюсь, – хмыкнул он. – Просто работы стало чуть больше, чем мне казалось изначально. Но есть и хорошая новость. Наставники тоже не знают всего. Они понятия не имеют, как именно я изменился с момента обращения в инквизитора и какую силу набрал. Они могут только предполагать. Наш план не меняется – мы постараемся выяснить, какие тайны скрывает ректор и с кем именно он связан. Судя по всему, эта школа волшебства играет большую роль в планах заговорщиков. Может, даже основную. Так что необходимо разобраться, почему здесь с такой тщательностью избавляются от инквизиторов.
– А как же амулет правды? С ним что будем делать?
– Не волнуйся об этом. Мы его выкрадем. Его доставят вечером, значит, на дело пойдём ночью. Постараюсь проследить за ректором, хотя почти уверен, что всё самое важное он прячет в своих покоях – там самая сильная защита, это ощущалось даже из обеденного зала.
Глава 17
– Вот бы и туда жучка подложить, – нахмурилась я. Если бы любой другой предложил подобный план, я бы начала возмущаться, что это чистое безумие. Но у Лиана была какая-то сверхспособность. Почему-то и в голову не приходило усомниться, что всегда знает, что делать. В его устах любой план казался осуществимым. – Кстати, а какое устройство
