Пленница бунтаря - Регина Грез

– А на местных Пегасах можно кататься?

– Не пробовал, близко не подпускают. Одичали совсем.

– А куда они летают ночевать?

– Хоздвор за речкой. Там привычней и безопасней, чем в поле.

Мирон опустился в нагретое мною кресло, с блаженным вдохом вытянул длинные ноги. Глаза прикрыл, но я уже не поверила. Наблюдал, как котяра за мышонком. Или волк за ягненком… Юлька же называла меня овцой.

– Мирон, а кто ты по гороскопу?

– Я не верю в эту ерунду, – буркнул он.

– Ну, все-таки… Когда у тебя день рождения? – приставала я.

– В августе.

– Ого, скоро. Тогда, вероятно, лев.

Я внутренне поежилась и криво улыбнулась сама себе, он даже по гороскопу хищник – любитель овечек. Жаль, не умею летать… Но сентиментальные огурчики тоже нуждаются в сочувствии.

И вдохновленная непарнокопытной стаей, я начала нараспев читать стихи Юнны Мориц:

– Очень многие думают, что они умеют летать,

Очень многие ласточки, лебеди очень многие.

И очень немногие думают, что умеют летать

Лошади четвероногие…

И вдруг меня осенило так звонко, что захотелось немедленно поделиться открытием.

– Мирон, это же потрясающе! Ты понимаешь, что здесь творится? Даже старые фантазии сбываются, у Юнны Мориц есть сборник стихов, так и называется «Мыс Желаний».

– Какой сборник? – приоткрыв один глаз, он смотрел с ленивым интересом, а меня переполняли эмоции.

– Стихи… песня… слушай – это фантастика! Стоит что-то образно представить и когда-нибудь сбудется.

Для пущей убедительности я дирижировала себе обеими руками и таинственным шепотом продолжала петь:

Но только лошади летают вдохновенно,

Иначе лошади разбились бы мгновенно.

Я думала, он оценит и разовьет мою гипотезу, выдаст разумное объяснение говорящей посуде, временным аномалиям и бронеежам весом в полторы тонны.

Мирон сел прямо, запустил руки в волосы и глухо пробормотал:

– Тянет меня к тебе, Дашка. Сил нет – тянет. Ну, со своими-то хотелками я справлюсь, а вот с тобой что делать?

– Тебе прекрасно известно, какое у меня желанье – попасть домой целой и невредимой. И вообще, странный разговор, с Тимкой было проще, – скороговоркой пробормотала я, и с трудом переведя дыхание, замолчала.

– Тимоху к тебе больше не подпущу! – рявкнул Мирон, не глядя в мою сторону.

На всякий случай я загородилась полупустой ржавой лейкой, а сердце барабанило во всю грудь и сладко ныло где-то в области солнечного сплетения.

Глава 13. Сомнения

Я пыталась его избегать, но в моем случае это было нереально. Мирон каждый день находил повод увидеться, придумывал мне пустяковые поручения и сам же следил за их исполнением. Просто сидел рядом и посматривал искоса, без улыбки, о чем-то спрашивал или молчал, прикрыв один глаз, будто нет дел важнее, чем наблюдать, как я завожу тесто или снимаю с веревок белье.

Сегодня мы вместе с Мироном развели в воде старый пакет извести и выбелили изнутри баню, потому что невидимый хозяин поставил условие, если наведем порядок и ночью не станем будить, шалости с веником и ковшом почти прекратятся.

Меня особенно умиляло это «почти», но пришлось взяться за дело со всей ответственностью.

Орудуя щеткой по штукатуреным стенам, я старалась держать дистанцию, чтобы невзначай не коснуться Мирона, который в одних обрезанных по колено джинсах (подшить некому, края обтрепались) ремонтировал лавку. Казалось, он любой мой неосторожный жест примет за намеренное кокетство, а увлекаться не стоит. Вдруг поддамся его желаниям и отвечу. Руками, губами, всем телом…

А потом у меня нашлось бы оправдание – во всем виноваты его эротические фантазии в мой адрес. Большой сильный мужчина – мощная энергетика, с ног сбивает на луговую траву или мокрый банный полок, заставляет дышать неровно. Где уж тут устоять? Сама обстановка располагает к флирту: солнышко и натуральные продукты, речка с медовой струей под боком. Выбор партнеров опять же невелик.

Только вспомнила про Ульяну, как увидела ее в запотевшее окошко, петляет между грядок со свертком в руках. Скоро сюда заявится. Не хотелось, чтобы увидела нас двоих в бане, хотя мы ничем запретным не занимались.

– Мирон, к тебе гостья пришла. Встречай.

– Ульяна дорогу знает. Наверно, сыр принесла. Я Платону заказывал. Ты ведь любишь домашний сыр? А то совсем есть перестала.

Он положил молоток на лавку, фыркнул, явно довольный своей работой, и бесцеремонно отнял у меня щетку.

– Хватит уже по одному месту шоркать. Пусть сохнет, пошли на воздух.

И за руку меня зачем-то взял, переводя через порожек. Когда Ульяна увидела нас, выходящих из бани в растрепанном виде, даже не смогла скрыть раздражения и накинулась на Мирона с упреками:

– Мы ждем тебя на совет, а ты решил буровской пигалице присунуть от скуки? Хорош вожак. Готов прыгать на любую годную сучку.

– Уймись!

Но Ульяна вручила ему пакет и злобно прошипела сквозь зубы:

– Тогда все ей про нас расскажи и еще лучше покажись ночью в другом обличье. Чтоб уж наверняка… Намертво. До конца.

– Хватит чушь нести. Закрой рот! – Мирон наступал на нее, повернувшись ко мне спиной, показалось, вот-вот зарычит.

Я прошмыгнула мимо них в соседский малинник и спряталась в шалаше из спиленных черемуховых ветвей, который еще Тимка построил. Больно слышать, когда на женщин кричат. Даже на таких ехидных и циничных, как Ульяна. А если Мирон толкнет ее или ударит, я не смогу к нему нормально относиться. Неужели есть такие стервы, что можно только оплеухой угомонить? Противно и жутко.

– Даша! Даша, ты где?

«А вот побегай-поищи…»

Я притаилась на лежанке, накрытой домотканым круглым половиком. Может, не сразу заметит. Очень хотелось на время отложить разговор. Но мои планы спутал желтый таз с замашками дворянского камердинера. Льстиво-угодливым тоном он тотчас сообщил Мирону координаты моего местонахождения, оказывается, у него наблюдательный пункт на столбике ограды.

«Да чтоб я еще раз тебя колодезной водичкой помыла! Специально принесу с речки пиявок… если, конечно, найду и рискну выловить».

Убедившись, что я в зоне прямой досягаемости, Мирон не спешил лезть глубоко в малинник. Судя по шороху кустов, увлекся ягодами, поднимал ветки, свисавшие над тропинкой – самые спелые искал, знал, что никуда не денусь. Ульяна, наверно, излила душу и сбежала, значит, мы снова одни в огороде.

Я высунулась из шалаша, приготовилась подсматривать. Ой, а куда он делся? Уже хотела выбраться из своего убежища, как Мирон опустился рядом на хворост с другой стороны, протянул мне ладонь с ягодами.

– Угощайся. Скоро малина отойдет.

– Тогда яблоки начнут поспевать. Только они здесь почти одичали. Как и вы сами. Мирон, я Тимку спрашивала, он