Последняя из рода сирен - Мария МакГальма
— Простить его? — рык капитана заставил Бареда отступить на шаг от себя. Хищная улыбка тронула губы вампира. Теперь он явно веселился от ответа матроса. — Я велел тебе не спускать с него глаз. Ты находишься у меня в подчинении, я плачу тебе за то, что мои приказы будут исполнятся быстро и беспрекословно. Что значит «он убедил тебя»? Для тебя он — капитан?
— Я… Я… — Баред завертелся на месте и вновь уставился на девушку. Очевидно, обнаженная, окровавленная жертва привлекала его внимание больше, чем гнев капитана. Асфар лениво взглянул на зажмурившуюся Саенту. Она тряслась так, что стол под ней ходил ходуном. Ее грудь тряслась в такт дрожи, соски торчали камешками от пережитого стресса и прохлады.
Баред неотрывно смотрел на Саенту. Он втянул ноздрями воздух, приоткрыл рот, и его язык сделал быстрое скользящее движение по губам. Это стало его последней ошибкой — вид облизывающегося матроса очень не понравился Асфару.
Баред вдруг вздрогнул и удивленно опустил взгляд вниз. Рука Асфара по локоть исчезла в его груди.
— Ты чувствуешь, как я сжимаю твое сердце? Хочешь его увидеть напоследок или предпочтешь, чтоб я раздавил его внутри? — абсолютная незаинтересованность на лице у Асфара шла вразрез с его действиями. Все присутствующие затихли и даже перестали дышать.
Никто не смог уследить за этим молниеносным броском. Эгги шумно рухнул на пол за спиной Асфара.
Баред издал странный булькающий звук и посмотрел в лицо смерти.
— Я тебя-то не прощу, чего уж говорить об этом недоумке… Ты не уследил за Эгги, а он навредил ей. Поскольку ты провинился меньше — тебя убью быстро. — Асфар склонил голову в бок, ожидая ответа, но Баред чуть откинулся назад, выплевывая струю крови, продолжая удивленно таращиться на инородную часть тела в своей груди. — Поскольку ты молчишь — я сам выберу как ты сдохнешь.
С этими словами Асфар дернул руку назад, с противным чавканьем вытаскивая окровавленную руку. Его пальцы крепко сжимали еще бьющееся сердце. Баред рухнул на спину с таким же удивлением на лице. Его кожа стала быстро приобретать серый цвет.
— Советую дважды подумать, прежде чем кто-нибудь из вас начнет облизываться на нее. — тихое предупреждение прошлось лезвием по горлу у всей команды. Кулак капитана сжался и кусочки сердца забрызгали часть пола и штаны Асфара.
Скучающее выражение лица капитана сменилось жуткой гримасой, при этом монолог, который Асфар буквально выплюнул своей команде, сочился презрением и отвращением.
— Вы забыли у кого находитесь в подчинении? Это даже весело, что вам приходится напоминать. Каждый, кто причинит ей боль или тронет хоть пальцем с неуместным мыслями — распрощается с жизнью. Я набирал себе в команду отважных и преданных парней, знающих свое дело, умеющих быстро выполнять свою работу и держать рот на замке. А сейчас я вижу перед собой кучку расхлябанных мудаков, которые удивляются, когда с них спрашивают. Те, кто не может себя контролировать — лучше сойдите в первом же порту, распрощаемся с вами навсегда, в противном случае ваша смерть будет слишком простой. Не умеющих держать свои ширинки на замке участь ждет пострашнее смерти. Сейчас меня все услышали?
Очевидно, молчание Асфар принял за согласие. Он распрямил плечи и подошел к Эгги, наступая ему на ногу. Послышался хруст и сдавленный вопль. Следующий приказ выдернул матросов из транса. — Приготовить саркофаг.
Матросы ринулись по лестнице вниз в трюм за необходимым.
— Я принесу покрывало. — спокойный голос Гарда прозвучал слишком громко. Первый помощник исчез в своей каюте, что была напротив, и уже вскоре протягивал ткань в проем, не заходя в комнату. — Асфар, ей нужна помощь. Мне нужно, чтоб ты вернулся. Посмотри на меня.
Тихий рык отозвался вибрацией по деревянному полу и Гард опустил глаза в пол. Сейчас монстру нельзя кидать вызов.
У Гарда дернулась рука, и он почувствовал, как покрывало ускользает из его пальцев. Тогда он повернул голову вбок и бесстрашно встретился с красным блеском глаз. Асфар был единственным на корабле, кто мог поспорить с ростом Гарда. — Саенте нужна помощь.
Позже, Асфар поблагодарит Гарда за своевременный пинок под зад, но сейчас было слишком велико желание вспороть острыми когтями брюхо надоедливого старпома.
— Проваливай.
Гард исчез, и Асфар неспеша приблизился к девушке.
Глава 21
Ее зубы громко клацали друг о друга, темные круги легли под глаза, а на бледной белоснежной коже проступали синяки. Повсюду виднелись ссадины и кровоподтеки. Она что-то бормотала себе под нос, похоже, отчаянно звала кого-то на помощь.
— К тебе никто не придет на помощь, птичка. — Монстр не узнал собственного голоса, наполненного язвительной досадой. Он протянул когтистую руку к ее белоснежным волосам и подцепил одну прядь. Такие шелковистые на ощупь. Кажется, он все это время только и мечтал, чтоб узнать, какие они на ощупь… — Теперь ты пожалеешь бедного Эгги? Ты простишь ему то, что он сделал? Или может, наоборот, ты посмотришь на то, как я сожру его печень?
Ехидные вопросы остались без ответа. Саента приоткрыла мутные глаза, нахмурилась, будто пыталась разглядеть склонившегося к ней мужчину, и снова безвольно откинула голову.
Девушку била крупная дрожь, но даже несмотря на мучения, она была восхитительно прекрасной. Монстру это не нравилось. Каждый будет смотреть на нее, каждый будет представлять, как делает с ней невообразимо развратные вещи, так, как сам Асфар представлял каждый раз, когда она попадалась ему на глаза. Монстру нужно разорвать ее лицо на части, и тогда она будет принадлежать только ему.
Эта птичка не осознавала, какую беду на себя навлекла, когда поднялась на борт его судна. В тот момент, когда она бросилась на него на улице города Ноббеля, укрываясь от солдат, он уже понимал, что не отпустит ее. Маленькая птичка сама залетела к нему в клетку, но монстр не представлял, что теперь надо с ней делать. Ему нужно ее убить, но птичка свила себе гнездышко и довольно быстро там обжилась…
Ее нежный сладкий запах повсюду преследовал, пробирался в ноздри и мешал ясно мыслить. Асфар мог закрыть глаза и безошибочно найти девчонку в любой части корабля. Он чувствовал ее везде. Ее звонкий голос превратил его в безумца, ее нрав… О, как ему хотелось заткнуть ее поцелуем, когда она кричала ему немыслимые обвинения, а еще лучше поставить
