Девушка из снов (СИ) - Вольская Нита
Комната оказалась на удивление чистой и маленькой. Несмотря на скромные габариты, здесь вместилось всё необходимое: кровать, шкаф, стол, стул и кресло в углу. На полу лежал небольшой выцветший, но чистый ковёр, подчёркивая размеры свободного пространства, на окне висели портьеры в цвет покрывала на кровати. Санузел был ещё меньше: местное подобие унитаза граничило с малюсенькой душевой кабинкой, а в углу прилепился крошечный умывальник.
Но мне всё нравилось, я ведь не собираюсь тут приёмы устраивать, а одной места вполне достаточно. Здесь и начну свою новую жизнь. Сменю имя и внешность, найду работу, чтобы влиться в местное общество и не сидеть в четырёх стенах. А дальше видно будет.
Присела на кровать: матрас не продавленный, уже хорошо. В шкафу обнаружилось сменное бельё и пара полотенец. Развешала и разложила свои вещи, сунула мешочек с драгоценностями под подушку и стала искать куда их прятать, когда буду уходить из дома. Облазила все закоулки и решила, что лучше места, чем под раковиной умывальника не найти: не видно, даже если наклониться, да и грязно – туда, видимо, уже много лет никто не заглядывал. К тому же зацепить есть за что – под мойкой торчал гвоздь, на котором, собственно, она и держалась.
Уснула быстро, так как день был тяжёлым во всех смыслах.
Глава 28. Неприятная встреча
Утром первым делом написала письмо Антуану, в котором в нескольких словах объяснила ситуацию и предупредила, что парфюмерную лавку, после того как закончатся духи, придётся закрыть, так как у меня теперь нет доступа в лабораторию, и создавать их я больше не смогу. А вот магазин одежды вполне может существовать без моего присутствия – я просто буду присылать эскизы новых нарядов, а Антуан их будет отдавать швеям и забирать готовую продукцию. Предупредила, что наверняка к нему придут люди моего отца, и чтобы он молчал об этом письме.
На всякий случай отправила послание не через посыльного, а через почтовый ящик курьерской службы, чтобы нельзя было отследить моё местонахождение. Не то, чтобы я не доверяла Антуану, но, как говорится, бережённого Бог бережёт.
Поймала двуколку и направилась по адресу, данному домоправителем.
Открыли не сразу. Сначала старушечий голос пытал через дверь: кто такая, «чаво» надо и от кого пришла. Хорошо, что перед выходом я догадалась узнать имя скользкого типа, у которого сняла комнату.
Как только прозвучал «пароль для входа», по ту сторону заскрипели засовы – у меня создалось впечатление, что их было штук пятнадцать, — потом в щель с подозрением посмотрел глаз, и только после этого пристального сканирования меня, наконец, впустили внутрь.
Но на этом досмотр не закончился. Грузная бабка с сальными волосами и в рваном грязном платье перекрыла проход, продолжая рассматривать, как злой таможенник. Ну хоть не обыскала, и то хорошо.
Рассматривала её в ответ и всё больше сомневалась, что пришла по адресу.
Убедившись, что я не представляю опасности, жабоподобная женщина отступила и махнула рукой в сторону:
- Ноги вытирай и иди на кухню, я щас.
Послушно потёрла о коврик подошвами и пошла в указанном направлении по длинному коридору, утыканному дверьми.
В кухне творился хаос. Такой грязи мне ещё видеть не доводилось. Чем больше рассматривала захламлённое вонючее пространство, тем больше задавалась вопросом: «Зачем меня заставили вытирать туфли, если на них меньше грязи, чем вон на той чашке с чаем?»
Бабка закончила греметь замками и цепями, прошаркала в кухню, порылась в куче хлама на столе, выудила мятый лист и погрызенный карандаш, наслюнявила заточенный край и деловито спросила:
- На чьё имя будем делать документ? – делая ударение на У в последнем слове.
- А докУмент будете делать вы? – на всякий случай поинтересовалась я, представляя, как она рисует мне местный паспорт, капая на него маслом с подгорелого сырника.
- Тебе не всё равно? Всё будет сделано в лучшем виде.
Непроизвольно обвела пространство взглядом, подозревая, что у нас разные представления о «лучшем виде».
- Не я, — раздобрилась секретарша-паспортистка. И тут же напомнила: – Имя называй.
Облегчённо выдохнула, и громко произнесла по слогам:
- Марь-я-на Вер-хо-вце-ва!
- Чаво ты орёшь как резанная, не глухая я, и не тупая, — возмутилась бабка.
И начала выводить полученные данные печатными буквами, приговаривая:
- Напридумывают имён, а ты мучайся.
После того, как она в третий раз зачеркнула имя, робко предложила:
- Может я напишу?
Бабка посмотрела на меня так, будто я отбираю у неё хлеб (хотя, наверное, так и было – она ведь этим зарабатывает) и протянула карандаш.
- Ну пиши.
И гордо удалилась в коридор, и скрылась за ближайшей дверью.
Я брезгливо взяла огрызок с грифелем, поискала чем бы его намочить, так как уже убедилась, что сухим он не пишет, и не найдя ничего подходящего, макнула в чашку с мутным чаем. Да простит меня хозяйка этого пойла!
Вывела на листе своё «новое» имя, ещё несколько раз воспользовавшись чаем не по назначению.
Стало стыдно, и я решила вылить напиток, чтобы бабуля его не допила. Но не успела.
У самой раковины чашку перехватила мужская волосатая рука, и я, зависнув, пронаблюдала, как лохматый небритый и заспанный брюнет выпил содержимое одним глотком. Меня замутило. От отвращения и от страха. Откуда он тут взялся?! Да ещё и подобрался так бесшумно.
Когда пустая чашка со стуком опустилась на стол, и я сумела разглядеть лицо субъекта, едва невольно не вскрикнула: «Дриан?» - вовремя прикрыв рот ладонью. В голове раненой птицей заметались мысли: «Я ведь так и не выяснила, были мы с ним знакомы или нет! Если он меня сейчас узнает, мне конец – сто процентов сдаст графу Одгужскому!»
Но вглядевшись в лицо, поняла – не узнал. Или не знает. Немного расслабилась.
Брюнет мою реакцию расценил по-своему:
- Нравлюсь? А чего тогда так испугалась? Не бойся – не съем. Я разборчив в еде, – показал в наглой улыбке ровные белые зубы.
«Уверен?» - подумала, но промолчала.
Братец окинул меня с головы до ног липким взглядом, и передумал:
- Хотя, такую как ты, я бы попробовал.
Фу, какой мерзкий тип! Как такое могло родиться у Офелии с Гинзаром? Даже красота отца его не спасает. А парень был действительно красив: чёрные волосы и глаза, правильные черты лица, высокий рост и крепкое телосложение. Причём это телосложение было прикрыто только домашними штанами, смахивающими на трико.
- Марьяна, значит, — успел прочесть родственничек на листе, до того, как я его перевернула, и снова осклабился. – Имя-то какое себе придумала…. В этой симпатичной головке ещё и мозги что ли есть?
Ну всё, достал!
Но отбрить нахала не успела.
- Ну-ка брысь на свою территорию! - гаркнула от порога бабка. – Нечего мне тут клиентов пугать!
- Да вы что, тёть Марысь, разве я могу напугать? – место блудливого кота в один миг занял милый котёнок, смотревший на хозяйку невинными глазами.
- Какая я тебе тётя? Иди к себе, сказано! Нечего тут шастать! Кому говорила: когда у меня клиенты, не высовываться?! Хочешь из комнаты вылететь? Так я это мигом! На неё много желающих!
Дриан поднял ладони, демонстрируя поражение, и бочком просочился в коридор. Оказавшись за спиной бабки, повернулся и подмигнул. Я не отреагировала.
Значит это чудо снимает здесь комнату. Надо бы тётушку проинформировать. Какой бы ни был, а он ей всё-таки сын, и душа за него болит. Вот заберу готовый документ и напишу Офелии где обитает её кровиночка. Пусть хотя бы убедится, что он жив и здоров.
Отдав бабке листок, поинтересовалась:
- Когда я смогу забрать готовый документ?
- Ишь какая шустрая! Ты сначала оплати, а потом интересуйся.
- Сколько?
Не то, чтобы я не знала – у «скользкого» утром спросила, но вдруг тут скидки предусмотрены, о которых домоправитель не знает. Но, нет, бабка назвала знакомую кругленькую сумму.
