Сказка для Добермана - Алёна Нова
Идиотизм… Я что, похож на принца-очарование?
─ Погоди, ─ влезает Лекс, ─ а если яд ему тоже навредит? Тогда у нас будет двое смертельно больных, а сделать мы ничего не сможем.
─ Слишком легко, ─ озвучивает мои собственные мысли блондинка, качая головой, и я уже готов ко всему, только бы не видеть, как Ада мечется по кровати в бреду. ─ Вот увидишь, это сработает.
─ Я просто обязан присутствовать! ─ продолжает гоготать Демон, но его под руки уводят, закрывая за собой дверь, где ещё какое-то время слышатся звуки зоопарка, и я благодарен, что никто не увидит меня таким уязвимым.
Наклоняюсь над страдающей девчонкой и решаю начать с самого лёгкого – ноги, но едва касаюсь изящной лодыжки с пульсирующим, уже наливающимся синевой следом, позвоночник простреливает странная дрожь. Мне тут же кажется, я всё-таки отравился, даже не попробовав её крови, только ощущения совсем ненормальные, и меня трясёт, словно выпил энергетика.
Не замечая этой пьяной лихорадки, припадаю губами к коже, не желая причинить случайную боль, и сквозь крошечные проколы вбираю в себя сладковатую с привкусом горечи тёмно-вишнёвую кровь. Рецепторы сходят с ума, посылая в мозг один сигнал за другим, а клыки уже заостряются, но я не могу позволить себе впиться ими в эту нежную плоть.
Борюсь с собой, и всасываю яд, не чувствуя его из-за вкуса сладчайшей крови, какую только доводилось пробовать за всё время своей вынужденной вампирской жизни. В этом нектаре собраны самые невероятные нотки, и мне плевать, если умру – просто пробую, насыщая свой застарелый голод, требующий ещё и ещё, так что я просто иду у этой прожорливой твари на поводу, забирая чужую боль вместе отравой.
Ада по-прежнему не просыпается, но так даже лучше – ни к чему ей знать и видеть, в каком я состоянии. Зеркало в спальне отражает настоящее чудовище с чёрными венами на лице и дикими глазами безумца, но только этот вид, пожалуй, позволяет остановиться и вспомнить про другую отметину на теле девушки.
Перемещаюсь выше, пытаясь игнорировать, как полотенце сползло с её груди, оголяя проколотый сосок. Вокруг тонкой шеи синеет след от удушья, и мне приходится собрать всю волю, чтобы не отвлекаться, правда, выходит это с переменным успехом. Стоит лишь наклониться, как в нос прицельно бьёт аромат малины, забирая из комнаты весь кислород, а всё, что остаётся, это с благодарностью вдыхать его и радоваться, что мне позволили склонить колени.
Вот, как я себя чувствую рядом с ней…
Думать об этом некогда, и я прохожусь языком по тёмным отметинам, прежде чем выпить всю эту дрянь без остатка, а у самого в штанах уже всё дымится. Приходится сдерживать в себе животное, отчаянно рвущееся к маленькой брюнетке, стонущей даже сквозь обморок. У меня крышу рвёт, а она только выгибается ласковой кошкой и едва ли не мурлычет, когда мой рот надолго присасывается к наверняка болезненным следам.
─ Да, маленькая… Эльф тебя так спасать не будет.
Мысль о том, что блондинчик может явиться, злит, и в голову стучит дурная идея, но я уже не могу сдержаться, чтобы оставить её невоплощённой. Мне хочется увидеть Аду полностью, пометить взглядом и удостовериться, что я буду первым, кто удостоится такого зрелища.
Весь яд сейчас во мне, а она всё ещё не приходит в себя, и у меня есть оправдание на случай внезапного пробуждения, поэтому без зазрения спящей совести поддеваю когтём полотенце, медленно распахивая его, чтобы в следующий миг просто зависнуть. Она совершенно гладкая, без единого волоска, и я знаю, что это особенность всех Высших, но пальцы всё равно тянутся проверить, каков этот шёлк будет на ощупь.
Как наркоман в предвкушении смертельной дозы тянусь кончиками пальцев к розовым створкам её маленькой раковины, где прячется самая красивая жемчужина, и медленно провожу сверху вниз. Мои демоны выглядывают из-за плеча, вывесив подбадривающие плакаты, и я ухмыляюсь тому, что даже не думаю о том, какой я мерзавец, лаская уже повлажневшую плоть.
Убийца пробрался в мой дом? Разве это важно, когда в моих руках такая добыча, у которой куча секретов от меня, и которая даже не знает, что течёт на мои пальцы так, словно сама оголодала? Её розовые соски призывно топорщатся острыми пиками, давно съёжившись, заманивая блестящими в них рубинами, и я, как голодный пёс, капающий слюной, ведусь на эту провокацию. Обхватываю ртом один, ещё помня их вкус, посасываю, приказывая себе не выпускать клыки, а пальцы внизу, в её горячем местечке не могут перестать гладить, скользя уже свободно.
─ Дем… ─ шепчет, выстанывая моё имя, и я почти не могу совладать с собой.
Усиливаю напор, втягивая сосок сильнее, двигаю рукой, кожей ощущаю пульсацию крохотного сердца, а потом Ада выгибается, кончая мне на руку, и звук её голоса раздаётся в ушах ангельским хором.
«Если сейчас не остановлюсь – мы оба окажемся под угрозой», ─ рефреном бьёт по покрытым потом вискам, и мне с силой приходится оторваться, с быстротой гоночного болида завернув девчонку обратно в полотенце.
─ Хрена с два ушастый тебя получит, ─ рычу тихо сам с собой, замечая, как её дыхание приходит в норму, а на щеках ещё горит розовый румянец, и чудовище во мне, сожравшее полтонны яда, довольно скалится, гордясь своими достижениями. Пошёл ты нахрен, ублюдок!
Впитываю в себя этот запах, заполнивший комнату так, словно не могу надышаться, и когда Ада, наконец, открывает ещё хмельные глаза, я сижу на краю кровати, сложив руки на коленях, как примерный ученик.
─ Дем? Что?.. Как ты… ─ бормочет, не догадываясь, что я сотворил, но вскоре точно поймёт.
─ Тебе лучше не знать и у друзей своих не спрашивать, ─ отрезаю, заставляя её подняться, придерживая треклятую тряпку, а затем встаю, чтоб побыстрее свалить от греха подальше.
На пороге задерживаюсь, чувствуя на себе растерянный взгляд, и сам не зная, почему, спрашиваю:
─ Ты ведь понимаешь, что произошло?
─ Меня хотели убить. И раз не убили, значит, скоро будет следующая жертва.
Киваю, радуясь, что она опять не ударилась в слёзы. Там, на полу в ванной, когда она пустила меня под свою броню из колючек, я чуть не разворотил всё, только бы больше никогда не видеть этого зрелища.
─ Хорошо, что ты
