Спроси у ветра - Эль Беннет
– Погоди, стой, – Олив опомнилась, – Ты хочешь сказать, что у тебя не было секса около восьмиста лет?
– Если совсем уж быть точным, около семи ста. Все связи прекратились тогда, когда я более менее разобрался в себе и в том, что такое связь близнецовых пламён.
– И все же, когда последний раз ты спал с этой ящерицей? – Олив держала все детали в голове и ей необходимо было закрыть этот гештальт под названием «Ванесса».
– С какой ящерицей? – не сразу сообразил Фредрик. – А Ванесса…
– Шманесса, – Олив не сдержалась.
Фредрик уставился на Олив, а потом вдруг рассмеялся.
– Оливка, я только что рассказал тебе, что у меня семьсот лет не было ни одной другой женщины, а тебя интересует когда в последний раз я трахался с Ванессой.
Но Олив совсем не смеялась, она смотрела на Фредрика с прищуром. В ее груди вновь поселилось и очень уютно утроилось то липкое и вязкое чувство, которе она испытала ранее, когда поняла кем приходится эта ящерица Фредрику.
«Ревность, мать ее за ногу» – призналась себе наконец-таки Олив.
Фредрик почувствовал изменения в ауре Олив и решил, что еще, видимо, рано для шуток. Он почесал подбородок и сказал:
– Я с ней порвал где-то через 70 лет после бала.
Олив ничего не ответила. Она также молча взяла стакан с водой и сделала глоток. Она пыталась справиться со своими чувствами в моменте, ради всего святого, она же доктор психологических наук в конце концов, но ей очень хотелось навалять под зад этой Ванессе. Ее терзало жгучее чувство ревности… и не только к Ванессе. По ней как будто ударило, когда она представила Фредрика в объятиях других женщин. Ей срочно нужно было успокоиться.
В столовой стало холодно, за окном сгустились тучи и вдалеке прогремел гром. Занавески взмыли в воздухе.
Фредрик очень осторожно взял Олив за руку.
– Олив, детка, ты ревнуешь?
– Нет, – машинально ответил она.
За окном ударила молния такой силы и яркости, что Фредрика на миг ослепило.
Фредрик знал, что Олив может устроить тут апокалипсис своей силой, но ему очень нравилось то, что она оказалось такой собственницей. Его распирало от чувств. К тому же он и сам не знает, как бы отреагировал на рассказ Олив о ее любовниках… Фредрик чуть не задохнулся от этого слова. Ну, теперь ясно, как он себя чувствовал бы.
– Олив, – он был непреклонен.
– Хорошо, да! Да, я ревную, доволен? – вскрикнула она. – Какого хера, Фредрик, мы сидим завтракаем, и тут вваливается эта сучка. И вся такая разодетая, как будто собралась на вечеринку. Ясный пень, она это для тебя так старалась. А что больше всего меня злит, так это то, что твоя мать на ее стороне. – Олив распирало от негодования и злости. Пока она говорила, гроза становилась ближе, небо совсем заволокло.
Фредрик смотрел на бушующую Олив – ее волосы зашевелились на ветру и стали приподниматься в воздухе. Он понимал, нужно как-то унять эту бурю, которая царила в ее душе прежде всего.
Он быстрым и ловким движением перетащил ее себе на колени и крепко сжал своими руками. В какой-то книге он однажды прочитал о том, что для того, чтобы унять истерику у человека нужно крепко сжать его в своих объятиях. Так мозг переключается и смещает свой акцент с эмоций, на физику, нервная система реагирует на это и напряжение уходит.
– Олив, мне наплевать на нее. Я вижу только тебя, – Фредрик говорил тихо и с чувством, – я искал тебя тысячу лет и не трахался почти столько же, потому что ждал тебя.
– Я не хочу ее больше видеть, Фредрик. – Олив стала успокаиваться, но голос был все еще напряженным, – Я собственница, и точно не потерплю твоих бывших… – она не договорила.
Фредрик легонько встряхнул ее в своих объятиях.
– Скажи это, Олив.
– Не потреплю других женщин рядом с тобой, – выпалила она громко, опять раздражаясь, больше на саму себя.
Звуки мощного ливня отдавали по крыше замка.
Фредрик улыбнулся широкой улыбкой и еще крепче сжал Олив.
– Чему ты опять лыбишься? Тебе что, нравится доводить меня…
Олив не успела развить свою мысль, так как Фредрик закрыл ей рот поцелуем. Поцелуй был чувственным и томным. Его язык сосал и лизал ее язык. Фредрик успокаивал Олив своим поцелуем, давал обещание… он пытался выразить этим поцелуем свои чувства. Когда он также неожиданно разорвал свой поцелуй, Олив все еще в тумане страсти тянулась к его губам.
– Олив, родная, мне нужна только ты.
Олив посмотрела на него затуманенным взглядом, затем прижалась своим лбом ко лбу Фредрика.
– Со мной такого никогда не было. Мне не нравится это чувство, Фре Фре, – притихнув сказала Олив.
– Детка, все в порядке. Я понимаю тебя. Я и сам не знаю, как отреагировал бы на твои рассказы… – Фредрик сглотнул подкатывающий ком в горле, – даже не хочу думать о тебе и… – Все, закрыли тему! – резко сказал Фредрик.
«О, кто-то такой же собственник, как и я» – подумала Олив и от этой мысли ей стало легче.
Она улыбнулась и вздохнула.
– Я серьезно, Фредрик, не хочу видеть рядом с тобой твоих бывших любовниц. Вот эта вся чушь о «друзьях-бывших любовниках» – не для меня, – уже более спокойно проговорила Олив.
– И не для меня тоже. Так что по рукам. – он положил свою руку на ее мягкую щеку, – Это касается и тебя. Так ведь, Олив? – он пристально посмотрел на нее, его рука обжигала щеку Олив.
– Хорошо, – сказала она. И улыбнулась.
– Но ты такая красивая, когда злишься, Оливка. – Фредрик припал к ее губам снова.
Олив застонала, когда вновь почувствовала его язык у себя во рту.
– Моя девочка любит поцелуи и ласки языком? – прошептал Фредрик, – тебя это возбуждает, не так ли, Олив, – его права рука поползла вниз к ее бедрам. – Ты уже мокрая? – он засунул свою руку ей под платье и положил между ног.
– О, да, – Фредрик застонал. – ты вся течешь.
Он высунул руку и облизал свои пальцы.
– И такая вкусная.
Олив чуть не взорвалась от этого зрелища. Она накинулась на Фредрика с жарким испепеляющим поцелуем. На этот раз она
