Джена Шоуолтер - Темнейшее поражение (ЛП)
У Уильяма было немного друзей, поэтому он заботился о тех, что имелись. Конечно, ему нравились Повелители Преисподней. Их было весело мучить и чертовски забавно наблюдать, как они друг за другом влюбляются, словно мухи, прихлопнутые мухобойкой. Подходящий пример – Страйдер. Пока Уильям не вмешался, конечно же. Кайя непременно поддастся его очаровательным уловкам, в конце концов, и напрочь забудет о хранителе Поражения.
Такое развлечение стоило его пропуска в Будапештскую Крепость: позволяя чокнутой (второстепенной) богине Анархии придержать наиболее ценное сокровище Уильяма, требуя выкуп. Он ночи напролет не спал, мечтая вернуть себе это сокровище - зашифрованную книгу, в которой рассказывалось, как ему избавиться от проклятий, наложенных на него богами. Но в данную минуту Уильям не собирался об этом думать.
Все его мысли были о Джилли. Познакомившись с ней месяцы назад, когда возлюбленная хранителя Боли привела ее в крепость, он был мгновенно сражен. Не в сексуально плане, она была слишком молода для этого – и он будет напоминать себе об этом тысячи раз, если потребуется – но в плане рыцарства. Она смотрела на него и видела великолепного бессмертного воина, который может доставить ее телу несказанное удовольствие. Ну конечно. Так все думали. Она видела также великолепного бессмертного воина, который может убить ее драконов.
Он хотел уничтожить ее драконов. И он сделает это.
Пару раз за последние несколько месяцев он возвращался домой раненый после битвы. Джилли заботилась о нем, всегда была нежной, милой, следила за тем, чтоб он был сыт, уложен в постель и доволен. Она не боялась его. Смеялась с ним, шутила, и когда он выводил ее из себя, оставалась и боролась с ним, а не убегала прочь от его гнева.
В глубине души, она знала, что он никогда ее не обидит. Даже когда он сам не всегда был в этом уверен. Внутри него сидела тьма, бурлящая тьма из самых мерзких глубин ада. Тьма, которую он никогда так не любил, как в данный момент.
Едва ли кто замечал его злую сторону. В нем видели нахального бездельника, образ, который он сам же и придумал. Нет, этот образ не был лживым. Уильям был нахалом до мозга костей, но в нем было еще кое-что большее, и каким-то образом Джилли увидела эту его сторону. Но все же она приняла его. Никогда не просила измениться. Только наслаждалась его компанией и хотела защитить. Никто и никогда не пытался защитить его до этого.
Теперь, он защитит ее. Семья Джилли причинила ей боль худшим из возможных образов. Поэтому и погибнет худшим из всех возможных способов. В конце концов, месть была формой защиты. Конечно же, прошло время и Джилли давно с ними не контактировала. Но это не меняло того факта, что они причинили ей боль ужаснейшим образом, заставив ее в одиночку бросить вызов улицам – и они могут снова поступить так с кем-то другим. Он уже давно хотел это сделать, и желание не изменилось. По сути, оно лишь усилилось.
Уильям прошелся по комнате, поднимая безделушки, бросая их и радуясь, когда они разбивались об пол. Сейчас мать и отчим Джилли были на работе, а ее сводные братья здесь уже не проживали, так что он не заботился о шуме. Закончив это занятие, он изучил фотографии на каминной полке. На них не было Джилли. Очевидно, они вычеркнули ее из своей жизни. Безо всяких задних мыслей, не заботясь о том, что случилось с ней, после ее ухода.
Он увидел только: тридцати с лишним лет крашенную блондинку с силиконовой грудью и обыкновенного вида тридцати с лишним лет мужчину. Желудок скрутило. Уильям ударил мужчину в лицо. Ублюдок должен заплатить за каждое недозволенное прикосновение, каждую каплю причиненного стыда. Ее мать заплатит за то, что позволила этому случиться. Братья – за то, что не спасли Джилли.
Ее семья не оставила ей другого выбора, кроме как сбежать в пятнадцать лет. Пятнадцать. Пытаясь выжить в одиночку в течение года, пока Даника не нашла ее и не привезла в Будапешт. Но из-за того, что с ней сделали, из-за того, что ей приходилось делать, чтобы просто поесть, Джилли больше не ценила себя. Считала себя использованной, грязной, недостойной. Она ничего такого не говорила, но он-то знал. Когда она гостила в крепости Повелителей, то спала в соседней с ним спальне, и он слышал, как она плакала по ночам. Он знал, что ее мучают кошмары.
Ее семья заплатит за каждый из ее кошмаров.
Вдруг, его слух уловил звук поднимающихся гаражных ворот. Он усмехнулся. Чудненько. Первый участник представления “Мучайся, Страдай и Умри” был дома. Только прибыв сюда, Уильям бросил свою сумку с “игрушками” на пол и теперь наклонился, чтобы поднять ее. О да, свою тьму он никогда еще так не любил.
Представление обещало быть веселым.
Кейн, хранитель Бедствия, шагал по длинному, извилистому коридору в незнакомом небесном дворце, в котором он оказался. Странные стены, сотканные из тысяч и тысяч переплетенных и спутанных нитей. Толстые разноцветные нити, на которых разыгрывались движущиеся сцены из жизней, как если бы люди, которых он видел, действительно жили и дышали прямо перед ним, и чтобы дотронуться до них, ему достаточно было просто протянуть руку. Это были самые впечатляющие вещи из всех, что он когда либо видел - и, неужели это Страйдер и Кайя карабкаются по освещенному луной холму, а вооруженные женщины окружают их, готовые снести их головы?
Он остановился, чтобы рассмотреть их поближе, его руки сжались в кулаки. Ужасная головная боль разорвала виски. Только когда он повернулся, чтобы идти дальше и заставил себя забыть увиденное, боль стихла.
Вдох, выдох. Мысли то затуманиваются, то проясняются. Теперь он не смог вспомнить, почему был расстроен. А, ладно. Вдох, выдох, вдох, выдох. Все яснее и яснее. В воздухе витает сладкий аромат амброзии, понял он. Чтобы посетители были уступчивы?
Если бы только эти штуки срабатывали с ним. Но богини, жившие здесь могли бы накачать его бензином через вентиляционные отверстия, и это не повлияло бы на него. Его демон любил всё окольное, тайное и потенциально опасное для жизни. И возможно, только возможно, что эта любовь была препятствием для ублюдка проломить пол под Кейном или обрушить потолок над ним, его потребность в катастрофах насыщала всего на некоторое время.
В любом случае, парень мог надеяться.
Кейн вернулся к движению вперед. У него была цель, не так ли? Ага. Мойры вызвали его. Почему, черт возьми, они его вызвали? Независимо от причины, он улыбался как хороший мальчик. Он не хотел взбесить Мойр, и его состояние “какого-хрена-здесь-происходит” оставалось в уме, он должен быть супер-осторожен. Они не были ни Греками, ни Титанами - он не знал чем они были - и, тем не менее, ни один из богов никогда не поднимал руку на трех женщин, живших здесь, и никогда не поднимет. Потому что Мойры ткали Судьбу. Они пряли и ткали, и созданные ими сцены происходили. Всегда.
