Второй шанс для «старушки» (СИ) - Мишутка Гришутка

— Машу зови, там сын ногу разрезал, кровь повсюду. Где она?

— Ее сейчас нет, но, пока ее будут искать, возможно, я чем-то помогу. Сейчас лекарства только захвачу.

Скинув щенка в руки Евы, я кинулась в дом за препаратами. Хорошо хоть, я настояла, чтобы лекарства для экстренных случаев были собраны в корзине в подвале. Пригодилось.

Зрелище открылось не из приятных.

Бледная мать у лежащего на животе белого парня. Того и гляди сама рухнет.

— Он без сознания, — дрожащим голосом сказала она.

Я на ходу перешла на магическое зрение, просканировала внутренности. Все в порядке, крови потерял много, возможна гипоксия, но это поправимо.

Покопалась в корзине, достала успокоительное для матери, свой флакон отец парня и я выпили по дороге. А этот флакон с восстанавливающим отваром для пострадавшего.

— Это следует выпить вам, а это помогите срочно влить вашему сыну.

— Его не перевернуть, — указала женщина на перетянутую ниже колена ногу, рукой придерживая сына за голень.

Мне самой стало нехорошо. Но, отбросив страх, я нашла в корзине кровоостанавливающее и обеззараживающее.

Придерживая двумя пальцами разрезанную икру, мать подняла ладонь. Рана не затягивалась, кровь все еще вытекала.

Я просканировала рану. От сердца отлегло сразу же, когда увидела, что все крупные вены в порядке, а разрез прошел по малой подколенной, из нее и идет основная кровопотеря.

Я плеснула антисептик на руки и на рану. Сначала обработала одну сторону разреза, откуда хлестала кровь, и налила кровоостанавливающий отвар. Вена закупорилась, кровь остановилась. Я соединила края раны. Слегка пододвинула, чтобы вена сошлась воедино. Приложив усилия, послала свою целебную магию в место среза для сращивания. Когда срастила половину, откупорила вену и срастила остаток. «Надеюсь, все получится», — пыхтела я, сдувая пот со лба.

— Можете отпустить, — кивнула матери пострадавшего. — Принесите мне горячую воду и чистые хлопковые тряпки.

Отец рванул в дом, мать отпустила ногу сына и просто осела тут же.

Я продолжала сращивать мелкие венки и ткани, проверяя каждую на дополнительные разрывы, дело шло, хотя и очень медленно. Сил уходило много, но резерв вроде еще не опустел.

«Главное — продержаться до Маши», — как мантру повторяла я.

Шень принес таз с водой, следом из дома выбежала девочка с простыней.

— Нарвите тряпки на длинные широкие полосы, — сказала я отцу парня. — А ты иди сюда. Крови боишься?

— Нет, — ответила она и подошла на место своей матери.

— Намочи одну из тряпок и обмой ногу вокруг раны, мне плохо видно края из-за крови.

Девчушка быстренько схватила один лоскут и, намочив, принялась аккуратно обтирать.

— Не выжимай, больше воды оставь на тряпке, чтобы не беспокоить рану лишний раз.

Девочка тут же исполнила.

— Так, основная часть сосудов сращена, теперь перетянем ногу и перевернем, надо срочно влить лекарства для восстановления, иначе от грязи разовьется воспаление, и все мои труды пойдут прахом.

Я перетянула икру очередным лоскутом. Шень быстро перевернул парня на спину, девчушка придерживала ногу брата. Я же попыталась влить лекарство. Все тщетно, он был без сознания, лекарство не глотал.

Так, вот он, шанс попробовать менталку. Я послала в голову раненого сигнал, что надо задействовать мышцы для глотания.

Прошла вечность, пока он проглотил.

«Боги всемогущие, получилось», — обрадовалась я и чуть не вскочила от восторга.

Однако вовремя опомнилась и влила второй флакон, послав тот же сигнал. Парень снова глотнул.

— Все, можете назад перевернуть, но голову надо держать повыше. Принесите подушку или сядьте и положите ее на колени.

Девчушка, отпустив ногу брата, метнулась в дом, вынесла подушку.

А я уже снова с магзрением феячила над раной. Грязи было немного, видимо, сразу сжали края, но все равно пришлось потрудиться, чтобы от нее избавиться. Только всевышний знает, сколько времени я вливала парню целебную магию для сращивания.

«Внутренние ткани срастила, осталось немного по краям, но здесь и само затянется, оставив шрам как напоминание о случившемся», — подумала я.

— Все! Внутри все сращено. Осталось подождать, когда очнется. Сращивать края не буду. Пусть рана дышит и сама зарастает. Просто перевязывайте и промывайте вот этим.

Трясущимися руками я достала из корзинки три флакончика с антисептиком. Сердце бухало так, что в ушах отдавало набатом.

— Тряпки можете оставить, те, окровавленные, выстирайте сначала в холодной воде, так избавитесь от крови, потом можно и дальше использовать для перевязок.

Я все сделала, как учила Маша.

Потихоньку ослабила жгут на бедре, в мучительном ожидании следила, как кровь заполняет сросшиеся капилляры. Застоя нигде не случилось, и тромбов я не обнаружила, что и озвучила счастливому отцу семейства. Мать под шумок ушла в дом, пока мы лечились.

Машу так и не нашли. Куда ж она запропастилась, интересно? Отец поднял сына на руки и понес в дом, я оперлась на лавку, попыталась встать, но, видимо, ноги затекли с руками вместе, так как я промахнулась мимо лавки и стала заваливаться набок. Голова кружилась, в глазах пульсировали звезды, в ушах гудело. Виски сковало болью, я почувствовала удар головой о землю и отключилась.

***

— Ты же знаешь, я сделаю все, что она попросит. Лишь бы в себя пришла. Она точно жива? — услышала я нервный голос Шеня.

Разговор, видимо, шел обо мне. Волнуется. Надеюсь, с сыном все хорошо?

— Да жива она, хватит скакать тут. Глаза болят. Спит она, восстанавливается, — пробурчала моя старушка.

Бедняга, поседеет она на старости лет, присматривая за мной.

— Так сутки уже спит, разве такое бывает?

— С ее резервом бывает и не такое. Она такую рану залечила, я б точно не помогла. Спасла она сынка тебе, опустошила себя. Молись, чтоб не выгорела. Николас с тебя шкуру спустит.

— Ну и сколько ждать еще? — снова взволнованно заговорил Шень.

— Да нисколько, — прохрипела я. — Пить хочу очень.

— Ох, милка, проснулась, сейчас принесу.

— Слава всевышнему, — подскочил ко мне Шень. — Я так испугался, когда дочь закричала на улице. Тебя увидел и сам чуть рядом не слег. А там и Маша подоспела. На дальнем пастбище была, овец пригоняла. Сказала, у тебя резерв опустел, проверила ногу… Как я рад, как же рад. Сегодня же поеду в храм, — взволнованно тараторил мужчина, вываливая кучу ненужной мне информации.

— Шень, успокойтесь, пожалуйста. Я еще не совсем оправилась. Голова гудит. Как ваш сын?

— Да, да, не переживай, я сейчас пойду домой. С ним все хорошо, — махнул мастер рукой. — Вовремя ты его подлечила, он уже встает. А тут вот от жены тебе гостинцы и благодарность огромная. — Он пододвинул мне коробку на столе.

— Милая, вот водичка. Я туда успокоительного немного накапала, — зашла Машка.

— Спасибо.

— Хоть бы денек без приключений! Лиль, разве так можно мои седины волновать? Я же не от старости умру, а от очередной твоей выходки, — поглаживала меня старушка по голове и бурчала, как всегда.

— Зато тебе со мной не скучно, — улыбнулась ей.

— Да с тобой про скуку можно забыть и не вспоминать.

— Шень, я тут краем уха услышала, ты готов все что угодно сделать за то, что я подлечила тебе сына? — обратила я внимание на мастера, пока Маша не продолжила бубнить.

— А? Да, да, конечно, готов. Что скажешь — все сделаю, а он поможет в благодарность, — спохватился мужчина.

— Ты опять что-то удумала, непоседа? Не успела встать, скорей планы строить. Успокойся по-хорошему, а то сонные чары наложу, — погрозила Маша пальцем.

— Теть Маш, ну что ты все бурчишь? Мастер ведь сам предложил. Почему бы не воспользоваться?

— Да, я сам предложил, — согласился Шень.

— Так вот, я тут вспомнила: у нас лестница на второй этаж сгнила, может, сделаете крепенькую?

— Лестницу? Это та, что над погребом?

— Она самая, — улыбнулась я ему.