Украденная невинность, или Право первой ночи - Надежда Олешкевич
И я тоже хороша! Подумаешь, взгляд показался знакомым. Я ведь выяснила, что в Вилайна вселялся Окрон, чтобы унизить моего мужа. Оставалась только непонятной его странная власть надо мной. Может, любовное зелье? Да, придется поговорить со старшекурсником наедине и все обсудить.
Я собралась открыто заявить, что знала о его подлости и по возвращению в академию расскажу мужу. И принцу, конечно! Пусть не приближается ко мне ни сам, ни завладев чьим-либо телом…
А еще я хотела спросить, как Окрон попал под действие моего зелья. Может, проходил мимо, когда состав вспыхнул? Или помогал Хорсу в его лаборатории?
— Держи, — Иллар сунул мне под нос черную розу.
Я удивленно ойкнула, не ожидая увидеть этот прекрасный цветок посреди леса.
— Спасибо! — улыбнулась магу, который решил таким приятным образом поддержать меня.
— Что «спасибо»? — сурово оборвал он. — Продолжаем занятия! Преврати розу во что-нибудь другое.
Радости при этих словах весьма поубавилось…
Глава 21. Эмилия
До самого наступления темноты Иллар гонял меня по лесу, заставляя воздействовать то на травинку, то на цветок, то на листок. Я едва понимала, что держу в онемевших руках, но послушно пыхтела…
И не представляла, что нужно делать.
Как я превратила растения в редкие цветы — понятия не имела! И Хорс, и Иллар твердили о необходимости воскресить мысли и чувства, испытываемые в тот момент, но как это сделать? Я же не знала, что они мне потребуются в будущем. Поэтому не отслеживала поминутно, о чем думаю.
Если на экзамене я лишь молилась пресветлой праматери, чтобы та помогла мне поступить в академию, то сейчас молитва не помогла изменить растение даже с виду. Если я разозлилась на уроке зельеварения, услышав неприятные шепотки, то в данный момент ярость не сподвигла мою магию на пробуждение.
— Я буду ходить на занятия по раскрытию магии, — страдальчески пообещала я и посмотрела в мрачное лицо Иллара. — И завтра встану раньше всех, чтобы снова попытаться, а сейчас… Может, пойдем спать?
Я с трудом подавила зевоту, чтобы не разозлить своего учителя. Он бился со мной так долго, что у любого другого все давно получилось бы. А у меня ничего не выходило! И я полностью понимала его гнев и разочарование — столько сил в меня вложил, но я даже травинку во что-то простое превратить не могу!
— Еще раз, — холодно ответил он, и я снова сжала дрожащие пальцы.
Перед глазами все расплывалось. Спина уже болела. Однако я буравила упрямый зеленый лист ненавидящим взглядом так, что удивительно, как он до сих пор не загорелся.
— Ничего не выходит, — не сдержавшись, воскликнула я. — Иллар, я не знаю, что делать. Смотрю, приказываю стать другой, посылаю мысли… Пытаюсь почувствовать этот лист! Но я понятия не имею, как работает магия. Может, дашь мне подсказку? Что это? Что ты чувствуешь, когда колдуешь?
Он замер на миг, а потом поджал губы и уселся на бревно. Похлопал по дереву рядом с собой, приглашая меня отдохнуть. Сунув травинку меж губ, посмотрел на небо и вздохнул:
— Что я чувствую? — Иллар помолчал немного и едва заметно улыбнулся. — Свободу. Она как великий и недоступный дар, манит… Но стоит ей поддаться, как понимаешь, что эта дорога ведет к смерти. Поэтому нужно очень четко контролировать степень проявления магии. Мечтать о могуществе целого океана, но закручивать кран, позволяя течь лишь тонкой струйке.
Он замолчал, а я попыталась осознать услышанное и каким-то чудом применить к себе. Свобода? Мечта о могуществе? Я жалкая беднячка, дочь служанки, о каком могуществе могла мечтать?
Но если забыть о происхождении и в воображении хотя бы на минутку представить себя великой волшебницей, которой подвластно все-все на свете, то…
— Эми, — тихо позвал старшекурсник.
Я вопросительно посмотрела на него, а маг кивнул на мои руки. Там уже не было измятого замученного листа. Я держала красивый сиреневатый цветок с удлиненными тонкими лепестками и желтыми точками в сердцевине.
— Залана, — тихо пояснил Иллар.
— Та, что я использовала на экзамене? — шепотом, будто голос мог спугнуть волшебство, уточнила я.
— Ты использовала корни, — отрывисто ответил он. — Цветки еще более редки.
— Значит… У меня получилось?!
— Выходит, получилось, — подтвердил он и улыбнулся.
У меня сердце зашлось от простого движения его губ. Дыхание стало таким быстрым, будто я только что обежала весь наш лагерь. А посмотрев в глаза Иллару, я забыла, где нахожусь. Лес, бревно и даже редкий цветок в моих пальцах — все перестало иметь значение.
Я потерялась во взгляде мужчины, растворилась в нем так же, как недавно пропала в объятиях Вилайна. И не могла ничего с этим поделать. Лишь смотреть и тонуть в теплых волнах нежности, мечтая о…
— Поцелуй… — беззвучно прошептала я, ощущая себя так плохо, насколько только что было хорошо.
Неужели Иллар меня расслышал?! Он отпрянул как от удара и, поднявшись, глубоко засунул руки в карманы. Даже отвернулся! Я же почувствовала себя отвратительнее, чем если бы на меня вывалили ведро помоев.
Наверное, я ужасно развратная, раз, находясь замужем за одним, не могу сопротивляться объятиям другого и мечтаю о поцелуе с третьим. От одной этой мысли захотелось вернуться в ту расщелину, чтобы высота закончила свое дело. Хансэн не заслужил такую ужасную жену, как я!
А я ведь… Да, я люблю мужа! Почему же сейчас едва не бросилась на шею другому? Может, это лишь благодарность за обучение?
— Иллар.
Я тоже поднялась и неловко помялась, не смея прикоснуться к старшекурснику. Зная, как ему это неприятно, все же хотела извиниться. Я протянула руку, но, так и не дотронувшись, безвольно уронила ее:
— Прости, если оскорбила тебя. Я не так выразилась, понимаешь? Просто задумалась о своем, а это вырвалось само… вместо «спасибо».
Он развернулся так резко, что я испуганно отпрянула при виде его сверкнувшего злобой взгляда.
— Ты хоть представляешь?..
— Эми! — услышала я взволнованный голос подруги. — Ты где? А-у?!
— Мне пора, — поспешила попрощаться со старшекурсником и, махнув, добавила: — Я буду упражняться усерднее, обещаю!
Развернувшись, я со всех ног побежала на зов Алесии. Мысленно обнимала и целовала ее за то, что избавила меня от унижения. Ясно же, что даже у Иллара терпение подошло к концу. И я вовремя ретировалась, чтобы дать ему время остыть и тем самым не потерять единственного среди мужчин друга. Надеюсь,
